Зульфия Ханбабаева: Музыка – лучшее лекарство
С места в карьер… Не успеваю я подсесть за столик уютного кафе Zafferano, находящегося на первом этаже отеля Four Seasons Baku, к народной артистке Азербайджана Зульфие Ханбабаевой, как мы сразу же начинаем обсуждать проект «Голос Азербайджана. Дети», со съемок которого она
только что приехала, и одним из наставников которого она является.
Редакция благодарит отель Boutique 19 за помощь в осуществлении съемки.
Зульфия Ханбабаева: Все дети очень талантливые. Я, конечно, знала, что у нас богатая на таланты земля, но не ожидала, что настолько. А подростки… Они уже скорее взрослые, чем дети… Они так интересно отвечают, так здорово мыслят. У них есть и вкус, и понимание музыки. Вы знаете, я смотрю на них и понимаю, что все-таки есть будущее.
А какая замечательная команда работает над проектом! Я такого еще не видела за свои тридцать лет карьеры. Мы все так давно нуждались в столь профессиональном проекте. Свет, звук, декорации — все на уровне!
The M.O.S.T.: Это ваш не первый опыт в роли наставника. В свое время вы принимали участие в проекте «Академия»…
Зульфия Ханбабаева: Очень хороший проект был, и там тоже были очень талантливые участники. Жаль, что его не продлили. А взрослый «Голос»… Почему его сейчас нет? Надеюсь, что будет продолжение!
The M.O.S.T.: Вас редко можно увидеть в каких-либо проектах. Насколько сложно вас вообще привлечь в проект?
Зульфия Ханбабаева: Для моего участия в проекте должно быть соблюдено всего одно правило, простое, но незыблемое — это честность и справедливость. Фальши не должно быть априори. В искусстве она вообще не в почете. Особенно когда работаешь с детьми. Ребенка очень легко сломать.
Сложно и ответственно работать с детьми, более ответственно, чем со взрослыми. Они такие искренние, они еще не играют, они говорят в лицо все, о чем думают. Сложно, очень сложно. Ведь и детские слезы в рамках проекта мы тоже успели увидеть…
The M.O.S.T.: А вы уже видите потенциального победителя?
Зульфия Ханбабаева: Сложный вопрос. Скажу так: и у меня, и у Чингиза, и у Мурада в командах, без сомнения,
Родные не верили, что у меня может быть будущее в этой профессии. Ну как так? Наша девочка выйдет на сцену, а что мы родственникам
скажем? Как им это объясним? Какое у нее будет будущее? Это же позор для всей семьи. К счастью, им ни разу не пришлось за меня
краснеть…
есть талантливые финалисты. Вот будет баттл, и мне будет очень сложно кого-то исключать из команды. Но очень хочется что-то интересное сделать, и у меня уже есть определенные задумки (улыбается).
The M.O.S.T.: От тех, кто только находится в начале своего творческого пути, вернемся к вашим истокам… Каким было ваше детство, ваша семья? Какие самые яркие воспоминания остались у вас с того периода времени?
Зульфия Ханбабаева: У меня было обычное советское детство (смеется). Школа, дом… Спокойное и очень счастливое детство. Родители тоже из обычной семьи, в которой безумно любили своих детей. Даже настолько сильно, что за меня выбирали, где я должна учиться, кем я должна стать… И, конечно, в их планах никогда не было того, чтобы я стала певицей.
The M.O.S.T.: А кем вы планировали стать?
Зульфия Ханбабаева: Я-то себя изначально только на сцене и представляла. Зато среди моих родственников у каждого было свое видение моего будущего. Мама хотела, чтобы я поступила на филологический факультет или востоковедение, сестра всячески пыталась привлечь мое внимание к изучению иностранных языков. Это неудивительно, ведь я была младшей в семье, брат старше меня на двадцать лет, сестра — на десять. Когда я была совсем маленькой, я думала, что это мои дядя и тетя (смеется).
В советские времена, когда я говорила о том, что буду петь, это было непостижимо. У родных был шок, но они думали и надеялись, что это возрастное, и что со временем заинтересованность музыкой у меня пройдет. Хотя при всем этом им очень нравилось, когда я пела дома. Когда приходили гости, они звали меня и говорили: «Зуля, давай, покажи свое шоу» и радовались, когда я соглашалась. Репертуар был небольшим. Что я могла исполнить? То, что видела по телевизору. Песни Аллы Пугачевой, эстрады того времени. Это уже потом, когда я поступила в Институт искусств и познакомилась с Вагифом Герайзаде, он познакомил меня с творчеством Эллы Фицджеральд, Джорджа Бенсона, Эла Джерро и других. Люди слушали Modern Talking, а мы слушали серьезную музыку, потому что рядом с нами был Вагиф. И в то же самое время первым вопросом, который он мне задал, был: «Ты знаешь Фатиму Мехралиеву?» Я обманула, сказала, что знаю. А потом нашла записи, послушала и поняла, что это действительно наше достояние.
В итоге я билась-билась и добилась… Родные не верили, что у меня может быть будущее в этой профессии. Ну как так? Наша девочка выйдет на сцену, а что мы родственникам скажем? Как им это объясним? Какое у нее будет будущее? Это же позор для всей семьи. К счастью, им ни разу не пришлось за меня краснеть…
The M.O.S.T.: Помните свое самое первое выступление на профессиональной сцене?
Зульфия Ханбабаева: Прекрасно помню. Вы знаете, мне всегда везло, всегда выпадали счастливые возможности. Первое мое выступление состоялось в нынешнем Дворце имени Гейдара Алиева. Вы представляете, что это такое?! Я в первый раз выхожу на профессиональную сцену, и это главная сцена республики!
Да, в школе я участвовала во всем чем только можно — и стихи читала, и песни пела, и в театральных постановках участвовала, и стенгазеты создавала. В 13 лет я выступила в доме-музее Узеира Гаджибекова, где читала стихи, и сразу же попала на страницы газеты. Уж очень была артистичная. А в возрасте 20 лет я выступила на сцене Дворца. Как это произошло? В институте было размещено объявление о конкурсе. Меня спросили: «Почему бы тебе не выступить?» А я: «А что я дома скажу?» А мне в ответ: «Ты выступи, а если покажут, выключишь телевизор». (смеется)
Так я и поступала: скрывалась от родителей, переодевалась у соседки и в тайне от них ходила на конкурсы и съемки. А когда хотела посмотреть на свои выступления по телевизору, отправляла родителей спать, а сама с сердцем, выпрыгивающим из груди, включала и смотрела... Затем мы познакомились с Вагифом, написали для меня песню. Я выступила на «Бакинской осени» и стала лауреатом.
Но даже в тот период родители считали мои занятия музыкой баловством, которому рано или поздно придет конец. Сначала я получила поддержку от мамы, она даже в тайне от папы поехала с нами в Казахстан. Таким образом она стала соучастницей моего секрета (смеется). А на «Голос Азии» отец меня не отпустил. Помню, мы были на даче, я смотрела на летящий по небу самолет и думала: «Вот они без меня летят», — и мне было так дурно. Потом я должна была ехать в Юрмалу, но случились январские события. А затем наступил большой перерыв. Я так устала от всех этих секретов и недомолвок, да и мои личные проблемы привели к тому, что с 1993 по 1997 год меня не было на сцене. А после 1997 года начался новый виток моей сольной карьеры.
Слово «жертва» — не для меня, оно отсутствует в моем лексиконе.
Я с самого начала говорила о том, что не стану жертвовать семьей ради карьеры и наоборот. Я умею
держать баланс.
The M.O.S.T.: Что послужило толчком?
Зульфия Ханбабаева: Музыканты и композиторы говорили мне: «Ну что ты сидишь? Работай! Ты понимаешь, что ты нужна?! Ты должна быть на сцене». Заставили меня. Я записала три песни. И дальше все пошло, как по маслу. Я, наконец, получила то, о чем давно мечтала — признание и поддержку со стороны родителей. Вы знаете, я верю в благословение родителей. Я всегда была послушной дочерью, я любила и до сих пор люблю их, несмотря на то, что их уже нет с нами рядом. Когда они сказали мне: «Иди и пусть твоя дорога будет озарена светом и успехом!» — я с уверенностью пошла вперед. И в личной жизни, и в сольной карьере все стало получаться. Их похвала и слова о том, что они мной гордятся, всегда были для меня самым большим стимулом.
The M.O.S.T.: Как вы чувствуете себя перед, во время и после выступления?
Зульфия Ханбабаева: Перед выступлением меня нет, меня лучше в это время просто не трогать. Само выступление — это моя жизнь. Буквально одна песня, и я раскрываюсь. А после… Знаете, очень странные вещи происходят. Если у меня до выхода на сцену что-то болело, и я забыла принять болеутоляющее, то после выступления все проходит само по себе. Действительно музыка — это лучшее лекарство. Но при этом я не могу долго слушать хорошую качественную музыку. Я — эмоциональный человек, и она имеет большое влияние на меня. Это как с передозировкой. Иногда мне кажется: еще немного, и я могу умереть от слишком большого удовольствия от прослушивания музыки. Кстати, слушать музыку я люблю одна, не люблю, чтобы мне мешали.
The M.O.S.T.: Что вы слушаете для расслабления?
Зульфия Ханбабаева: Странно, но рэп. В машине я чаще всего слушаю именно рэп. В последнее время часто выбираю треки Тупака Шакура. А когда хочется душевности, то выбор падает на Джорджа Майкла. Когда я его слушаю, мне хочется плакать.
The M.O.S.T.: Часто плачете?
Зульфия Ханбабаева: Я бы не назвала себя сентиментальной, но я обидчивая, как многие творческие люди. Хотя сейчас я могу заплакать, вспоминая родителей, мне их не хватает. Мне кажется, я многое упустила…
The M.O.S.T.: Давайте лучше о позитиве. Что сейчас является для вас главным вдохновением? Что заставляет вас вставать с постели каждое утро?
Зульфия Ханбабаева: Моя дочь (улыбается). Я много лет жила для себя. Дениз у меня поздний ребенок. Мне было сорок, когда она родилась. Это немало. Поэтому я хочу всю оставшуюся жизнь посвятить ей.
Возможно, это прозвучит сейчас грубо, но в свое время я
не очень хотела ребенка. У меня в характере нет какого-то излишнего сюсюканья. Но как же все-таки хорошо, что она родилась. Все сложилось совершенно не так, как я себе представляла. Я даже выглядеть по-другому захотела! Просыпаюсь и думаю о том, что я могу для нее сделать. Сейчас ей 12. У нас непростые отношения, порой мы ссоримся из-за учебы. У нас отличаются вкусы в одежде и иногда возникают споры и по этому поводу. Но мы, в первую очередь, друзья. У нее нет от меня секретов. Просто она знает, что порой я — ворчунья, и смирилась с этим (смеется).
The M.O.S.T.: Интерес к вашей профессии не проявляет?
Зульфия Ханбабаева: Она отлично поет, у нее великолепный слух. Раньше проявляла интерес, я не настаивала. Говорила, что если получится, то пожалуйста, я не против. Сейчас уже ей это неинтересно; она хочет стать послом. Хочет продолжить обучение в США. Я не буду препятствовать этому и составлю ей компанию. Но пока ей всего 12. Помните фразу: «Хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах»? Всему свое время.
The M.O.S.T.: То есть вы готовы пожертвовать своей карьерой и уехать вслед за дочкой, посвятить жизнь ей?
Зульфия Ханбабаева: Слово «жертва» — не для меня, оно отсутствует в моем лексиконе. Я с самого начала говорила о том, что не стану жертвовать семьей ради карьеры и наоборот. Я умею держать баланс. Когда Дениз вырастет, мне будет уже немало лет. Если на тот период она все еще будет полна желания уехать в Америку, а я все еще буду нужна здесь на сцене, то поверьте, я что-нибудь придумаю. Но я должна быть со своей дочкой. Очень много времени я потратила на себя, на свою карьеру. Так что, повторюсь, время все расставит на свои места.
The M.O.S.T.: Мне кажется, что вы очень избирательны в своем творчестве. Какой должна быть песня, чтобы она вам понравилась? Как вообще происходит отбор песен для вашего репертуара?
Зульфия Ханбабаева: Вы правы, я очень избирательная. Вы знаете, я никогда не думала, что в 50 лет еще буду на сцене. И, с другой стороны, очень жалею, что не думала так. Я часто езжу на концерты. Была у Селин Дион. Она великолепно спела, железобетонно, ни одной фальшивой ноты! Но то удовольствие, какое я получила на концерте у Дайаны Росс, невозможно описать словами. Какая у нее душа! Как она до сих пор роскошно поет! И я ни грамма не комплексую из-за своего возраста. «Возраст лишь для того, чтобы люди знали, сколько они живут», — однажды сказала мне дочь, и, знаете, она права. Возвращаясь к вашему вопросу, конечно же, есть песни в моем репертуаре, которые я очень люблю, пусть даже они сейчас не модные. Есть те, которые цепляют сразу, а есть те, которые я должна прослушать несколько раз, прежде чем принять решение, буду ли я их исполнять. Главное, чтобы песня подошла мне тембрально. При этом я не люблю слушать свое собственное исполнение. К выбору песен никогда не подходила с точки зрения того, насколько она, по моему мнению, окажется популярной или нет. Сейчас считается, чем больше просмотров на YouTube, тем лучше. Меня это совершенно не волнует. Если я с такой музыкой, которая сейчас там находится в топе, буду набирать просмотры, то мне ничего не надо: ни YouTube, ни Instagram. Может быть, музыку, которая мне нравится, полюбят через некоторое время, или даже тогда, когда меня уже не будет... Бывали такие песни, которые я не очень хотела. В свое время думала, что песня «Dostum» — не для меня, но многие полюбили ее в моем исполнении.
The M.O.S.T.: Вы считаете себя патриотически настроенным артистом?
Зульфия Ханбабаева: Настоящий патриот не должен об этом кричать на каждом углу и бить себя в грудь. Я никогда не любила патриотические песни, потому что они слишком пафосные.
The M.O.S.T.: Но в вашей песне «Azərbaycan» пафос отсутствует, более того, она звучит очень естественно, искренне…
Зульфия Ханбабаева: Перед ее написанием мы встретились с автором, и я сказала, что не хочу пафосного текста, хочу простые и понятные каждому слова, то, что мы говорим, когда возвращаемся домой из долгой поездки. Когда записывали песню, такого результата совсем не ожидала. В первый раз исполнила эту песню на стадионе, и ее так приняли! После этого мне звонили спортсмены, говорили, что тренируются, готовятся к Олимпиаде под эту песню. Многие называли ее вторым, неофициальным гимном Азербайджана. Разгадать секрет ее популярности невозможно, видимо, вы правы — то, чего у нее не отнимешь, так это искренности.
The M.O.S.T.: Вам свойственны планирование или импульсивность?
Зульфия Ханбабаева: Не люблю планировать, я — человек спонтанный. Могу ночью решить, что с утра улечу в Америку, например. Потому что там шоу, концерты… Я там энергетически заряжаюсь.
The M.O.S.T.: Часто сталкивались с завистью?
Зульфия Ханбабаева: Я стараюсь не замечать негатива. Жизнь так коротка, чтобы еще думать о том, что ктото мне завидует! Да пускай, ради Бога. Внутри себя я задушила зависть по отношению к другим, потому что это разрушительное чувство. Или, может, я достаточно себя люблю для того, чтобы кому-то завидовать. А мне, ну да, наверно, завидовали. Я нормально к этому отношусь. Как я реагирую? Еще лучше, еще больше сделаю (смеется)!
The M.O.S.T.: Вы конфликтный человек или легко идете на компромисс?
Зульфия Ханбабаева: Нет, я очень тактична, не люблю обижать людей. Если ненароком обидела, переживаю очень, зачем я это сделала. Ценю тактичность и по отношению к себе, и всегда проявляю ее по отношению к другим. Всегда взвешиваю каждое слово, чтобы не задеть случайно.
Со мной надо дружить. Все почему-то думают, что я закрытая и недоступная. А на самом деле ни одна компания без меня не обходится. Я очень веселый человек, люблю жизнь, обожаю своих друзей. Я своей дочке говорю: «Обязательно заводи друзей, пускай рядом будет много людей. Плохие сами собой отсеются, хорошие останутся на всю жизнь».
К выбору песен никогда не подходила с точки зрения того, насколько она, по моему мнению, окажется популярной или нет. Сейчас считается, чем больше просмотров на YouTube, тем лучше. Меня это совершенно не волнует. Если я с такой музыкой, которая сейчас там находится в топе, буду набирать просмотры, то мне ничего не надо: ни YouTube, ни Instagram...