Ранар Мусаев: Человек-праздник
Телевизионный продюсер, телеведущий, режиссер, художественный руководитель государственного телеканала AzTV Ранар Мусаев удачно совмещает в себе высокий профессионализм и детскую непосредственность. Куда бы он ни попал, он сразу создает вокруг себя праздничную атмосферу. Он способен генерировать для людей праздник из любых, даже обыденных условий и вызывать улыбки. Но каким он становится, когда смывается грим и выключаются камеры, вам предстоит узнать из этого интервью.
Родители долгое время несерьезно относились к моей работе. Но наступил момент, когда я получил поддержку с их стороны. Мы никогда этого не обсуждаем, они никогда меня особо не хвалят. Я чувствую, что они признают мои
победы, но еще не признают своего поражения.
The M.O.S.T.: У вас было интересное детство. Вы часто переезжали благодаря профессии отца. Поделитесь самыми яркими эмоциями и воспоминаниями того периода.
Ранар: Да, мое детство отличалось от аналогичного периода жизни моих друзей, знакомых, сверстников. Я это чувствовал, но тогда не осознавал в полной мере. Я жил в Йемене и Египте — странах, обладающих необычными традициями, кардинально отличающимися от наших. Мой разум находился в постоянной психологической борьбе. Я знал, что есть какая-то другая планета, где все самое лучшее — бабушка, дом, близкие, но почему-то, по непонятной для меня причине, я должен был находиться в другом месте…
Но судьба распорядилась иначе. В месте нашего проживания было очень жарко, что плохо действовало на мое самочувствие, и я часто терял сознание из-за жары... Мне было лет пять, когда родители по этой причине посадили меня в самолет и пятью транзитными рейсами отправили обратно в Баку. Тогда аэропорты своим строением отличались от современных, и, сидя в самолете, я видел, как мои родители, стоя на балкончике, машут мне. Я пытался сдержаться, считая, что я уже достаточно взрослый, но, когда самолет вырулил на взлетную полосу, зарыдал, понимая, что хоть и лечу в лучшее место на земле, здесь я оставляю самое важное. С этого момента и началась моя самостоятельная жизнь, при заботе моей незаменимой бабушки, которая воспитала во мне того человека, которым я в итоге и стал.
The M.O.S.T.: У вашего имени также необычная история..
Ранар: Да, родители придумали мне имя, во время полета в самолете. Один араб позвал своего ребенка по имени. Родители хорошо знают арабский, и папа спросил, что это за обращение, ведь такого имени нет. И араб объяснил, что это имя — объединение начальной части имен его и его жены. И родители решили придумать мне имя аналогичным способом, исходя из своих имен — Рафаэль и Наргиз. Остановились на имени «Ранар», потому что Ра — это бог солнца, а Нар — это огонь по-арабски. До сих пор, не могу сдержаться, когда слышу арабскую музыку — пускаюсь в пляс (смеется). Удивительная вещь, если в детстве я все это ненавидел, то сейчас очень люблю арабскую тематику (улыбается).
The M.O.S.T.: В одном интервью вы признались, что в детстве нарисовали проект офиса телевизионного канала и даже расписали телепередачами сетку вещания. Насколько детская картинка совпала с реальными проектами, которые вы осуществили по сегодняшний день?
Ранар: Наверно, это прозвучит странно, но я в детстве все очень правильно нарисовал, не имея никакого отношения к телевидению и не обладая никаким опытом в этом деле. Я настолько скрупулезно и точно создал эту фантазию, и она настолько сильно совпадает с тем, что я делаю сейчас, что я до сих пор этому удивляюсь и не нахожу этому никакого объяснения. Скажу вам больше: когда я захожу на какой-либо телеканал и пытаюсь понять, где находится съемочная студия, а где гримерные комнаты, я часто ловлю себя на мысли, что в свои 8-10 лет в своих фантазиях я нарисовал все правильнее и удобнее, чем это было спроектировано и построено профессионалами на деле.
The M.O.S.T.: Несмотря на совпадение ваших детских фантазий с реальным выбором профессии, вы являетесь выпускником Национальной академии авиации. Как так произошло?
Ранар: У меня было желание поступить в Институт искусств или в Строительный университет, потому что помимо проекта телеканала, я также рисовал проекты зданий и интерьеры квартир. Но вмешались родители, которые мечтали о том, чтобы их сын «носил погоны».
Говорят, запретный плод сладок. От того, что с их стороны были постоянные запреты, я все время боролся с ними и добивался своего. Но в какой-то момент они все-таки уговорили меня пойти в авиацию. Я отучился в академии пять лет. Был эдаким революционером, не носил формы и погонов и остальных подначивал: почему мы, молодые, должны надевать форму и ходить в туфлях, когда можно носить кроссовки и джинсы? Я так и ходил, и когда меня не пускали, перелазил через забор, придумывая разные историю, почему не ношу форму: порвалась, потерял, не получил (смеется).
Но я очень рад, что учился в Академии авиации, ведь там я получил то, чего мне так не хватало. Там я впервые почувствовал уважение, понимание и любовь, которых не видел в школе и во дворе. На втором курсе я занялся модельным бизнесом, выходил на подиум, работал на международной выставке Рафа Сардарова. А когда появилась первая заметка в газете под названием «Модель с погонами», на меня в академии начали смотреть, как на звезду (смеется). На четвертом курсе уже вовсю работал на телеканале Lider. Утром в академии, вечером на телевидении.
The M.O.S.T.: Какой вы в работе?
Ранар: Перфекционист, очень требовательный, при этом ко всем отношусь по-доброму, с пониманием. Но если во мне проснется зверь, меня уже ничего не остановит, это что-то страшное (смеется).
The M.O.S.T.: Как появилась идея отснять локальную версию культового проекта «Форт Боярд»?
Ранар: Это была инициатива руководства, и мы вместе поехали во Францию на переговоры, прошли практику, затем вернулись, за очень короткий срок собрали команду и поехали на съемки сезона. Работа была проделана колоссальная, но мы справились. Я получил массу эмоций, так как это был любимый проект моего детства. Не могу описать словами, что испытываешь, когда заходишь в этот замок. Кстати, когда работаешь на этом проекте, обнаруживаешь в себе какие-то маниакальные черты. Во всяком случае, я думаю, что если постоянно работать на проекте «Форт Боярд», то процесс превращения в маньяка пройдет очень естественно. Я занимался распределением испытаний между звездами, определял, какая звезда войдет в какую комнату. Потому что у каждого задания были свои требования к герою — рост, вес, время съемки. И я чувствовал, что мне доставляет удовольствие мучать некоторых звезд. От некоторых мы получали та-а-акие эмоции! После возвращения в Баку я еще долго жил под впечатлением от работы над этим проектом. Я смотрел на соседей в подъезде и думал: а что если их связать, подвесить вниз головой в шахте лифта и бросить вниз ключ… Выберутся ли они? (смеется)
The M.O.S.T.: Расскажите о проекте «Пятый элемент». Как вы его придумали? Как распределяются роли среди со-ведущих?
Ранар: Идея этого проекта появилась в тот критический момент, когда на телевидении все стали измерять лишь рейтингами. Непрофессионалы стали выпускать в эфир ширпотреб, этот ширпотреб завоевал успех среди зрителей и стал набирать рейтинги, а рекламодатели, не разбираясь в деталях, стали вкладывать деньги в «популярные» проекты. Профессионалы стали уходить, и таким образом
эпоха людей со вкусом на телевидении закончилась. На тот момент я был художественным руководителем телеканала ATV и в какой-то момент, когда я понял, что отныне мы работаем только на рейтинги, я сказал, что не хочу в этом участвовать. Если это исключительно коммерческий проект, и от него требуют только высокого рейтинга, я умываю руки. Мои друзья тоже оказались в таком же положении — они попросту оказались ненужными. Мы ехали на «Форт Боярд» вчетвером — я и Усния в качестве представителей команды, работающей над ним, а Руфат и Камилла — в качестве участников. Каким-то образом наши совместные разговоры привели к решению создать общий проект.
Почему «Пятый элемент»? Это просто! Четыре разных ведущих, и у каждого свой характер, олицетворяющий одну из стихий. Я, будучи водой, то накрываю волной, то точу камень, Камилла вспыхивает, как огонь, некоторая ветреность присуща Усние, а Руфат — земной человек, который со всем мирится. Конечно же, пятый элемент — это звезда нашего эфира, приглашенный гость.
Когда мы запускали проект, многие говорили: «Да кому вы нужны? Ваше время прошло! Продержитесь не больше трех месяцев!». В итоге, мы держимся уже пять лет, из которых четыре года — в эфире. Это был настоящий лучик света, сигнал о том, все хорошее может вернуться. И сейчас уже на государственном и общественном телевидении происходят положительные изменения. Конечно, за один день подобные метаморфозы не случаются. Но потихоньку эти два канала начали меняться, я уверен, что они будут вести за собой все частные телеканалы. Потому что в противном случае частные каналы останутся в смешном состоянии и станут посмешищем. К сожалению, еще есть передачи, которые по пять часов в эфире зомбируют людей, и на них растет новое поколение, которое просто деградирует. Но, слава Богу, со стороны государства есть желание это изменить, и перед многими профессионалам опять начали открываться двери.
The M.O.S.T.: Есть еще один важный проект с вашим участием — Maşın Şou. И тут возникает вопрос, каково режиссеру находиться в качестве участника шоу у другого режиссера?
Ранар: Обычно в проектах, в которых я принимаю участие, я выполняю функции либо режиссера, либо консультанта, то есть контролирую съемочный процесс по ту сторону от камеры. Maşın Şou — это первый в моей жизни проект, в рамках которого я был просто участником, поэтому у меня особые чувства к нему. Кроме того, пока не станешь участником этого шоу, не осознаешь весь смысл проекта. Это большая школа для каждого участника. Потому что там можно испытать все те чувства, что и в жизни, но в гораздо более насыщенном их состоянии и за более короткий срок. Может быть, если б я прошел через это шоу лет 15 назад, мне было бы намного легче жить. Maşın Şou — это армия и это тюрьма, но с участием звезд. Мы постоянно были под тотальным контролем и не имели права делать что-либо без разрешения. Настоящее шоу Трумана…
Maşın Şou относится к тем проектам, в которых неважно, как ты пришел, важно, как ты уходишь. У меня были другие цели — не выиграть машину и не попиариться за чужой счет. У меня было несколько посланий, которые я хотел донести до широкой публики, воспользовавшись популярностью программы. Я принял участие в этом шоу с людьми, многих из которых я до этого не знал лично, но я всем изначально дал понять, что мы сделаем правильное шоу, без ненужной грызни, и как только закончится «соревнование», мы останемся друзьями. Так и произошло: мы до сих пор переписываемся, у нас есть общая группа в WhatsApp, иногда встречаемся.
The M.O.S.T.: С 30 января 2019 года вы исполняете обязанности художественного руководителя канала АzTV. Какое достижение вы считаете главным за год пребывания на этой должности? И каковы отличия работы на государственном канале от работы на частном?
Ранар: Телевидение — это командная работа. Поэтому скажу так, нашим главным достижением является тот факт, что нам удалось поменять отношение к работе людей, которые работают на канале по 20-30 лет. Потому что это такой канал, на котором для того, чтобы изменился эфир, надо начинать снизу, с самого котлована, рыть, находить и искоренять проблемы, которые спрятаны глубоко в почве. Пока все изменения больше носят внутренний характер. Мы смогли кое-что изменить в бюрократической системе канала. Сейчас творческому человеку уже не надо обходить все кабинеты, унижаться и кого-то умолять для того, чтобы что-то сделать. Человек теперь может просто прийти, предложить и сделать проект, если это, конечно, в рамках возможностей канала. А возможности, к сожалению, не самые лучшие, как это можно было бы подумать. Но пришлось лепить из того, что есть. И, наверное, за этот неполный год канал немного поменял свое «лицо». Если ранее в плане дизайна канал был разношерстным, на нем можно было встретить все стили, все цвета радуги, все жанры — все было вперемешку. Нам же удалось создать единый визуальный стиль. Мы разделили цвета нашего флага на три части, и ребрендинг трех государственных каналов соответствует этим цветам: синий — АzTV, красный — канал культуры и зеленый — спортивный телеканал. Многие зрители не поняли концепции, и когда мы поменяли цвет логотипов этих трех каналов, мы подверглись критике. И в этом есть наша вина, потому что мы не успели хорошенько пропиарить всю эту историю с ребрендингом. Мы были так заняты самим процессом, что нам просто не хватило времени на пиар, который сегодня имеет огромное значение.
The M.O.S.T.: Насколько вы счастливы?
Ранар: По большому счету, у меня все есть для счастья, но я не могу себя назвать полностью счастливым человеком. Каждый вчерашний день для меня — счастливый, сегодняшний — несчастный, а завтрашний — полон надежд. То есть я надеюсь на завтра, но когда оно наступает, я вновь несчастен. А когда этот же самый день проходит, я думаю: «Боже, как я был счастлив!»
Все люди разные. Один хорошо видит, другой — хорошо слышит, третий — хорошо говорит, а у кого-то, наоборот, какие-либо способности отсутствуют. У меня, к сожалению, отсутствует чувство осознания собственного счастья. Возможно, я и счастлив, но я этого не чувствую, потому что у меня нет соответствующего органа, который отвечает за распознавание этого чувства (смеется).
The M.O.S.T.: Неужели даже вручение вам президентом медали «Tərəqqi» не сделало вас счастливым?
Ранар: Так как новость о вручении мне премии осталась во дне вчерашнем, то она, без сомнения, пополнила копилку моих счастливых воспоминаний (смеется).
А если серьезно, то дело в том, что пока я работал на протяжении этих 20 лет, я никогда не задумывался над тем, что я получу взамен. Думал лишь о том, какой вклад я могу сделать в развитие этой сферы. Поэтому награда оказалась для меня совершенно неожиданной. Я себя неловко почувствовал, думая о том, что, возможно, кто-то достоин этой награды больше, чем я. Но за эту высокую оценку я бесконечно благодарен президенту Ильхаму Алиеву. У нас высокопрофессиональный президент, и каждый из нас должен быть профессионалом в своем деле.
Два арбуза в одной руке не удержишь — у меня либо работа, либо личная жизнь. Когда у меня была активная личная жизнь, я не работал. Я не понимаю людей, которые провели вместе ночь, а утром просыпаются, пьют кофе и идут на работу. У ночи должно быть продолжение — утро, а потом совместный день, и так до тех пор, пока не надоест…