Льзя вить ЗНЬ ТКУ
это им огромное спасибо! Очень важно знать, что мы нужны еще кому-то, кроме своих матерей.
– Вы заговорили о чтении. Что читаете?
– Классику. Раньше можно было присылать книги с воли и быть хотя бы литературно в ногу со временем. Потом такие посылки отменили. Доступной осталась лишь та литература, что есть в библиотеке колонии.
– Можно назвать вас оптимистом?
– Да. Но здесь вынужденно становишься оптимистом, потому что пессимисты раскисают жутко. Поднимаешь нос и говоришь себе: я справлюсь. Как бы странно это ни звучало, мы в колонии много смеемся. Помогают держаться бывшие осужденные, которые присылают письма с воли, рассказывают о своих делах. Ждут меня, обещают помочь.
– Как вы думаете, ваша дружба продолжится на свободе?
– Говорят, в колонии дружбы не бывает, но я не соглашусь. Хочется верить, что некоторые люди задержатся в моей жизни. Мы бок о бок переживали неудачи. Круглосуточно вместе, не расстаешься вообще нигде, даже в душе. Я рада, что у них на свободе все получается. К некоторым я приросла душой.
– Какие планы после освобождения?
– Очень трудно что-то планировать. Я здесь так давно, что не видела новых денег. Не представляю, как выглядит мир, что его интересует, что актуально в работе. Трудно представить, что с удовольствием пойду мести двор. Пока на «химии»
обо мне подумает государство.
– После освобождения поедете в Бобруйск к маме?
– Да, и пойду работать к ней. Она трудится в фирме по изготовлению памятников. Там обо мне все в курсе, директор сказал: приводи, будем учить. Но для начала, кажется, меня нужно будет водить по городу за руку, объяснять, как платить за проезд. Вроде бы молодая и живая, но как там все работает на свободе, не помню, не понимаю.
– Хотите еще раз выйти замуж?
– Сначала хочется стереть с себя хотя бы половину клейма, которое есть. Мне кажется, оно будет светиться и днем, и ночью. Некий налет испачканности все равно остается. Та же галочка в графе «ранее судим» при приеме на работу. Человек слышит о судимости и сразу настораживается. Девочки, которые освобождаются, рассказывают по-разному. Одни адаптируются быстро, другие – нет. Знакомая встречалась с парнем несколько месяцев и только потом выдала, что сидела. Молодого человека как ветром сдуло.
– А как вы будете поступать в таких случаях?
– Буду «лупить» сразу. Вот так выглядит мой скелет в шкафу: либо ты миришься с ним, либо нам не по пути. У меня нет времени разгоняться, наслаждаться конфетно-букетным периодом. Хочется все быстро. Мне сейчас 35 лет. Давайте считать: юности нет, молодости тоже, сколько перспектив упущено. Выйдя на свободу, буду делать все бегом. Помните фильм «Пятый элемент»? Главная героиня смотрела в ускоренном режиме, что произошло за несколько тысяч лет. Мне так же хочется посмотреть, что произошло за эти семь лет: в каком направлении двигается мир, что нового в технологическом процессе, политике.
– Вы верите в Бога?
– Это не моя история. Я всегда верила в высшую силу, она безусловно есть, просто у нее разные имена.
– Как думаете, зачем вам высшая сила дала такое испытание?
– Думаю, это карма. В прошлой жизни накосячила, потому что в этой столько натворить я не успела. Надеюсь, что я ее отработала. В колонии люди приходят к Богу, потому что копать наружу, во внешний мир некуда и они копают внутрь себя. Все, что здесь у меня есть, это я: моя память, мои воспоминания. Может, некоторых к Богу толкает одиночество. Это одно из самых щемящих чувств. Люди находят единение с чем-то высшим, чтобы не чувствовать себя в этой глубокой тоске. В помощь – книги по психологии. Такие есть в нашей библиотеке. Но мало осужденных ими интересуется, в руках у каждой третьей – Шилова. Мне от этого грустно, потому что есть время, чтобы расширить кругозор, пополнить свой лексикон. Но здесь сидит разный контингент: одни бросали своих детей, вторые их топили, третьи снимали с ними порнографию. Я в шоке.
– Знаю, в колонии есть программы онлайн-образования, где можно получить новую профессию.
Вы воспользовались таким шансом?
– Нет, не захотела. Сначала увлеклась театром, который есть в нашем учреждении: несколько лет была звукорежиссером. Теперь работаю бригадиром. Както и времени не остается.
– Есть опасения, что все повторится, когда выйдете на свободу?
– Нет. Конечно, в этом уверены абсолютно все. Но случаются и печальные истории, что очень грустно. Я же чувствую себя человеком мыслящим. Не могу больше себе позволить попасть в такую пропасть. Стала большой жадиной, жить хочу, дышать только с той стороны забора. Нет, ни за что!
ЧЕГО ТЕБЕ НЕ ХВАТАЛО?
– Как, по вашему мнению, уберечь детей от наркозависимости и вовлеченности в наркооборот?
– Должна быть какая-то гениальная идея. Пропаганда здорового образа жизни не работает. Молодые не думают об этом, ведь они не болеют. Может, их испугает тюрьма. Это страшное, потерянное время. Жизнь, которой у тебя нет, ее не существует здесь. Ты просто моргнул, и семь лет у тебя исчезли. А ведь возраст с 16 до 30 – самый-самый вкусный. Как нам докричаться до молодежи? Хочется их трясти за плечи и орать: чего тебе не хватало? В XXI веке в доступе всевозможные развлечения, а им все равно запретный плод сладок.
– Может, больше внимания должна уделять семья?
– Давайте возьмем в пример меня. Прекрасная семья, все было хорошо. Я вышла замуж, идеальный супруг, мама и брат. Я считаю их потрясающими людьми. Всегда с матерью была на дружеской ноге. Главной фразой в моем воспитании было – я тебе доверяю. Не было жесткого прессинга: туда нельзя, сюда нельзя, с теми не ходи. Выросла очень самостоятельной. Знала цену доверию, но не смогла сберечь.
– В школе вы были хорошей девочкой?
– Многие подростки улетают от семьи, потому что их якобы никто не понимает. Им нужно страдать. Я такого в себе не помню: ни страданий на крышах, ни резаных вен. Никогда не понимала, зачем они так делают с собой. У меня все в порядке, я знала, что меня дома ждут, помогут с любой проблемой. Ничего не касалось наркотической темы. Я и на работе была очень ответственным человеком. Все думают, что те, кто попадает в колонию, обязательно плохие – люди, которые колются по подъездам. А здесь самая разная молодежь: и бедные, и из состоятельных семей.
– Так какой же выход из этого наркотического круговорота?
– Нужно делать даже не экскурсии в колонию, а типа профилактория. Приводят родители своего ребенка сюда и оставляют на неделю. Или даже больше. Не говорить подросткам, когда за ними вернутся и скоро ли заберут. И закрывают за сыном или дочерью железную дверь. Деньдва было бы весело, а на третий…