JEWELRY TALK
Бриллианты и высокое искусство
В погожий весенний день в ресторане Zafferano отеля Four Seasons Baku шесть человек собрались поговорить о высоком ювелирном искусстве — тема, на которую можно беседовать вечно. Четверо из них — Саида Гаибова, директор бутика Graff, Айла Абасова, бренд-менеджер Bvlgari в Баку, Ляман Аббаслы и Орхан Ширалибеков, директор бутика Chopard — представители ювелирной индустрии и несомненные «бриллиантовые саванты». Мы с Эльчином Амировым — «бриллиантовые энтузиасты» — в такой компании немного робели, но желание разузнать как можно больше о ювелирном искусстве и индустрии, конечно, пересилило робость — мы слишком долго готовились к этому дню! Открылась с характерным хлопком бутылка Moët & Chandon, шампанское разлилось по
бокалам, и началась долгожданная беседа — беседа о High Jewelry.
Все, казалось бы, давно было сказано о бриллиантах: им пели хвалебные песни, за них проливались моря крови. Одним своим обладателям они приносили удачу, на других навлекали беды. Разговоры о них, тем не менее, не затихают. И затихнут ли когда-нибудь?..
«Я всегда считал высокое искусство живым организмом», — начал Эльчин, оглядывая всех присутствующих и остановившись на Айле и Саиде. Айла робко, но с маленькой, свойственной ей искоркой заулыбалась. «У него свои мысли, свои цели, свое слово. В высокое искусство вкладывается мастерство, желание, определенный statement и, разумеется, любовь — без любви в искусстве никак! Что такое для вас состояние высокого ювелирного искусства? Какое оно?»
«Лично я считаю, что искусство представляет собой две составляющие, — начала Айла. Ее страсть к искусству — особенно, к ювелирному — отражалась в блеске ее глаз. Она с таким энтузиазмом рассказывала, что едва успевала перевести дух. —
Первое — это дух времени, zeitgeist. Искусство отражает до деталей мышление эпохи, которую представляет, будь то эпоха изобилия и вседозволенности, или, напротив, эпоха запретов и ограничений. Иными словами, искусство отражает собой первоисточник — автора и эпоху. Вторая составляющая искусства — это те, кто его принимает. Оно представляет собой ценителей, коллекционеров, их ценности и приоритеты — то есть, аудиторию. Главная задача искусства — это ощущение удовлетворенности, которое эта красота — а это, априори, всегда красота — дарит как ее создателю, так и наблюдателю. Эти постулаты, без исключения, касаются и ювелирного искусства».
«А для меня слово «искусство», — это всегда метафора действительности, — внесла свою лепту Саида, преисполненная, как всегда, тихим благородством и даже какой-то величавостью. — Это, несомненно, мастерство, это красота. Но для ювелирного искусства во главе угла стоит, конечно, уникальность изделия. Это то, чем отличаются High Jewelry и Fine Jewelry. Пусть сегмент Fine Jewelry и создает изделия из чистейших бриллиантов и золота высшей пробы, но High Jewelry — это все равно совершенно другой сегмент: редкие камни, неповторимость произведения… Нет, High Jewelry не зря все-таки считают искусством!»…
«А еще High Jewelry — это вклад творца, не правда ли, Саида? — обратилась к директору Graff Айла. Две знаковые для ювелирной индустрии Азербайджана женщины встретились впервые для нашего проекта и сразу же поладили — их сплотила общая любовь к высокому ювелирному мастерству. — Это ведь совершенно другой процесс; порой изделия высокого ювелирного искусства создаются в течение года — от идеи и до финального изделия! Вы представляете, сколько в изделии бывает заключено таких эфемерных понятий, как любовь, красота, творчество, и каким источником энергии предмет High Jewelry становится для того, кто его носит? Я считаю мастеров таких брендов, как Graff, Bvlgari, Cartier, Chopard, Van Cleef & Arpels волшебниками! Они, я считаю, какие-то необыкновенные люди: только необычный человек в таком маленьком нежном изделии может отразить историю страны происхождения бренда, историю изделия и камня, ценности бренда, свои личные переживания… Это все ведь чувствуется только в изделиях High Jewelry! Так, драгоценности Bvlgari с яркими цветными камнями лучатся присущим итальянцам жизнелюбием, а их геометричные формы вдохновлены более чем 2700-летней римской историей, прежде всего, архитектурой Вечного города». «А изменился ли профиль ценителя высокого ювелирного искусства с течением времени? — спросил Эльчин. — Состоятельных людей стало больше, а что насчет ценителей?»
«На мой взгляд, спрос на High Jewelry действительно возрос за последние годы, ценителей высокого ювелирного искусства на сегодняшний день стало больше», — ответила ему Саида, и я снова поразилась успокаивающему тембру ее голоса.
«Действительно, настоящая роскошь — это умение жить в свое удовольствие тихо, не привлекая к себе лишнего шума, — вторил ей Эльчин. — При слове «роскошь» я вспоминаю историю Бетти Катру, музы Сен-Лорана, которая ненавидела моду и обладала безукоризненным вкусом. Поговаривали, что они с супругом, проживая в Париже, могли съездить на ланч Нью-Йорк на «Конкорде» и вернуться, даже не уведомив о поездке домочадцев. Как же вы в высокой ювелирной индустрии отличаете роскошь от вульгарности?»
«И есть ли в High Jewelry понятие too much?» — дополнила я, движимая своей страстью к так называемой «модной анатомии».
«Это очень индивидуально, — ответила Айла. — Можно надеть пять говорящих изделий High Jewelry и выглядеть безупречно, равно как и казаться нелепой и смешной, надев только одно. Дело в подаче и ощущениях человека лично! Кстати, вы не могли задать более актуальный для Bvlgari вопрос. Наша новая, только что представленная в Нью-Йорке всемирная кампания практически так и называется «MAI TROPPO», что в переводе с итальянского означает «Много не будет». В очередной раз наш дом ломает стереотипы — противопоставляет этот призыв классическому правилу элегантности «less is more ». В кампании популярные у молодежи послы дома Зендайя и Наоми Скотт, а также красавица Лили Олдридж смело и обильно перемешивают High Jewelry с Fine Jewelry. И это необыкновенно красиво и смело. Дерзость — исконная черта и секрет успеха дома Bvlgari, который создает смелые формы и сочетания цветов, материалов, огранок, опережая время, тем самым задавая на десятилетия вперед каноны современной классики».
«Согласна, — кивнула Саида-ханум. — О вкусах не спорят, и too much для кого-то — норма для других. В силу нашего с Айлой многолетнего опыта мы можем, конечно, отметить совместимость или несовместимость изделий между собой, или даже к случаю, но это остается сугубо нашим мнением».
«Во времена наших мам, например, говорили, что сапфиры не носят днем, — ударилась в воспоминания Айла. — А сейчас я замечаю при дневном свете даже бриллианты, и это выглядит совсем не вульгарно. Так что можно сказать, что эпоха и нравы вынесли High Jewelry на солнечный свет!» — она рассмеялась и пригубила шампанское. Воцарилась недолгая пауза.
«А как же молодой потребитель? — задала я свой следующий вопрос. Он предназначался скорее молодому поколению «брил
лиантовых экспертов» — Ляман и Орхану. — Бриллиантовая индустрия действительно ассоциируется с определенным статусом и, соответственно, возрастом. Имеют ли спрос бриллианты среди нашего с нами поколения?»
«Да и ценовая позиция высокого ювелирного искусства, — подхватил Эльчин, — оставляет за собой право сегментировать свою публику. Такие финансы водятся чаще у более состоявшихся личностей, у поколения постарше. Есть ли к высокому ювелирному искусству интерес среди молодежи?»
«В какой-то мере, интерес к High Jewelry, действительно, зависит от возраста и статуса, — первой на вопрос ответила красавица Ляман. Своим лаконичным образом — маленькое черное платье, подчеркнутое несколькими акцентными украшениями — она показала верность дому Cartier. Надо сказать, и она, и Орхан слегка нервничали поначалу, но, заговорив на любимую тему, раскрылись. Не последнюю роль в этом сыграл и Эльчин, который всеми — я подчеркиваю — всеми способами пытался разрядить обстановку. — И все же, я соглашусь с Саидой. Все дело, мне кажется, в эстетическом вкусе и разборчивости: порой и взрослый человек не может по достоинству оценить красоту бриллиантов! Что касается спроса, то молодежь, конечно, предпочитает более динамичные и инновационные коллекции».
«Дом Cartier, несомненно, умеет адаптироваться под zeitgeist. Что насчет Chopard? У них, кажется, тоже есть динамичная коллекция — Happy Diamonds».
«Это исключительная коллекция дома Chopard, да и среди молодежи она очень известна своими плавающими бриллиантами. Мы гордимся этой коллекцией, так как никто кроме нас не использовал в своих изделиях плавающие бриллианты, это магия! Также среди молодежи очень востребована коллекция High Jewelry Imperial, — ответил Орхан. К своей роли амбассадора Chopard для сегодняшней беседы он подошел очень ответственно. Только знающий человек сомневается, и, хоть Орхан своего переживания пытался не выказывать, было видно, что он — действительно профессионал своего дела. — А еще молодежь любит нашу часовую коллекцию L’Ore de Diamant, хоть та и представляет собой скорее сегмент Fine Jewelry».
«А любит ли молодежь часовое искусство в целом? Уж оно-то точно ценится скорее старшим поколением!» — спросил Эльчин. Абсолютно согласна: молодое поколение — и я руководствуюсь исключительно собственным опытом! — не способно осознать до конца цену каждой секунды. Часы для нас — красивый аксессуар, которому вовсе не обязательно быть астрономически точным. А ведь бренды High Jewelry не только каждое часовое изделие превращают в произведение искусства, но и добиваются абсолютной темпоральной точности!
«Мир часов Bvlgari — яркий, оригинальный, новаторский и динамичный, что близко и молодым, и тем, кто молод духом. Мужские модели коллекции Octo выполнены в подчеркнуто современном стиле — революционны по дизайну и используемым материалам. Разрушая одно принятое клише за другим, модели Octo Finissimo уже шесть лет подряд ставят и удерживают мировые рекорды тонкости корпуса. А ювелирные часы могут быть оснащены самыми высокими усложнениями, такими как репетир или турбийон — дань уважения сегодняшним самодостаточным женщинам», — гордо ответила Айла-ханум.
«Что насчет iconic коллекций? Они востребованы у молодежи?» — снова спросила я, заранее догадываясь об ответе. Iconic коллекции брендов высокого ювелирного искусства — или, как мы прозвали его в ходе беседы, «высокой ювелирки» — это изделия, которые бренды проносят сквозь время, те, которые всегда на слуху.
«Очень востребованы!» — в один голос сказали Ляман и Орхан. Ляман продолжила: «Нельзя, конечно, сказать, что на iconic коллекции спроса больше, чем на что-то уникальное — у каждого изделия есть свой покупатель!»
«А что больше всего «цепляет» молодежь при покупке? Какие вопросы они задают, на чем акцентируют внимание?» — задал свой вопрос Эльчин.
«По моим наблюдениям, — первой снова ответила Ляман, — молодежь пытается принять во внимание все факты: и ценовую категорию, и внешний вид, и удобство использования. Я сужу и по себе, в том числе — какими бы красивыми ни были серьги, я никогда не приобрету их, если они болезненно оттягивают уши. Точно так же как не приобрету идеально удобное, абсолютно подошедшее мне по размеру невзрачное кольцо».
«А я считаю, что молодежь проявляет большой интерес к техническим характеристикам украшений, — возразил ей Орхан. — Молодые клиенты, заходящие в бутик, часто спрашивают, какое золото мы используем? Какой пробы? Какие камни на украшениях? Мы всегда рассказываем покупателям, что наша марка использует золото, добытое честным и законным путем без использования детского труда, а также исключающего человеческие жертвы. Такое золото в Chopard называется Fairmined gold».
«Сейчас существует такое модное понятие: «sustainability» —
устойчивость. Эта концепция представляет собой полную осознанность производства — отказ от загрязнения окружающей среды, использования «кровавого труда», «чистая» технология. Насколько бренды «высокой ювелирки» соответствуют этому показателю? Он ведь сейчас и вправду очень востребован!» — я задала вопрос, который давно уже меня беспокоил.
«Очень многие бренды High Jewelry этого принципа придерживаются и очень этим гордятся — как Chopard гордится своими изделиями из «fairmined gold», — успокоил меня Орхан.
«Не знаю, что «цепляет» именно молодежь, но чувствую ни с чем не соизмеримое удовольствие, когда вижу искорку в глазах покупательницы уже в бутике! — добавила Айла. — Это же прекрасно — видеть, что девушка нашла что-то, что ей по душе, что заставляет ее чувствовать себя лучше, красивее, элегантнее, счастливее. Я сразу представляю себе, с каким удовольствием она будет носить это изделие на выход, а может даже примерять в своем будуаре, составляя образы на будущее… Я думаю, люди в ювелирных бутиках ищут именно что-то «свое», что заставит их чувствовать себя особенными, уникальными. Клиенты приобретают у нас не только искусство как таковое, но и богатую палитру связанных с ним эмоций!»
«High Jewelry, — заметила Саида-ханум. — Это искусство, в которое вы можете вложить смысл своих семейных ценностей, передаваемых из поколения в поколение. Такие украшения набирают стоимость с каждым прожитым годом, ведь эти работы уникальны и неповторимы. На сегодняшний день дамы хорошо разбираются в ювелирных изделиях и сами могут выбрать эксклюзивные изделия для себя любимой. Кстати, High jewellery Graff невозможно представить без желтых бриллиантов. На сегодняшний день 65% мирового рынка именно желтых бриллиантов принадлежит компании Graff. Одним из них является интенсивно-желтый бриллиант огранки кушон «The Golden Empress» («Золотая Императрица») весом 132,55 карата. Что касается молодежи, то, я думаю, молодое поколение предпочитает что-то легкое, но говорящее. Например, у бренда Graff это такие коллекции как Icon, Butterfly, Kiss».
«А еще современные дамы могут преподносить подарки High Jewelry своим кавалерам! Я, к примеру, ношу браслеты», — пошутил Эльчин. За столом прокатилась волна смеха, после чего разговор продолжился.
«А не уменьшается ли чувство уникальности, удовлетворенности с популяризацией High Jewelry? — поинтересовалась я. — Ведь чем больше гремит имя Graff, Bvlgari, Cartier и Chopard, тем меньше, возможно, ценителей мечтают приобрести изделие за счет его уникальности».
«Тут опять проходит эта тонкая грань между Fine и High Jewelry! — ответила Саида. — High Jewelry невозможно популяризировать, ведь даже если у кого-то есть похожие изделия высокого искусства, они все равно различаются: цветовой гаммой, камнями, металлами…»
«Действительно, нет смысла популяризировать High Jewelry, — согласилась с ней Айла. — Восприятие High Jewellery, как любого искусства, оттачивается по мере того, чем лучше вы разбираетесь в предмете. Наша новая кампания Mai Troppo впечатляет красотой и интригует, сподвигая в игривом духе больше узнать о серьезных драгоценностях».
«Что насчет отношения к бриллиантам и изделиям High Jewelry как к инвестициям?» — спросила я.
«Это было заведено испокон веков, — покачала головой Саида. — Однако лично я к такому вложению отношусь очень скептически… Камни ведь нужно носить, а не хранить в подземных хранилищах! Они оживают от взглядов и от соприкосновения с человеческим телом!»
«Что насчет историй? — ударился в романтические настроения Эльчин. — Высокое ювелирное искусство — это ведь что-то абсолютно знаковое, легендарное. Сколько рассказывают историй о разных изделиях, сколько величайших личностей связало свои жизни с бриллиантами! Лично я обожаю историю Принца Эдварда, Уоллис Симпсон и ее браслета с распятием — каждый месяц ее пребывания в Лондоне принц заказывал на этот браслет новые амулетики: сапфиры, изумруды, рубины, а под конец — бриллианты! А у вас есть любимые истории, связанные с High Jewelry?» «История про Жанну Туссен, музу Луи Картье, при создании легендарной коллекции Panthère, история создания колец Trinity Жаном Кокто, — Ляман поддержала романтический настрой Эльчина. — Все эти истории романтичны и достоверны, но моей любимой остается история бриллианта Тэйлор-Бертон. Эта история преисполнена любви и страсти. Бриллиант был добыт в Южной Африке в 1969 году и весил изначально 240 карат! Он был огранен истинным мастером бриллиантового искусства Гарри Винстоном и «похудел» до 69 карат. Через два года после огранки бриллиант на аукционе купил дом Cartier и почти сразу перепродал его Ричарду Бертону — супругу великолепной Элизабет Тейлор. Над этим бриллиантом Бертон и Cartier работали вместе и создали для него две оправы: кольцо и колье. Эту историю я могу пересказывать вечно!»
«Действительно! — добавил Эльчин. — Невозможно говорить о высоком ювелирном искусстве и не затронуть великую Элизабет Тейлор. Ее отношение к бриллиантам было каким-то особенным — она их любила не за чистоту или огранку, а за личные истории, с ними связанные. Конечно, бриллиант Бертон-Тейлор она из всех выделяла».
«Когда мы начинаем говорить о Элизабет Тейлор, я всегда вспоминаю потрясающую фразу, которую она однажды сказала журналистам: «Моя мама рассказывала мне, что я не открывала глаза в течение 8 дней после того, как я родилась, но когда я это сделала, первое, что я увидела, было обручальное кольцо с бриллиантами», — вспомнил историю Орхан.
«Она, кстати, никогда не называла себя владелицей бриллиантов. Тейлор в своей книге указывала, что всегда считала себя скорее их хранительницей, — заметила Саида. — Это многое говорит об этой невероятной даме — она прекрасно понимала, бриллианты намного долговечнее и прочнее такой хрупкой и недолгой человеческой жизни!»
«Элизабет Тейлор провела на съемках фильма «Клеопатра» в Риме много месяцев, но выучила по-итальянски одно слово — Bvlgari», — любил говорить ее партнер по фильму, вскоре ставший ее мужем, Ричард Бертон.
Вехи их романа и потом брака Элизабет отмечала новыми приобретениями из Рима, и она остается послом нашего дома на все времена», — добавила Айла.
«А кто из нынешнего поколения знаменитостей достоин звания хранителей бриллиантов? Конечно, мало кто может сравниться с прежними обладательницами изделий высокого ювелирного искусства — мадам Тейлор, Софи Лорен, герцогиней Альбой и даже самой королевой Елизаветой II... И все же, кому бы вы доверили бриллианты сегодня?» — спросил Эльчин, обращаясь, в основном, к молодому поколению.
«Мой ответ может звучать банально, но самой достойной из всех я считаю Монику Белуччи, друга дома Cartier. Ее невероятная элегантность — прекрасная оправа любому бриллианту!» — не задумываясь, ответила Ляман.
Я не могла с ней не согласиться — синьора Белуччи, несмотря на свой возраст, и вправду продолжает вдохновлять каждую девушку! «Из современных celebrities я бы еще выделил Рианну: ее умение сочетать бриллианты с bling-culture — это мастерство! В Chopard даже есть коллекция, посвященная певице!» — добавил с придыханием Орхан.
«А как вы относитесь к эзотерическим свойствам изделий высокого ювелирного искусства? — я поддержала Эльчина в романтической теме. — Ведь бриллиантам приписываются мистические свойства: они несут в себе, якобы, энергию прежних владельцев и проецируют их на нынешних. Вы верите в это?»
«Все правильно, — улыбнулась Саида. — Камни — это источник и средоточие силы; они собирают позитивную и негативную энергию».
«И я в это верю, — согласилась Ляман. — Я даже слышала, что не советуют «донашивать» за кем-то изделия, и следую этому совету!»
«А я верю, — добавила Айла, — что каждое изделие имеет одного настоящего хозяина. И оно обязательно его найдет. Вы узнаете «свое» сразу же — это будет необыкновенное чувство, словно все звезды сошлись на небе, чтобы «свести» вас. Если вам посчастливится заглянуть за кулисы дома Bvlgari, пообщаться с ювелирами и закупщиками камней для High jewellery, они охотно расскажут вам, что прежде чем заглянуть в документы того или иного камня или посмотреть на него через лупу, они зажимают его в ладони, чтобы почувствовать энергию. Если ее нет, то самые лучшие характеристики цвета и чистоты не помогут, его не приобретут. Так издавна делали в династии Булгари, так же делает и нынешний арт-директор и главный ювелир дома Bvlgari Лючия Сильвестри, в полной мере считающаяся преемницей братьев Паоло и Николы Булгари…»
На этой мистической ноте разговор утих. Шампанское было допито, десерты съедены, а тема исчерпана. Но только на сегодня, ведь бриллианты, как и искусство, вечны, а их сочетание — это что-то неземное и даже селестиальное.