ТУРАЛ АСАДОВ

Как начался ваш путь в мир телевидения?

Я родился и вырос в атмосфере кино. Мой отец работал на киностудии, я вырос во дворе «киношников», все мое детство прошло в саду и коридорах киностудии, где мы играли войнушки. И почти каждый разговор моего отца начинался со слов: «Как-то раз мы снимали кино...» (смеется).

И незаметно я стал частью этого мира, сначала за кадром, потом — в кадре.

Почему именно телевидение?

Я люблю телевидение за то, что в нем отсутствует рутина, и ты не знаешь наверняка, что произойдет даже в следующие 10 минут.

Что самое приятное и что самое тяжелое в вашей профессии?

Приятно, когда тебя ждут, когда тебе аплодируют. А самое тяжелое — это оправдать ожидания аплодирующих людей.

Каково ваше самое большое достижение в профессии и самый выдающийся провал?

Я не люблю столь громких слов — «большое достижение», «выдающийся провал»... Ведь вся жизнь состоит из множества ежедневных достижений и провалов. Мне нравится то, что я — достаточно гибкий человек. Я могу быть и в кадре, и за кадром. Могу и монтировать, и текст набросать. Главное — не уходить в рутину.

Какими качествами должен обладать успешный телеведущий?

Сейчас эта вилка стала настолько широкой, что даже самых успешных телеведущих невозможно сравнивать между собой. У каждого — свой зритель, каждый по-своему успешен. Единой модели уже не существуют.

Какие сложности возникают во время съемок, и как вы их преодолеваете?

Самое главное — это запомнить текст (смеется). Каждый редактор пишет по-своему, у каждого свой стиль речи. Я решил это для себя по-другому: какой бы текст мне ни дали, я ознакомлюсь с ним и скажу по-своему.

Какой главный вопрос должен задать себе теледеятель?

Искренен ли я со зрителем? Потому что сейчас практически невозможно обмануть зрителя благодаря большому потоку легко доступной информации. В тот момент, когда ты становишься неискренним, тебя просто переключают. А если ты искренне веришь в то, что говоришь, то тебя не остановить!

Кто выступает в роли основного критика для вас?

Есть очень небольшое количество людей, чьей критике я доверяю, и чье мнение для меня является важным. Это те люди, которые знают меня лично и понимают, с какой целью я сказал то или иное слово. Это понимание пришло лишь с годами, а ведь я уже 17 лет варюсь в этом соку (смеется).

Как вы настраиваетесь на съемку? Как создаете себе нужное настроение?

С момента, как я появляюсь в кадре, я пытаюсь наполнить смыслом каждое свое действие. Пытаюсь понять предысторию: почему я сейчас буду что-то делать или говорить? И если эта история меня убеждает, я в нее вживаюсь. Недавно меня позвали сняться в кино в небольшом эпизоде. Мой герой купил Ferrari и пришел отмечать с друзьями покупку. То есть, надо сначала поверить в то, что у тебя есть Ferrari, и это сложнее всего.

Влияет ли личностный рост на вашу работу?

Я никогда не был сторонником того, чтобы говорить о том, какой я талантливый. Да, есть вещи, которые я умею делать хорошо. И с этой точки зрения, сейчас мне легче дается то, что с трудом получалось в начале. Да, я научился разговаривать с людьми. Хотя в последнее время начал замечать в себе, что с трудом воспринимаю новых людей. Я постоянно пытаюсь их оправдать в своих глазах, объяснить самому себе, почему они ведут себя со мной тем или иным образом. Хотя я понимаю, что панибратство — это издержки выбранной мною профессии.

Что бы вы никогда не сняли? Или в чем никогда не снялись?

Я никогда не ставил перед собой таких рамок. Я бы не хотел снимать или сниматься в чем-либо, что имеет какое-то отношение к страданию детей. Это меня очень сильно трогает. После того, как я сам стал отцом, совсем по-другому начал относиться и ко всем остальным детям. Если до этого детский плач мог меня насторожить, то сейчас могу подойти и взять на руки незнакомого ребенка, спросить, что с ним случилось. Я не хочу и не буду смотреть фильмы или передачи, в которых что-то нехорошее происходит с детьми.

Помните девочку в красном пальто из «Списка Шиндлера»? Недавно я прочитал о том, что после съемок Спилберг сказал ей: «Ты отлично сыграла, но до 18 лет не смотри этот фильм!» Ей на момент съемок было 3 года, и она посмотрела его в 11. И этот фильм нанес ей серьезную психологическую травму. В фильме «Yarim dunya» была очень трогательная сцена смерти Пярвин на карусели. Исмаил Иманов, обсуждая эту сцену, сказал: «С тем же успехом вы могли бы взять маленького щенка и начать бить его палкой! Любой человек расчувствуется!» Я не хочу подобных манипуляций моими эмоциями — с возрастом я начал бережнее относиться к своим нервам.