Как квартира не ушла в чужие руки
Из хорошо прожитых помню редакционных обращения лет в нашу областную газету: “помогите, защитите…” После ряда публикаций “Гомельскай праўды” следовали благодарственные письма, и не только мне, но и всему редакционному коллективу. Несколько пришло от жител
Вспоминается, что мы долго и настойчиво были рядом с этой женщиной в борьбе за исправление досадной ошибки, за возвращение ей большой ценности — она снова стала полноправной хозяйкой своей квартиры. В одном из писем Лидия Алексеевна даже попросила редколлегию назначить меня как автора публикаций по ее проблеме “главным корреспондентом” (в то время я был заведующим отделом писем и массовой работы “Гомельскай праўды”).
Квартирный конфликт причинил немало страданий Лидии, инвалиду первой группы. Она сильно поссорилась с сыном. Тот оставлял ее надолго одну, уезжал в другие страны. Оказавшись безработным в 90-е годы прошлого столетия, Сергей стал вынужденным торгашом.
По его просьбе некоторые соседи помогали женщине забраться в ванну и выбраться из нее, доставляли продукты, лекарства. Жизнь ударила Лидию, еще не достигшую пенсионного возраста, под самый дых. Шагнуть за дверь невозможно без помощи. Она хотела, чтобы сын постоянно находился дома, просила жениться, а коль нужна прибавка к ее малой пенсии — “иди в дворники”. Парень оскорбился. Как? Ему, высококвалифицированному рабочему, размахивать метлой во дворе, возиться с мокрой тряпкой в подъезде...
Девушка, с которой дружил Сергей, отказалась прийти невесткой в трехкомнатную квартиру Лидии Алексеевны, не согласилась взять на себя дополнительные бытовые заботы. Законфликтовали. Как-то одна из соседок привела молодую женщину Нину, которая пообещала помогать Лидии, причем только за общий с ней обед. Вскоре они подружились, да так, что хозяйка квартиры уже считала помощницу чуть ли не сестрой родной и не знала, как отблагодарить. Заботливая помощница спустя какое-то время подсказала: “Оформи договор дарения твоей квартиры на мое имя”. К приходу нотариуса был состряпан прекрасный обед. Поговорили за столом о житье-бытье, и Алексеевна поставила свою подпись. Сын ничего не знал о договоре.
Спустя несколько месяцев отношения между “сестрами” стали охладевать. Помощница урезала график посещения своей подопечной. Появлялась через день, меньше стала общаться. А однажды резанула: “Коль нужно дополнительное общение — пусть сын приходит”.
Узнав о случившемся договоре, соседи поняли: Лидия стала бесправной квартиранткой в собственном доме. В юридической консультации прояснили: договор дарения не может быть отменен без особых, исключительных на то оснований.
Мне пришлось встречаться с Ниной, которая зачастила в квартиру подопечной, пытаясь возобновить “сестринские” отношения. Но Лидия уже забила тревогу. Районный суд не удовлетворил ее просьбу отменить договор. Ответы на кассационные жалобы были одинаковыми: она добровольно подарила имущество. Кто-то посоветовал женщине-инвалиду обратиться в “Гомельскую праўду”. И тогда газета предложила глубже вникнуть в букву закона, с человеческих позиций взглянуть на обстоятельства жизни и здоровья человека, который на пике хорошего настроения подписал рискованный договор.
В третий раз менялся состав суда после предыдущих решений. И наконец доводы адвоката со стороны Лидии были признаны в суде убедительными: документ подписан ею в неадекватном психоэмоциональном состоянии...
Это лишь один пример конкретной помощи газеты своим читателям. Случалось, безусловно, что и ругали меня. Далеко не всем нравились публикации под рубриками “Фельетон”, “Крыху перцу”, “Калючае слова Піліпа Наждакова”. Один из “субъектов” критики назвал меня “кровожадным корреспондентом” и даже угрожал расправой. Бывало, некоторые руководители, чиновники после публикаций их злоупотреблений и провалов в работе сетовали: зачем журналист сгущает краски, не щадит авторитетов? Но в критике не было оскорбления человеческого достоинства, ни капли домысла. Как такое опровергнешь?
...Всегда с волнением и трепетом беру в руки свежий номер родной “Гомельскай праўды”. Она заметно обновилась в XXI веке, можно сказать, помолодела, стала ярче и краше, содержательно укрепилась, остается смелой, несмотря на солидный ветеранский возраст. И продолжает обогащать лучшие традиции журналистики.