«Идеала женщины не существует»
Наталья ФЕДИНА
В воскресенье на сцене Гродненского драмтеатра с антрепризным спектаклем «Бобслей для взрослого мужчины» выступил заслуженный артист Российской Федерации Борис Смолкин. Нашел время актер и на то, чтобы пообщаться с журналистами, рассказать, что роднит его с Беларусью, своем идеале семьи, почему сериал «Моя прекрасная няня» стал популярным, как шутят американцы, и многом другом.
«Моя прекрасная няня»
– Борис Григорьевич, скажите, вот вы играли дворецкого Константина в сериале «Моя прекрасная няня». А хотелось бы вам пожить такой жизнью, чтобы вам кто-то прислуживал?
– Я не привык к этому. Я даже не сильно привык, чтобы за мной жена ухаживала. Встаю сам, готовлю себе завтрак, он у меня простой: творог, молочные продукты, могу омлет приготовить… Я был холостяком 17 лет и научился обслуживать себя. По-моему, в этом смысле я спокоен. Хотя не буду возражать, если, к примеру, мне принесут обед.
– Вам легко было вжиться в роль дворецкого?
– Это ведь фантазия, сказка. Придумано всё. Я в своей жизни много играл слуг. Разных. И поэтому образ такой собирательный получился у меня.
– А в чем секрет успеха сериала «Моя прекрасная няня»?
– Во-первых, это калька с американского сериала. Его изумительно, на мой взгляд, переделали наши сценаристы. Потому что американский вариант нельзя было показывать в России. Первые серии снимали у нас американские режиссеры. Я с ними разговаривал, так с ними работает, помимо сценаристов, огромное количество психологов, педагогов, и они сразу целевую аудиторию определяют. А это семейный сериал – для всех. Он интересен детям, а раз интересен им – значит, его будут смотреть и родители.
– А пробы на роль были?
– Я девять месяцев ездил в Москву на пробы. Меня позвали бывшие петербургские кавээнщики, с которыми имел дело, репетировал. Они вспомнили обо мне и позвонили. В итоге выяснилось, что меня утвердили американцы практически с первой пробы. Но на мне пробовали всех остальных актеров. Через месяца три возник Сережа Жигунов. И на нас уже пробовали детей, нянь...
– Вам комфортно было играть с тем актерским составом?
– Абсолютно. Мы общаемся и с Олей, и с Сережей. С Настей – меньше. Дети звонят. Правда, они уже не дети.
– Допускалась ли в этом сериале импровизация?
– Свобода ограниченная, но все-таки была. Когда начинали снимать, я просил дать мне американский вариант. И Борис Смолкин: « Лишнего не болтай».
какие-то вещи пытался оттуда брать. Американцы совсем по-другому шутят, у них нет кумиров, нет пиетета ни к религии, ни к политикам. Они могут смеяться над верой. Что угодно делать – и надо сказать, смешно получается. У нас же есть внутренняя цензура. А они шутят наотмашь абсолютно, иногда это проскакивает в сериале.
– Не грустите, что сериал уже закончился?
– Чего грустить? Ну, это не продуктивная грусть.
– Зовут – снимаюсь. Вот отснялся в двух картинах. Я теперь перешел уже на амплуа стариков. В одном сериале, военном, я играю лесника, а в другом – сельского жителя.
– Вы преподаете еще в университете культуры. Какие нынче студенты?
– Они другие совсем. Я начну с того, что им непросто живется. Они платят за учебу в большинстве своем. Поэтому им нужно где-то находить деньги. Они начинают подрабатывать… Мы сетуем, что они не так, как мы в свое время, отдаются учебе, но они не всегда и могут. Ну у некоторых странное, на мой взгляд, отношение к профессии, учебе.
– У вас хороший голос, небось, много играли в музкомедии. А поете дома для себя?
– Я вообще театральный артист. А дома сейчас уже нечасто пою. Что петь самому себе? Мне хватало танцев и песен в театре.
– Знаю, вы занимались и озвучкой фильмов. Как вам эта работа?
– Мне очень нравится этот процесс. Честно. Я очень много мультиков озвучивал.
Белорусские корни
– Ваш отец родом из Беларуси?
– У меня вся родня из Беларуси: папа – из Рогачева, мама – из Витебска. Маму родители увезли в Петроград, когда ей был год. Будучи маленьким, я даже в Гродно бывал. Когда сейчас приехал в ваш город и водитель назвал «Пышки» – вспомнил это слово из своего детства. В принципе, я объездил всю Беларусь. Сейчас же вся родня жены живет в Борисове.
– Есть у вас что-то от белорусов, какие-то черты?
– Наверное, есть. Но я не могу сказать, что это стучится мне в голову.
– Как вы относитесь к своему здоровью?
– Настал период, когда, по крайней мере, мне надо беспокоиться о нем, прибегать к помощи медицины. Вредные привычки были, да и сейчас есть. Немного, но курю. Сон? Я нахожу время поспать, если нет форс-мажора в смысле работы. Еда у меня простая, традиционная. Здоровое питание? От чего-то вынужден отказываться – слишком острого, жареного. Есть продукты, которые я люблю, – сало, например. Но я его ограничиваю.
– А бывало, что вам снилось, как играете на сцене?
– Наверное, это нормальный сон артиста. Так бывает. Но я не могу сказать, что часто.
– В одном интервью вы сказали, что любите отдыхать на диване с книжками. Что нравится читать?
– Наверстываю то, что недочитал в своей жизни. А недочитал я много. Современную литературу не очень жалую. Избирательно подхожу к ней. К примеру, могу почитать Улицкую. А классику, ко- нечно, я читаю, и русскую, и зарубежную – английскую, французскую… Библиотека у меня огромная. Могу в свободное время сесть и поиграть сам с собой в шахматы. А вот телевизор я не смотрю. Принципиально. Это невозможно смотреть…
– Есть. В основном в летнее время там бываю. Грядки ни я, ни жена не садим. Только релакс. Соловьи? Их, по-моему, уже у нас нет.
– Если бы не актером, как думаете, кем бы могли еще стать?
– Скорее, стал бы врачом. Я очень любил химию, точные науки. Даже предполагал, что стану эндокринологом. Мне казалось, железы внутренней секреции, гормоны – это такая область, которая не до конца изучена.
Всё в себе
– У вас скоро день рождения. Любите отмечать его?
– Никакой помпы из этого праздника я не делаю. Со своими посидим. А на юбилей год назад да, я собирал людей. Что касается подарков, то к ним равнодушен. Сам дарю. Вот из Беларуси жене везу сыр и зефир бобруйский.
– Скажите, а у вас есть друзья, с которыми дружите много лет?
– Да, конечно, это мои одноклассники. Мы с ними с 63-го года встречаемся. Созваниваемся и видимся, раз в год или раз в два года устраиваем себе какие-нибудь встречи, едем куда-нибудь, к примеру, в Эстонию. Все собираются, из Америки, Израиля, Германии приезжают с детьми, внуками.
– А вы любите другим душу раскрывать?
– Нет, люблю держать всё в себе. Я, вообще, интроверт.
– Между вашими сыновьями разница в 25 лет. Они между собой дружны?
– Да. Младший сейчас ушел в свободное плавание. Он в Москве живет, входит в состав молодежной сборной России по фигурному катанию – в паре танцует. Это был выбор жены: в Советском Союзе фигурное катание было очень популярным, вот она и захотела сына в этот вид спорта отдать. Правда, два года сын ходил на футбол, но вернулся в фигурное катание. Если соревнования проходят в Петербурге, то прихожу посмотреть на сына.
– Приближается 8 Марта, что бы вы пожелали женщинам?
– Что можно пожелать женщинам? Хорошего мужчину. Какой он? А вот какого бы она хотела – такой и будет хороший. Каждой женщине нравится какойто определенный мужчина. Вот, пожалуйста, возьмите себе всё, что любите.
– Скажите, а как с годами менялся ваш идеал женщины?
– Я не уверен, что у меня был идеал. Вообще, думаю, что идеала женщины не существует. Пытаться искать можно, но только потратишь время. Понимаю, я должен сказать, что идеал моей женщины – это мама. Она изумительный человек, есть вещи, которыми я просто восхищаюсь. Но я осознаю, что не всё, наверное, мне в ней нравится. Вот идеал того, как жили мои родители, как друг к другу относились дедушка и бабушка – вот это для меня да, идеал семьи. Я думаю, там такая любовь была, которая пронизывает всех. Никогда не забуду, как дедушка каждый вечер, когда укладывал меня спать, одеяло поправлял, меня целовал и бабушку. И я это запомнил на всю жизнь.