Хатка у болота
На небольшом участке земли у болота стояла маленькая старая хатка. Казалось, она уходит в землю и стоит на этом свете временно. Поздней осенью и в разлив весной вода доходила до порога хатки.
С северной стороны хатки проходила дорога в сторону Пинска. Через дорогу от хатки – село, участки обнесены заборами, каждый двор закрывался воротами. С западной стороны хатки был выпас для мелких животных, тянулся он до пахотной земли. Здесь же, у хатки, росла старая, большая, развесистая ива. В летний зной она затеняла хатку, создавала уют от солнечной жары и болотной духоты.
Возле ивы зимой и летом проходила сезонная дорога, она шла через сёла Власовцы, Вулька-обровская, Оброво на Волынь.
В зимний период по этой дороге в сторону Ивацевич вывозился лес.
С южной стороны хатки тянулись бесконечные болота до Споровского озера. Грунт болот был ровный, вода по болоту не превышала полуметра. Торфяники быстро нагревались солнцем. Рос сплошной ковер дикой травы. На этих болотах создавались жителями запасы корма скоту на зиму. Полешуки держали в хозяйстве много скота. Было это основное богатство жителей Полесья.
В этом мире болот господствовали жабы, в теплой воде плодились личинки комаров. Все леса и болота были питомником размножения птиц. У каждой хаты под крышей и на выходящих балках со стены гнездились ласточки. Вокруг хаты у балок было не менее десяти гнезд. Жители гнезд не разрушали. Дети летом росли в хатах под щебет ласточек.
Крупнорогатый скот по лесам и лугам, окружавшим село, пасли пастушки – дети лет 12-16. Каждый пастух пас небольшое стадо, более десяти штук коров, за два пуда зерна в год.
В то время селянам разрешали скот пасти по лесам, а также использовать на дрова лесоповал, сухостой бесплатно. Потому лесные угодья были чистые, подобны лесным паркам. Съедобная растительность употреблялась животными, отсутствовали клещи и гниющие завалы деревьев. Водилось много животных и птиц: тетерева, куропатки, барсуки, медведи. Было много волков, косуль, лосей.
От восхода до захода солнца двигались стада животных. За каждым стадом шел пастушок с колком в полтора раза выше себя. В каждом дворе – не менее трех коров, столько же молодняка, конь, не менее десяти штук овец. Несколько свиней с приплодом. Кур, гусей не считали точно.
…Вечереет. Солнце уходит за горизонт. Воздух влажный и теплый. Движется стадо коров, за ним пастушок. Над животными – целое облако кровососущих насекомых. Животные по дороге под наблюдение пастушка идут спокойно. Подходя к своему двору, срываются и бегут в хлев, быстрее спрятаться от этой прожорливой гибели.
Животных на выпас гоняли два раза в день – заедали оводы и слепни, комары и мошки. Утром выгоняли до 5 часов, возвращались в 10 дня. Днем в три часа выгоняли, возвращались с заходом солнца.
Утром было прохладно. Вся растительность у земли была покрыта крупными холодными каплями росы. Пастушки в основном были босые, согревали ноги в теплом помете скота.
Конь для жителя села был самой жизнью. Для лошадей были отдельные пастбища без зарослей, без болот. Конем работали днем, он должен за ночь отдохнуть и быть хорошо накормлен. Коней выводили на ночной выпас и сами были там для охраны от волков.
Кони паслись, а хозяева по очереди у огня спали. Иногда утром пасти коня родитель отправлял сына-подростка. Утро холодное, роса ледяная, ноги у мальчика босые. Отец советовал: взберись на спину коня. Конь высокий, молодой, грызет траву, садишься ему на голову, он махнет головой вверх. Счастье, если не перелетишь, не упадешь у задних ног. На конской спине тепло, можно приспособиться и полежать.
В этой хатке у болота жил человек по имени Кирилл. Фамилия его была распространенная, а посему была у него кличка по имени птицы-долгожителя. Он и сам был из рода долгожителей.
Родили они с женой четверо детей – сын Иван и три дочери: Оля, Катя и Аня.
Гены отца передались Кате – была она высокой, статной, черные волосы, черные брови. А глаза – голубые.
В 20-ые годы минувшего столетия вернулись селяне из России из беженства. Обветшали постройки, поля заросли лесом и сорняками.
Земли у Кирилла и Екатерины было мало. Заболел и умер Кирилл, оставил Екатерине четверо детей.
Дети росли с матерью, работали, чтобы выжить, сельский скот пасли.
В начале 30-х годов пропал сын Екатерины Иван. Погоревала мать, сельчане поговорили, где бы мог быть Иван, на этом и закончилось.
Росли и помогали матери три дочери.
Пришла война. Летом 1942 года Катю, самую видную из сестер, немецкая власть отняла у матери и отправила в Германию на работы.
Через какое-то время мать от Кати получила письмо. В письме сообщалось: «Мама, меня разыскал Иван и забрал к себе жить».
Поздней осенью 1943 года по селу прошел слух, что в Ивацевичах появился сын Кирилла и Катерины – Иван. Партизаны уговорили его сестру Ольгу вывести его из Ивацевич.
Ольга выполнила это поручение. Придя на встречу с братом, побеседовала с ним, попросила провести. Пришли они в Яглевичи. Перед кладбищем был немецкий гарнизон, обнесенный стеной из толстых бревен, высотой до двух метров. С восточной стороны от кладбища было две наблюдательных вышки, дежурили солдаты с пулеметами. В центре кладбища стояла церковь.
Иван хотел вернуться, Ольга его начала просить: «Иванко, проведи меня еще за церковь». Иван исполнил ее просьбу.
За церковью его ожидали партизаны, увели с собой.
Говорили, Иван был отправлен самолетом в Москву. Матери поступали известия, что он был жив до 1947 года. А потом – ничего неизвестно. И от дочери Кати никаких известий не поступило.
Помню лето 1942 года. Мне 10 лет. Солнечный день. Я был во дворе. Идет к нам во двор Катя. Зашла в хату и сразу вышла. Наверное, попрощалась. Помню и вижу, как сегодня, удаляющуюся ее красивую фигуру, статную, сильную.
…Война уничтожила хатку, время – болота, засохли тысячелетние дубы, повалились вязы. Ива долго стояла.
Но время повалило и иву. Упала она кроной на юг. Неузнаваемо сегодня то место, где стояла хатка. Все ушло в небытие. И так тяжко вспоминать, не то, что писать…