Теперь переходим к тонкостям проведения этой ювелирной операции, о которых нам расскажет кандидат медицинских наук, ведущий научный сотрудник РНПЦ онкологии и медицинской радиологии, детский хирург высшей квалификационной категории РНПЦ детской хирургии

Еськов Сергей Александрович.

— Сергей Александрович, расскажите, пожалуйста, как вы готовились к операции, и в чем заключалась сложность ее проведения?

— Суть операции заключалась в разобщении сосудистого кольца, в которое были вовлечены трахея и пищевод. Технически операция не является сложной — необходимо наложить швы на участок аорты и между рядами швов пересечь ее. Традиционно эта операция проводится на открытом сердце, через разрез на грудной стенке (торакотомия). Это всегда большой риск, особенно когда речь идет о жизни ребенка. Спустя годы после такой операции у многих детей происходит необратимая деформация грудной клетки. Мы хотели этого избежать. Успешный опыт зарубежных коллег продемонстрировал возможность выполнения подобных операций без открытого доступа к сердцу. В процессе обсуждения редкой патологии с заведующим кардиохирургическим отделом детского хирургического центра, детским кардиохирургом Юрием Ивановичем Линником было принято решение о выполнении малоинвазивной операции с использованием торакоскопического доступа.

— Я читал, что операция проведена с помощью 3D-моделирования жизненно важных органов. Как сильно трехмерная графика облегчает проведение операций, требующих ювелирной точности?

— Все верно, 3D-моделирование позволяет достичь ювелирной точности. На основании данных компьютерной томографии была построена точная до миллиметра 3Dмодель, с помощью которой был определен участок аортального сосудистого кольца, подлежащий разобщению. Для прошивания и пересечения аорты было решено использовать линейный сшивающий аппарат, который требует сантиметрового отверстия для проведения в грудную полость. Чтобы его правильно расположить на аорте, не повредив соседние жизненно важные структуры и органы, необходимо выбрать идеальную траекторию его проведения. В этом нам и помогли трехмерные модели сшивающего аппарата, грудной клетки и других жизненно важных органов. Каждый этап операции был смоделирован на экране компьютера. В ближайшие годы 3D-моделирование в планировании операций станет обыденностью. В этом хирургам поможет искусственный интеллект, которому уже сегодня под силу значительно облегчить построение высокоточных трехмерных моделей органов и тканей нашего организма.

— Как часто используется 3D-моделирование в хирургии?

— В последнее время намного чаще. 3D-моделирование нашло применение во многих областях здравоохранения. В хирургии оно позволяет воссоздать объемную картину пространственного расположения различных структур и органа, на котором проводится операция. В нашей стране есть большой опыт использования напечатанных на 3D-принтере моделей сердца для лечения его пороков и различных заболеваний. Такая работа на протяжении нескольких лет проводится в РНПЦ «Кардиология» и РНПЦ детской хирургии. Публикации отечественных кардиохирургов на эту тему хорошо известны за рубежом. Сегодня в практику отечественного здравоохранения входит применение имплантируемых протезов для замещения дефектов после операций на костях. Их разрабатывают индивидуально с применением технологий 3D-моделирования и 3D-печати. В РНПЦ онкологии и медицинской радиологии имени Н. Н. Александрова под руководством академика Сергея Анатольевича Красного внедрена технология 3D-планирования сложных реконструктивных операций на легком при лечении злокачественных опухолей. По разработанному нами алгоритму строим 3D-модель легкого, бронхов, сосудов и опухоли. На модели делаем расчеты, где должна пройти линия пересечения каждой структуры и разрабатываем план реконструкции. Виртуально спроектированное изображение позволяет у многих пациентов избежать удаления легкого целиком и сохранить его здоровую часть. В случае же с малышом из РНПЦ детской хирургии — мы смогли исправить редчайший порок сердца без тяжелых последствий для него.

— Операция с использованием торакоскопического доступа была проведена впервые в нашей стране. Испытывали ли вы какие-либо переживания перед операцией или слаженный профессионализм и опыт помогают сосредоточиться и контролировать каждый шаг?

— Хороший вопрос. Волнение, конечно, присутствует. Любая новая операция становится обыденной спустя несколько лет, но мало кто понимает, что стоит за каждой первой операцией. Во-первых, нужно «сломать» стереотип — убедить других, что есть путь, отличный от привычного. Во-вторых, проанализировать все возможные неблагоприятные исходы, которые могут возникнуть на новом пути, и разработать способы их нейтрализации. В-третьих, бригаде хирургов нужно взять на себя ответственность за то, что в этот раз мы отклоняемся от проверенного временем пути, проложенного предшественниками. В-четвертых, немаловажно заслужить уверенность и доверие пациента и его родственников в том, что первая операция, которая будет выполнена, окажется успешной. И самое главное — слаженная работа команды. В РНПЦ детской хирургии трудится сплоченный коллектив профессионалов, на счету которого десятки тысяч спасенных детских жизней. В их распоряжении самое современное оборудование, а мастерство отлаживалось годами. Этому коллективу по силам решение других актуальных задач, среди которых может быть и трансплантация легких от живого родственного донора.

— А что обычно остается за дверями операционной?

— За дверями операционной остаются сомнения и подготовительная работа. После обсуждения всех деталей операции с коллегами и всех планов «Б» на случай, когда чтото может пойти не по плану, каждый знает, как он будет действовать и просто выполняет свою работу.