Трепещет красное полотнище!

Раненый солдат лежал на полу в комнате полуразрушенного дома в Сергиевой Слободе, пригороде Великих Лук. Уличные бои были тяжелые, длились два месяца. Дрались, как в Сталинграде, за каждый дом, переулок, квартал и улицу. Солдат был тяжело ранен. Вся рубаха в крови. Он тяжело стонал. А за стеной дома продолжалось сражение…

Дело было так. Его батальону приказали выбить врага из Сергиевой Слободы. Задача сложнейшая: у немцев здесь несколько дзотов, да и церковь они превратили в настоящую крепость.

Метров сто территории у них удалось отвоевать. Когда пробирались возле одной из двухэтажек, ротный командир приказал солдату произвести зачистку здания.

— Будь осторожен, — крикнул он на ходу.

Солдат тщательно осмотрел первый этаж. Никого. Поднялся на второй. Везде тихо. И вдруг нос в нос столкнулся с немцем. Выстрелили друг в друга одновременно. Фриц свалился сразу, а наш солдат, подогнув колени, медленно сполз на холодный пол: был ранен в грудь. Время будто застыло. Почему-то вспомнились друзья, которые ведут сейчас бой: настоящий богатырь родом из Уфы, с которым подружился, балагур и весельчак Колька Кадышев, студент Московского университета, увлеченно читавший солдатам стихи Блока, Маяковского, Есенина.

Тяжело им, слышит боец. Бой усиливается. До слез обидно солдату оставаться беспомощным. “Как же помочь друзьям?” — сверлит сознание мысль. Пересиливая боль, медленно поднялся. Взял винтовку, просунул ее в окно и стал стрелять в немцев. Это заметил ротный. Мысленно похвалил: молодец, хорошую позицию занял! Но силы парня иссякали. Опустился на пол. Кровь сочится, силы покидают. И вдруг дерзкая мысль пронзила сердце. Стянул со стола матерчатую салфетку, провел ею по ране. Она стала кроваво-багровой. С трудом подполз к окну, закрепил к штыку винтовки красное полотнище и просунул в окно. Не ошибся солдат: увидели красное знамя и фрицы, и наши. Зацокали по стенам квартиры пули — заработали вражеские пулеметы. Но трепещет красное полотнище! И где-то вдалеке уже гремит победное “ура”! Да солдат его уже не слышит.

Когда поисковая команда нашла его, парень был мертв. Рядом лежали винтовка и сорванная снарядом кровавая салфетка — знамя очередной маленькой победы.

Фамилию этого солдата часто вспоминали в нашей стрелковой дивизии, особенно политруки, когда проводили агитационные беседы с пополнением.

Знаю, что ему посмертно присвоили звание навечно солдата нашей стрелковой дивизии. Даже орден дали. А вот фамилию, к сожалению, забыл. Да что удивляться: с тех пор минуло 74 года!