Вместе навсегда
Уникальная история любви философа и поэта Дмитрия Мережковского
Ольга Кузьмина
Сухонькая фигурка в углу комнаты окутана дымом. Надежда Тэффи махнула рукой, отмахиваясь от едких клубов. Страшная ободранная кошка со злой мордочкой прыгнула на колени к сидящей в углу почти бестелесной хозяйке.
— Зинаида Николаевна, душечка, — пропела Тэффи. — Мы не идем на прогулку? — Я готова, — прошелестело из угла, и Зинаида Гиппиус встала. Тэффи перевела дух. Совсем слабенькая, бедная. Ну а еще… Н-да. Ее подруга расстаралась к выходу. На шее розовая кукольная лента, рыжие прежде волосы закручены в рогалики и упрятаны под сетку, на провалившихся щеках цветут химического цвета розы, с уха свисает на шнурке монокль, а сверху на душегрее две разного цвета пелерины. «Совсем с ума сошла...» — подумала Тэффи горько и без раздражения. Они шли медленно, Тэффи болезненно ощущала взгляды прохожих. А Зина будто не видела ничего. На лавочке она закурила — тонкая ручка выпросталась изпод чудовищной одежды и, казалось, еле удерживает папироску.
— Надя, — Зинаида Николаевна смотрела в небо. — Скажи, зачем он умер? И зачем я еще не умерла?
Тэффи молчала, не зная, что сказать. Да, после смерти мужа, Дмитрия Мережковского, Гиппиус и правда умерла. Лишь ее оболочка продолжала жить, изредка показываясь на улицах Парижа, который ей теперь был так же неинтересен, как и весь окружающий мир.
Просто красавица, и редкая! Злобная фарфоровая кукла. Какие губки! Ее тонкий рот открывается, чтобы говорить злые слова. Да, вчера о ней говорили так. Зина рассмеялась — она знала, что ее воспринимают по-разному, и ей это нравилось. Ей вообще нравилось быть такой, чтобы о ней говорили — ни на кого не похожей. Грациозная, с копной золотисторыжих волос, она, будто сошедшая с полотен Боттичелли, завораживала любого — не важно, очаровав ли или раздражая. И сейчас на курорте Боржоми она — звезда! После жизни в Тульской губернии и Нежине Зина успела поучиться в гимназии Фишера на Остоженке, но уехать сначала в Крым, а потом в Грузию Гиппиусам велели врачи — девушка заболела туберкулезом. Он иссушил, но не убил ее, дела пошли на поправку, и ныне Зина счастлива — она в центре внимания отдыхающей молодежи, на нее засматриваются и мужчины постарше, и всё это щекочет нервы и гонит кровь по венам. Сегодня танцы у влюбленного в нее Якобсона, почтмейстера, — будет весело! После кадрили их познакомили.
Мережковский, Дмитрий? Она вспомнила! Читая с год назад статью о стихах любимого ею Надсона, она встретила там упоминание Мережковского. И не запомнила бы, но его стихи ей очень не понравились! Так вот он какой… Сплетничали, что у него был роман с дочкой издателя «Северного вестника». Да, он интересен. Невысокий, глаза смотрят, прожигая. Не зря говорят — раджа, ничего не ест, как йог, философствует. И что ни скажи — бросается цитатами философов, а если что не по нему, злится, шипит, плюется словами. — Стихи Надсона мне нравятся больше, — Зинаида чуть скривила губы. Мережковский кивнул, будто соглашаясь, но заговорил о другом. Он вспомнил, что видел эту девушку на фотографии у Якобсона. «Какая рожа!» — воскликнул он, заметив лишь злую щель рта. Но теперь он видел другое. Они отошли в сторону и заговорили — так, будто продолжали прерванный когда-то разговор. Позади остался зал, а кроме него весь остальной мир, переставший быть значимым. Ощущение было странным. Свои 19 лет она прожила с ощущением какой-то дикой пустоты впереди. Как только она встретила Мережковского, пустота заполнилась. Так схлопываются сильный магнит и намагниченная им пластина. Теперь они гуляли вместе, говоря о мире и философии, литературе и религии. Да, спорили, но лишь для того, чтобы идти в одном направлении. О предстоящей свадьбе, как о деле решенном, заговорил Мережковский. Не было ни признаний в любви, ни предложения, были только он и она, не мыслившие жизни друг без друга. В Ольгин день, 24 июля
1888 года, решение о браке было окончательно обговорено, и через полгода они обвенчались в церкви Михаила Архангела в
14 августа исполняется 155 лет со дня рождения философа и поэта Дмитрия Мережковского. О его личности до сих пор спорят. Но даже оппоненты признают его несомненный талант.