«ЗОЛОТОЙ МЕДВЕДЬ» ДЛЯ ОБНАЖЕННЫХ ВАРВАРОВ
Берлинский кинофестиваль завершился победой Парижа
69-й Берлинский кинофестиваль завершился победой, наверное, лучшего фильма конкурсной программы, что бывает редко, особенно на Берлинале, где выбор почти всегда склоняется в сторону политики, а не искусства. Жюри под руководством французской актрисы Жюльет Бинош отдало «Золотого медведя» «Синонимам» израильского режиссера Надава Лапида, где гротеск отточен до блеска, а «нашествие варваров» никогда не возьмет верх над парижским духом свободы.
За сутки до закрытия фестиваля жюри критики ФИПРЕССИ также отметило наградой «Синонимы». Они о том, что волнует не только Европу, о внедрении новой культуры, которую несут с собой мигранты, вместе с проблемами своих стран. О сложных вещах говорится с поразительно тонким юмором и любовью. Молодой и красивый израильтянин Иоав, половину фильма демонстрирующий зрителю достоинства своего совершенного и нагого тела, пытается начать новую жизнь во Франции. Картина автобиографичная для режиссера, когда-то приехавшего в Париж и наверняка также зубрившего синонимы. Иоав посещает курсы французского, где его однокашниками становятся мигранты со всего мира, включая девушку в павловопосадском платке, оказавшуюся в итоге не русской, а украинкой. Новые жители Франции хором поют «Марсельезу», и Франция готова поделиться с ними всем, что имеет. Иоава спасает от смерти и холода молодая парочка. Его приютят, обуют, оденут в дорогое желтое пальто, в какое отважится облачиться мужчина разве что в таком праздничном городе, как Париж. А ответит новоприбывший герой, как и сотни таких же гостей, не способных жить по чужим законам, агрессией и неблагодарностью. Израиль не отпускает Иоава, ну а Париж живет привычной безбашенной жизнью, остается тем праздником, который всегда с тобой. Убить его вольнолюбивый дух не способен никто. Свобода города зашкаливает, а все, что омрачает ее, выглядит в «Синонимах» ужасно смешным и безнадежным.
Началась церемония с печальной ноты. На экране появился портрет покинувшего этот мир в день закрытия Берлинале демонического швейцарского актера Бруно Ганца. Ему было 77 лет, и он навсегда останется в памяти прежде всего как Ангел Дамиэль в знаковом для Германии фильме «Небо над Берлином» Вима Вендерса.
Никогда так долго не выступали лауреаты, выходившие группами и кое-как одетыми. Никакого лоска и стиля. Берлинале — демократичный фестиваль, но всему есть предел. Победители плакали, закрывали лица руками от внезапно нахлынувшей радости. Дважды прозвучали русские слова во время представления конкурсных картин: наша родимая попса из «Доброты незнакомцев», где гудел русский ресторан Нью-Йорка, и имя Сталина, упомянутое в «Мистере Джонсе», действие которого происходит в СССР. Вот и все российское присутствие в день закрытия.
Жюльет Бинош от лица жюри высказала сожаление по поводу вынужденного отсутствия в программе «Одной секунды» китайского режиссера Чжана Имоу. Тем самым она подтвердила, что сняли фильм не по техническим причинам, как было заявлено, а по вине китайских чиновников и их цензурной экспансии. И тут жюри сделало сомнительный ход конем, наградив двух актеров из другой китайской картины «Так долго, мой сын» Ван Сяошуая — Вань Цзиньчуна и Юн Мэй. Они сыграли супругов, у которых утонул сын, но они воспитали приемного ребенка, давшего им потом прикурить. Дважды показали кадры, где несчастные родители сидят у могилы и закусывают, — при вручении «Серебряного медведя» за лучшую мужскую роль, а потом и за женскую. Получилось комично. Сама картина вполне заурядная, и тоже о последствиях культурной революции, как у Имоу, но их интерпретация в данном случае больше устроила китайских цензоров.
Гран-при получил фильм «Милостью божьей» режиссера Франсуа Озона, рассказывающий о преступлениях католического священника-педофила Бернара Прейна, совратившего 70 мальчиков. Так продолжалось до 2016 года, и церковь закрывала на все глаза. В начале марта состоится судебный процесс по этому делу. Победа Озона на Берлинале станет существенным обстоятельством, после которого уже нельзя будет замять скандал. Фильм важный с социальной точки зрения, но не имеет ничего общего с чувственными и пограничными картинами Озона, которые сделали его явлением в кино.