руха: красота

От эпатажности и стремления к вызову к спокойствию и самосозерцанию... Самая одиозная личность в отечественной индустрии красоты, звездный визажист Руха раскрывается в совершенно новом свете в рамках эксклюзивного интервью, в котором она рассказывает о том, как изменило ее материнство, о запуске собственной косметической линии и о канонах красоты в целом. The M.O.S.T.: Вы довели свою профессию до совершенства, опередив многих. А как все начиналось?

Руха: Я с детства рисую, даже хотела поступать в художественную академию, но мои родители были против. Это были 90-е годы, и, став художником, ты автоматически обрекал себя на голодную жизнь. Надо было поступать или в Медицинский институт, или в БГУ, или в Нархоз. Я поступила в Бакинский Государственный Университет на факультет журналистики, год ходила на занятия и поняла, что это абсолютно не мое. В Художественном училище имени Азима Азимзаде был недобор, и я сразу поступила на факультет керамики. Удачно его окончив, сразу же поступила в Азербайджанский государственный университет культуры и искусств, вновь на керамику. Но еще учась в училище, я уже работала художником-оформителем во Дворце Ленина (нынешний Дворец им. Гейдара Алиева), два года оформляла щиты.

В тот период я начала увлекаться фотографией, причем самостоятельно придумывала образы и наносила макияж. Мои работы увидел мой друг, и они ему так понравились, что он предложил мне поработать в салоне красоты, где я и начала свою деятельность в качестве визажиста, параллельно не забрасывая свое увлечение фотографией. В то время не было ни сотовых телефонов, ни социальных сетей, ни возможности выставлять свои работы. Давали объявления в газетах… А к работе в салоне относилась скорее, как к хобби, приносящему дополнительный заработок. Это было непростое время. Отец уже не работал, мама тоже, и мне нужно было фактически содержать семью. Я искала любую возможность заработать, используя свои способности и таланты.

The M.O.S.T.: Каким ребенком вы были?

Руха: Тихим и спокойным. Я не любила куда-то ходить, предпочитая проводить время дома. Друзей у меня на тот период тоже как таковых не было. Только в училище я познакомилась с художниками, которых по сей день считаю самыми интересными людьми на земле. Я начала рисовать еще в детстве, и папа даже нанял мне педагога, которого звали Мамед. У него было три дочери, и всем троим я делала макияж перед свадьбой (смеется).

The M.O.S.T.: Когда вы поняли, что ваша профессия и является вашим призванием, и что вы привносите в нее нечто новое?

Руха: В моем профессиональном становлении сыграл свою роль наш шоу-бизнес. Я никогда не была фанаткой местных певиц. Скорее наоборот, смотрела и отмечала для себя все стилистические ошибки в их образах. Это сейчас у каждой звезды есть персональный стилист, разбирающийся в своей профессии и обладающий хорошим вкусом, но тогда этого всего не было. Первой ко мне пришла Наргиз Джалилова. Затем с Зульфией Ханбабаевой мы сделали ее культовый черно-белый образ. Его увидела Айгюн Кязимова, и ей мы придумали эпатажный образ, состоявший из оттенков золота и серебра. Совместная работа вылилась в долгосрочную дружбу, которую мы поддерживаем и по сей день.

The M.O.S.T.: Легко ли работать со звездами с уже сложившимися вкусами и пристрастиями?

Руха: Скажу сразу, что со мной тоже нелегко работать.

У меня тоже есть свое видение и свое «я», что, конечно, порождает определенные сложности. Зульфия — не простой человек, которому довольно сложно угодить. Но когда я приступала к работе с ней, я уже знала и ее стиль, и ее характер, что ей можно, а что ни в коем случае нельзя, и что она предпочитает все натуральное. Поэтому получилось, что у нас с ней сразу сложился контакт, мы начали дружить и дружим до сих пор. Айгюн — большая любительница роскоши, поэтому мне тоже было легко найти к ней подход. Как говорится, каждому свое, но я всегда старалась направлять их, чтобы создать правильные, красивые, непошлые образы. Наверно, самым сложным человеком оказалась Бриллиант Дадашева, но и с ней нам удалось сработаться. Многие исполнительницы, начавшие свою деятельность в тот период, были полностью поглощены музыкой, и им было не до стиля. Это сейчас молодые, в первую очередь, думают о том, как они выглядят. Я к ним ко всем хорошо отношусь, но у них нет той изюминки, которая была и есть у их предшественниц. Из молодых зацепила разве что Айсель, в первую очередь, потому что она не только исполнитель, но и автор собственных песен, и у нее хороший вкус.

За все нужно платить, а наши этого не любят. Да, конечно, есть люди, с которыми я могу работать бесплатно. Но есть и такие «звезды», которые звонят и заявляют, что если я хочу с ними поработать, я должна им заплатить… Зачем мне это?! Слава Аллаху, на сегодняшний день я востребована.

The M.O.S.T.: Совсем недавно вы запустили свою косметическую линию. Расскажите о ней.

Руха: Я создала косметическую линию на основе натуральных ингредиентов, обладающих натуральной цветовой гаммой. Пока в линию входит всего девять продуктов, но мне кажется, что они должны быть в сумке у каждой азербайджанской женщины. Надеюсь, что линия станет популярной, и ею будут пользоваться.

The M.O.S.T.: А что должно быть в сумке у каждой женщины из косметических средств?

Руха: Это, конечно, индивидуально и зависит от типа кожи. Возвращаясь к моей линии, я постаралась найти универсальные средства для женщин с обычным и смешанным типом кожи. Это был большой труд, на который я потратила три года — ездила, смотрела, выбирала. Это было очень затратно, как материально, так и эмоционально. В данный момент занимаюсь раскруткой продукции. Уже отсняла рекламные ролики почти на все продукты. И мне очень хочется верить, что они будут продаваться не только в Азербайджане. Но для этого нужно работать, работать и еще раз работать.

The M.O.S.T.: А какой косметикой вы сами пользуетесь?

Руха: Я ею не пользуюсь. Вообще не крашусь. Не люблю.

Мое лицо даже не знает, что такое тональный крем (смеется). Может, поэтому мое лицо таким молодым осталось, а ведь мне уже 43 года. Наши девочки уже в 20 лет в повседневной жизни красятся так, будто на сцену выходят. Даже на спорт идут накрашенные. Я хочу это изменить и призываю молодежь меньше пользоваться декоративной косметикой.

The M.O.S.T.: Чем вы вдохновляетесь?

Руха: Вдохновение получаю от природы. Я очень люблю путешествовать, это знают все мои друзья и знакомые. Я объездила почти весь мир, и сейчас вот задумалась, куда еще я могу поехать? Я всегда, в первую очередь, ищу культуру, глубину. Была в этом году в Майями и совсем не впечатлилась. Мне больше импонирует Азия, в ней я люблю все — и еду, и природу, и обычаи, и людей.

The M.O.S.T.: Нужны ли сейчас связи в Баку для продвижения?

Руха: Нужно, чтобы тебя увидели и заметили. Поэтому очень важны социальные сети. Крутые связи иметь уже необязательно. Талантливые люди, причем не только в моей отрасли, если захотят работать, то сами проложат себе дорогу.

The M.O.S.T.: А у вас не возникало желание переехать?

Руха: В последнее время хочу переехать из-за ребенка. Она

еще совсем маленькая, ей только будет четыре, но она уже рисует и такие прически делает, что я диву даюсь. Я сама не могу такие делать (смеется). В 10 лет пойдет учиться парикмахерскому делу. Ну а что? У меня вот два диплома о высшем образовании, и я работаю визажистом (улыбается).

The M.O.S.T.: Как вас изменило материнство?

Руха: Раньше мне было все равно, что будет со мной завтра. А теперь я понимаю, что у меня есть ребенок, и я должна его воспитать, вырастить, на ноги поставить. У меня появилась конкретная цель — хочу, чтобы она выросла умным достойным человеком, которым бы я гордилась. Я живу ради нее, делаю все ради нее и надеюсь, что она оценит это по достоинству. И неважно, какую она выберет себе дорогу. Это ее жизнь. Я родила ее для того, чтобы она жила так, как хочет. Я не родила ее для себя, из каких-то эгоистических побуждений, чтобы она присматривала за мной на старости лет. Я сама прошла через подобные трудности, присматривала и за отцом, и за матерью, и это было очень сложно.

The M.O.S.T.: В чем, по-вашему, заключается секрет красоты?

Руха: В молодости… Если ты молодая, ты уже красивая. А с возрастом надо стараться, ухаживать за собой, заниматься спортом. Слава богу, сейчас это понимание доходит и до нас. В мое время никто не говорил нам, что надо заниматься собой. Раньше культура была совсем другой.

The M.O.S.T.: Как вы относитесь к пластической хирургии?

Руха: Прекрасно отношусь, если это необходимо и если не перебарщивать. Особенно это важно для людей сцены. Но все должно быть сделано грамотно и красиво. К сожалению, наши девушки все хотят быть похожими друг на друга. Я иногда на свадьбах даже путаю их, настолько у всех одинаковые носы и губы, все одинаково красятся и носят одинаковые прически (смеется).

The M.O.S.T.: Кто из мировых звезд для вас является примером красоты?

Руха: Дженнифер Лопес, без сомнения. Посмотрите на нее: ей 50 лет, а как потрясающе она выглядит. Она занимается в зале по нескольку часов в день. Наверное, не обошлось и без корректировок с помощью пластической хирургии, но это неважно.

The M.O.S.T.: Вы очень эмоциональный человек. Что может вас вывести из себя?

Руха: Меня может вывести из себя только несправедливость. Я стараюсь быть по жизни справедливым человеком. А у нас в стране порой происходит столько всего несправедливого… Я стараюсь держаться подальше, чтобы не нервничать. Раньше мне было все равно, а сейчас я стараюсь как можно меньше общаться людьми, которые могут заставить меня выйти из себя. Я очень закрылась после того, как родилась моя дочь. Поняла, что мне не нужно спорить и кому-то чтото доказывать, лучше просто сократить общение.

Раньше мне было все равно, что станет со мной завтра. А теперь я понимаю, что у меня есть ребенок, и я должна его воспитать,

вырастить, на ноги поставить. У меня появилась конкретная цель — хочу, чтобы она выросла умным

достойным человеком.

The M.O.S.T.: Насколько сложно быть известным и при этом закрытым человеком?

Руха: Я честно вам скажу, я себя известным человеком не считаю. Стараюсь мало ходить в публичные места. Отрываюсь только во время путешествий за границей. Сейчас, к примеру, с нетерпением жду подтверждения визы в Танзанию.

А здесь сложно расслабиться, хотя порой и хочется, и надо, ведь я же работаю с людьми. В день может быть шестьсемь человек, каждый со своей аурой, со своими мыслями, со своими проблемами. Некоторые крайне капризные. А я не могу с такими работать. Говорю прямо: «Не нравится? Умывайся и уходи, мне все равно, чья ты дочь».

The M.O.S.T.: Вы верите в любовь?

Руха: Любви нет, есть только секс (смеется). Любовь к матери, к отцу, к ребенку — да, а к мужчине — это скорее привычка. Хотя я могу влюбиться в доброту и щедрость. Мужчина может быть не очень привлекательным внешне, но если он помогает людям, если у него большое чистое сердце, я это вижу, чувствую и влюбляюсь. Самое главное качество, которое я ценю в людях — это доброта.

Если человек добрый, я могу любить его бесконечно, могу все простить. Мы все люди, и у всех у нас есть право на ошибку.

The M.O.S.T.: Вы сентиментальный человек? Что в последний раз довело вас до слез — книга, фильм?

Руха: В последнее время стала сентиментальной. Наверное, возраст (улыбается). Я не читаю книг, не горжусь этим, просто так, наверное, сложилось с детства. Мой папа был директором «Азеркитаб». У нас дома было очень много книг, и меня от них просто воротило. Впрочем, и не читая книг, в школе я была отличницей. А в последний раз я плакала, потеряв маму. Она болела, лежала в постели, не вставая, в течение восьми лет и ушла.

The M.O.S.T.: Вы всегда откровенны, а люди не любят слышать правду о себе. При таком характере, наверное, не просто обрастать друзьями, но у вас они есть. Вы как-то контролируете себя при общении с ними?

Руха: Не контролирую. Говорю все, что думаю. И знаете, никогда не ошибаюсь. Через какое-то время люди, которым я говорила горькую правду, приходят и говорят: «Ты была права!» Я сверхчувствительный человек, у меня есть третий глаз (смеется). Я очень тонко чувствую негатив. Впрочем, не бывает абсолютно хороших или абсолютно плохих людей. Главное — поступать так, как ты хочешь, чтобы поступали по отношению к тебе. Потому что если ты сделал кому-то больно, то рано или поздно эта боль к тебе обязательно вернется.