«Об отъезде в Москву даже не думал»
Актер и режиссер русского театра Артем Гареев рассказал «МК-Эстонии» о жизни в Москве, где он учился в театральном вузе; работе в театре, который стал для него родным; о новой студии, набор в которую идет до конца сентября; а также о необычном и эффектном
– Артем, уже много лет вы живете и работаете в Таллинне, а какой ваш родной город?
– Фактически я родился на Украине, но мои мама и бабушка живут в Риге. Я там вырос, ходил в детский сад и в школу. В Риге у меня остались друзья. Потом я уехал учиться в Москву и уже после этого приехал в Таллинн. – Почему вы не вернулись в Ригу после того, как окончили институт?
– Когда я заканчивал театральный институт, к нам приехал художественный руководитель Русского театра Эстонии, на тот момент это был Эдуард Томан. Он искал новых актеров в труппу. Я показал ему отрывки, и он меня пригласил. Приехал по его приглашению и остался в театре. Всегда интереснее ехать туда, куда тебя позвали, это значит, что ты нужен. Но было и предложение остаться в Москве, в Театре у Никитских ворот. Я выбрал Эстонию, и уже с 2002 года я служу в нашем театре.
Если бы не театр, стал бы пилотом
– Вы уже с детства знали, что свяжете свою жизнь с творчеством?
– Я рос в театральной семье. Моя бабушка – оперная певица. С пяти лет я ходил с ней на репетиции. Часто находился за сценой и наблюдал весь рабочий процесс. Я был совсем маленький, но мне уже тогда нравилось смотреть, как готовят спектакль. Както неосознанно в меня вошел весь этот мир искусства. Позже, в школе, мы с ребятами делали постановки, на уровне самодеятельности. Театр был всегда рядом. – Если бы не режиссер и
актер, то какую еще профессию вы могли бы выбрать?
- (Смеется.) Каждый раз, когда я погружаюсь в интересную для себя деятельность, я думаю, что это могло бы стать для меня увлекательной профессией. Когда-то в нашем театре репетировался спектакль «Бременские музыканты», на сцене мы должны были играть на музыкальных инструментах. Я исполнял роль собаки-барабанщика и брал уроки игры на барабанной установке. Мне очень нравился процесс обучения, и я шутил, что если бы не стал актером, то стал бы барабанщиком. А вообще, если бы не театр, я бы стал пилотом. (Улыбается.). Это звучит как детская мечта, но мысли о небе появились уже в зрелом возрасте. – Почему вы не сразу выбрали профессию режиссера, а сначала полу-
чили актерское образование?
– Зрел. (Смеется.) Поступая в Щукинское училище на актерский факультет, я даже и не думал о том, чтобы учиться режиссуре. В институте, среди прочих занятий, у нас был раздел «самостоятельные отрывки». Мне очень нравился этот раздел. Студенты сами режиссировали свои работы, педагоги не вмешивались в этот процесс и была возможность делать абсолютно все, что ты хочешь! Вот тогда я стал задумываться о том, чтобы попробовать поступить на режиссерский. Но для того чтобы мысли переросли в желание и действия, потребовалось время. – Как вам удавалось совмещать учебу в Москве и работу в Таллинне?
– Режиссерский курс под руководством Л. Е. Хейфица в Театральном институте имени Б. В. Щукина
был заочным. Здесь, в Таллинне, я работал актером и ездил на сессии, брал для этого академический отпуск. В театре мне шли навстречу. И мне помогал союз актеров Эстонии, за что я очень благодарен. – Сейчас в театре вы являетесь больше актером или режиссером?
– Нет такого «больше». Формально или по душе? Это настолько разные вещи, что трудно сказать. – Давайте и так, и так.
– Нельзя выбрать чтото более или менее важное. Это совершенно два разных направления и две разные профессии.
Жизнь и творчество – неразделимы
– Что поменялось в вашей жизни после того, как вы были признаны лучшим режиссером Эстонии 2016 года?
– Появилось больше предложений и больше возможностей. Я чувствую повышенное внимание, но стараюсь к этому спокойно относиться, чтобы это не влияло на то, что я делаю. Не хочу оправдывать чьихто ожиданий. – После успешных спектаклей в Таллинне не было мысли уехать и покорять большие города, Москву или Петербург, например?
– На сегодняшний день в театральном мире Эстонии я вижу много возможностей и пока об отъезде
в Москву или Питер даже не думал. В Москве многим режиссерам трудно найти возможность, чтобы что-то сделать. Наоборот, некоторые стремятся приехать к нам, чтобы реализовать свои творческие замыслы. – Творческие профессии забирают практически все время. Как вам удается совмещать семью и работу?
– Жизнь и творческий процесс дополняют друг друга. Два года назад у нас родилась дочка (супруга Артема – актриса Русского театра Наталья Дымченко – прим. ред.). Казалось бы, что свободного времени станет меньше, но, наоборот, я стал более серьезно планировать свое время, чтобы все успевать. Например, мы отвозим дочку в детский садик, и до утренней репетиции появилось несколько свободных часов, которых раньше не было, и их можно потратить на себя. – Приходилось ли чемто жертвовать ради профессии?
– Такого жесткого и драматического выбора связанного с профессией, мне делать не приходилось. – А как вы отдыхаете?
– Мы можем с семьей уехать на прогулку, на водопад в Кейла нам очень нравится ездить, например. Если хорошая погода, то с удовольствием идем гулять в Кадриорг, там много интересного для дочки.
– Есть ли у вас хобби или увлечения, которые не связанны с творчеством?
– Мне кажется любое увлечение, так или иначе, связанно с творчеством. Я очень люблю иногда поработать руками, что-нибудь смастерить, построить, изобрести. Давным-давно я собрал у себя дома авиасимулятор и совершал виртуальные полеты на гражданских самолетах. Там все было очень приближено к реальности – метеоусловия, аэропорты, воздушный трафик. Иногда на подобных тренажерах даже обучают будущих летчиков. Сейчас, к сожалению, на это хобби уже не хватает времени, симулятор я разобрал. Его детали участвовали в некоторых творческих проектах AUDIOKINETICA.
Скандалы не обсуждаю
– Русский театр часто сотрясают так называемые «скандалы», кто-то делает вид, что не замечает, кто-то активно в них участвует. Как вы переживаете бури, которые происходят в его стенах?
– Я не очень люблю отвечать на вопросы про бури и скандалы в стенах театра, потому что оценивать театр нужно по его спектаклям, а не по внутренней жизни. Взгляд извне очень сильно отличается от того, что происходит на самом деле внутри. Поэтому о нашем театре очень много разной и противоречивой информации. Мне кажется, самое главное – это работать и делать свою работу хорошо, насколько это воз-
можно. При любых обстоятельствах. – Как раз сейчас в театре приступил к работе новый художественный руководитель – Филипп Лось. Как вы думаете, что ждет театр?
– Не буду давать никаких прогнозов, потому что это только начало. Но надеюсь на его профессиональную, спокойную, последовательную и вдумчивую работу. – После того, как художественные руководители покидают свой пост, оставляя за собой шлейф пересудов и домыслов, у вас не возникает чувства разочарования? Ведь как актеру и режиссеру вам приходится плотно сотрудничать с ними.
– Я считаю, что за актера говорят его роли, за режиссера – его спектакли, за руководителя – его решения и поступки. Не так важно, какие слова люди говорят в интервью, всё в работах. Ведь в своей работе каждый проявляется и как человек. В самые разные периоды художественного руководства возникали очень интересные спектакли или проекты, поэтому кроме пересудов и домыслов остаются и неплохие спектакли. А с каждым приходом нового руководителя у театра начинается как будто новая жизнь. Это затрагивает всех. Я, в свою очередь, стараюсь погружаться в работу, тогда не остается времени на домыслы и пересуды. – А было ли у вас желание стать новым художественным руководителем? – Нет, не было, хотя я
иногда слышу этот вопрос в свой адрес. Самое главное, что у меня есть возможность играть на сцене и ставить спектакли. А управлять такой организацией, как наш театр, – это совсем другое занятие. – А если подумать о будущем? Например, через десять лет вы бы согласились на эту должность?
– Так далеко я еще не загадывал. Жизнь постоянно меняется, может произойти все что угодно. А пока у меня много планов, которые должны осуществиться в ближайшее время. – Кроме работы актера и режиссера вы часто выполняли работу преподавателя или руководителя студии при Русском театре. Почему это интересно для вас?
– Процесс работы со студией – это взаимный обмен. Я передаю ребятам накопленные знания и опыт, но и они меня учат чемуто новому. Бывает, что в работе с ними удается посмотреть на профессию новыми глазами. Как раз сейчас мы объявляли новый набор в студию для желающих от 15 лет до 21 года. Заявки принимали до 27 сентября, с 16 октября начнутся занятия. – Много ли студентов после обучения в студии остаются в профессии?
– Достаточно много. Кто-то уезжает учиться в театральные институты, ктото поступает сразу в труппу.
Без публики нет и спектакля
– Какие режиссерские проекты вы готовите сейчас?
– Сейчас запускается проект EV100, посвященный столетию Эстонской Республики, который создается силами Русского театра и командой AUDIOKINETICA. Замышляю спектакль на большой сцене. Актерские работы у меня тоже будут. Сейчас репетирую роль Молчалина в
спектакле Степана Пектеева «Горе от ума», который мы выпустим в середине октября. – Расскажите об аудиокинетическом проекте IDEM, премьера которого состоялась еще весной.
– AUDIOKINETICA – это союз творческих людей, созданный замечательным композитором и продюсером Александром Жеделёвым. Совместно мы уже сделали несколько работ. Ciclotron – на большой сцене Русского театра, «Механическое пианино» – в Культурном котле. IDEM – это аудиовизуальный перформанс, новая работа нашей команды, которая создана в рамках кураторской программы Vabalava. Тема сезона, заданная кураторами, определила тему спектакля. Мы пытались исследовать и с разных сторон осмыслить проблему самоидентификации человека или, говоря порусски, самоопределения. Что такое кризис идентичности и поиск ответа на вопрос «Кто я?». Для нас стало приятной новостью, что в ноябре мы сможем еще несколько раз показать IDEM. Перформанс состоится 6, 7, 28 и 29 ноября на площадке Vabalava. – Это работа интересна больше для самих создателей и актеров или всетаки это делалось для зрителя?
– Без публики не может состояться ни одно театральное представление. Будущие зрители в какойто мере были и соавторами перформанса. Это была огромная командная работа совместно с людьми, которые приходили на интервью и размышляли вместе с нами на эту сложную тему. При создании IDEM мы прошли настоящий творческий путь от «совсем ничего» до полной картины. IDEM нельзя назвать постановкой, в привычном понимании, скорее это коллективное сочинительство в попытке ответить на вопрос «Кто же я на самом деле?».