ВМЕСТО ГОЛЛИВУДА — ЧЕРНОЗЕМ ПОД НОГТЯМИ
Людмила Чурсина: «Не хочу отрекаться ни от одной морщины на своем лице. Каждая заработана слезами, радостью и потерями»
20 ИЮЛЯ — ЮБИЛЕЙ У НАРОДНОЙ АРТИСТКИ СССР ЛЮДМИЛЫ ЧУРСИНОЙ. Родилась она в 1941 году. По документам — в Сталинабаде, нынешнем Душанбе. Но случилось это радостное событие во время бомбежки, когда мама будущей актрисы пробиралась из Риги в Великие Луки к родственникам. Многое уже не восстановить. Такое было время.
— Кого-то уже нет на этой земле, а мы живем. Разве это не счастье? Жизнь так быстро проходит. И пока мы ею недовольны, она все равно проходит. Я благословляю каждый подаренный мне день. Не хочу отрекаться ни от одной морщины на своем лице. Каждая заработана слезами, радостью, приобретениями и потерями. Сейчас можно все растянуть, привязать бантиком, к пяткам подтянуть. Актриса, да и вообще женщина должна следить за собой. Но мне кажется, что лицо — это продолжение того, что заложено природой, дано творцом и родителями. Зачем же в 80 лет превращаться в Барби? Если бы можно было опыт прожитых лет использовать, вновь став молодой, я бы уже, наверное, каких-то глупостей и ошибок не наделала. А их было много в моей жизни. Хотя если мы закроем двери перед заблуждением, то как в них войдет истина? Мы же на ошибках учимся.
Странно было видеть потрепанных жизнью женщин, которые признавались в любви актрисе таким образом: «Я выросла на ваших фильмах». Чурсина моложе их всех. В Оше, когда Людмила Алексеевна выходила из зала, выстроился живой коридор. С букетом ландышей, который ей принес кто-то из зрителей, она прошествовала как особа царских кровей.
— Я побывала в Оше 42 года назад. Была зима, минус 21 градус. Все заснежено. Я выступала в том же кинозале. Неожиданно погас свет. Но творческая встреча продолжалась. Я предложила зрителям задавать вопросы в темноте. Они сразу осмелели, и из мрака пожилой человек спросил: «У вас есть любовник?». «Целых три. Муж, кинематограф, жизнь» — ответила я. — Вы ведь не сразу решили стать актрисой?
— Я была серьезной ученицей, любила химию и физику, хотела поступать в МАИ. Мечты были такие — либо строить самолеты, либо стоять на палубе корабля, либо руководить колхозом. Но его величество случай подарил мне удивительную профессию актрисы. Я поступала вместе с подругой в Щукинское театральное училище. И прошла, а она — нет. Мной руководило любопытство, не было страха, который лишает человека даже тех возможностей, которыми он располагает от природы. Наверное, поэтому и поступила. Училась в Москве, приезжала к родителям на каникулы. Сколько раз, бывая в своем городе Великие Луки, где у меня теперь 14 могил и есть родственники, я пыталась узнать о судьбе своей подруги, с которой поступала. Но она словно растворилась.
Актерская профессия расширяет пространство души, позволяет сыграть те чувства, какие, может быть, никогда не довелось бы самой испытать. Но профессия мучительная, с вечными вопросами по поводу того, хорошо или плохо ты сыграла, понравилась ли зрителю. Кинематограф вошел в мою жизнь на первом курсе. Как и всем студентам, мне надо было подрабатывать. Я снялась в небольшом эпизоде в «Утренних поездах», еще где-то, а потом была картина «Когда деревья были большими» потрясающего режиссера Льва Кулиджанова, подарившая знакомство с Леонидом Куравлевым, Инной Гулая, Василием Шукшиным, Юрием Никулиным. Я заканчивала театральный институт. И уже репетировала в Театре им. Евгения Вахтангова. Рубен Николаевич Симонов пригласил меня в труппу. После «Донской повести» и «Двух билетов на дневной сеанс» мне предлагали разбитных и дородных героинь. Останавливало то, что это были поверхностные роли, без судьбы. Я от них отказывалась. Только потом пришли «Угрюм-река», «Виринея», «Журавушка».
«Увидев меня, Евгений Леонов сказал: «Как же я с этой жерделой сниматься буду?»
— Когда я училась на четвертом курсе Щукинского театрального училища, меня пригласили на кинопробы «Донской повести» по ранним рассказам Шолохова.Шолохова Приехала на «Ленфильм» и поняла, что на роль мощной, дородной женщины, прошедшей огонь, воду и медные трубы, меня не утвердят. Вернулась в Москву заканчивать институт. Вдруг получаю телеграмму: «Приезжайте в станицу Раздорскую для участия в фильме «Донская повесть». Роль Дарьи». По глупости и молодости решила, что, раз еду играть главную роль, надо и выглядеть соответствующим образом. В ту пору были в моде шпильки и очень короткие юбки. Я накрутила на голове халу. Надела туфли на высоченных каблуках и самую короткую юбку. В таком виде и явилась в станицу Раздорская. А расположена она в 40 километрах от Ростова-на-Дону. Выхожу на старую и ветхую пристань, которая ходит ходуном. Куры в пыли кудахчут. Пустынно, никто меня не встречает. В тот день у группы был выходной. На берегу режиссер Владимир Фетин и мой будущий партнер Евгений Леонов ловили рыбу. А ее в ту пору в Дону водилось очень много. Стою растерянная. Каблук попал в первую же щель и полетел. Прихрамываю, прическа набок. Фетин и Леонов меня заметили, пришли на пристань. Режиссер с ужасом произнес: «Женечка, познакомься. Это, может быть, ваша будущая партнерша». У Евгения Павловича выпало ведро с рыбой. «Как же я с этой жерделой сниматься буду?» — спросил он.
Как вы понимаете, студенческая жизнь не позволяла набрать солидную весовую категорию. Мое женское самолюбие было задето, и я стала защищаться. «Евгений Павлович, если нам будет суждено вместе сниматься, закажите себе скамеечку и пользуйтесь ее услугами», — сказала я. И действительно, была сделана скамья, которая исчезала в самый нужный момент. Леонов мне потом отомстил. Яму, в которой я должна была стоять, чтобы быть ниже ростом в кадре, копали не на том месте. Режиссер мне сказал при первой встрече: «Тебя не утвердили. Вызвали мы тебя с условием испытательного срока. Поверь, на эту роль пробовалось много известных актрис. Если ты за 10 дней не поправишься килограммов на восемь, ничего не будет. Забудь про городскую одежду, духи, платье, мыло. У тебя должны потрескаться пятки, а под ногтями нужен чернозем. И самое главное — улови донской говор». С весовой категорией я справилась за неделю. Обрела мощь. Ходила босиком, в маленькой короткой казачьей кофточке, длинной юбке и платке. Вот и весь мой незатейливый костюм. И так два месяца. В общем, спустя десять дней меня не отослали в Москву, все вошло в колею. Мои партнеры проявляли терпение, понимая, как мне трудно. Когда что-то не получалось, хотелось убежать со съемочной площадки. Много было бессонных ночей и отчаяния.
Между прочим, Евгения Леонова не сразу в Госкино утвердили на роль. В «Донской повести» он впервые после «Полосатого рейса» и других комедийных ролей играл доходящую до трагического звучания роль нелепого пулеметчика по имени Яков Шибалок. На Международном кинофестивале в Индии он получил приз. Хорошо помню переполненный огромный конференц-зал в Дели. В проходах на полу сидят дамы в вечерних туалетах. Вдруг слышим, как председатель жюри, а это был крупный английский режиссер, приглашает на сцену советского артиста Евгения Леонова для получения приза за лучшее исполнение мужской роли. Мы были не готовы к этому. На Леонова шипели и шикали. Он, извиняясь, пятился задом к сцене, поднимаясь по ступенькам, запутался в кулисах, долго в них барахтался, потом наткнулся на цветочную вазу, опрокинул ее, поскользнулся на мокром лепестке и ласточкой проехал по сцене. А вручать награду вышел французский актер Жан Маре. Женская половина фестиваля замирала при встрече с ним. То есть на сцену вышел сам граф Монте-Кристо. В ладонях он нес награду Леонову. В зале — хохот, свист, аплодисменты. Леонов совсем растерялся, стал кланяться залу, полез в карман, достал мелочь, пересчитал ее, опять положил в карман. Это было что-то нервное. Жан Маре поднял руку, успокоил зал и, как настоящий мушкетер, в изящном прыжке склонил перед Евгением Павловичем колено.
«На роль Смерти я брала благословение»
— Я начинала работать в Театре им. Евг. Вахтангова, но влюбилась и переехала в Ленинград. Там меня пригласили на роль Лизы Протасовой в «Детях солнца» по пьесе Горького в Александринский театр, а тогда Театр драмы им. А.С.Пушкина. Сыграла я и чеховскую Шурочку в «Иванове». Когда в Москве в Центральном театре Советской армии приступили к репетициям «Идиота» по Достоевскому, главный режиссер Юрий Еремин пригласил меня на роль Настасьи Филипповны. А до этого в Ленинграде правая рука Георгия Товстоногова Роза Сирота предложила мне вместе сделать «Супругов Карениных» по страницам романа Толстого «Анна Каренина». И вот спустя годы мы будем делать эту работу в Москве с Евгением Князевым. Всего два актера, минимум мизансцен. Каждый из нас выступает в трех ипостасях: от автора Льва Николаевича Толстого, от героев и от себя. Я до сих пор работаю теперь уже в Театре Российской армии. А «Идиот» шел в течение 13 лет. В какой-то момент я сама сказала, что пора и честь знать. У меня были роли леди Макбет по Шекспиру, баронессы Штраль в «Маскараде» Лермонтова и многие другие. В спектакле «Та, которую не ждут» по пьесе Алехандро Касоны «Утренняя фея» у меня роль странная и опасная. Я даже брала благословение, прежде чем приступить к работе. В центральной роли выводится ее величество матушка Смерть. Но спектакль оставляет очень доброе и хорошее послевкусие. За эту роль я впервые в жизни получила театральную награду.
Меня часто спрашивают, почему я не поехала в Голливуд, ведь приглашали. Отвечу коротко. Где родился, там и пригодился. В то время это было действительно сложно, не существовало такой практики. К тому же я не владею иностранным языком в той мере, чтобы сниматься в кино. В детстве приходилось часто менять школы, поэтому учила то французский, то немецкий, то английский, то грузинский. В то время у меня было много интересной работы здесь, в своей Отчизне. Потом уже, когда я поехала в Голливуд с организацией по созданию советско-американских инициатив, куда входили Рустам Ибрагимбеков, Ролан Быков, Элем Климов и где Владимир Познер был переводчиком на самых ответственных мероприятиях, состоялась встреча в Академии, где решается судьба «Оскара». На ней присутствовали режиссеры Милош Форман, Коппола. Они посмотрели фрагменты советских фильмов, пришли в восторг от того, какие у нас замечательные операторы и артисты. Ко мне подошел Дэвид, фамилию которого я уже забыла, и сказал: «Вы помните фестиваль в Сан-Себастьяне, когда велись переговоры по поводу трехлетнего контракта в Голливуде? Ваша судьба могла бы сложиться совершенно иначе» (На XVII Международном кинофестивале в Сан-Себастьяне Чурсина получила награду за лучшую женскую роль из рук Одри Хепберн за фильм «Журавушка». — С.Х.). Я ему ответила: «Сложилась так, как сложилась. И я своей судьбе благодарна».
У каждого актера свой век, свое время. Сейчас пришли другие герои на экран, другие режиссеры. Года полтора назад я снялась в двух сериалах. Как правило, выбираю такие, где нет разорванных тел, крови, прочих ужасов, где по-человечески решаются проблемы нашей жизни. Может быть, теперь я не играю таких ролей, какие у меня были в молодые годы. Но грех жаловаться. Недавно я снималась с Дмитрием Нагиевым. Всего два дня. Я очень волновалась. Он такой медийный и раскрученный. У меня была роль матери героини. Дмитрий оказался человеком невероятной дисциплины в плане знания текста и мизансцен. В «Интернах» я тоже играла мать героини. У меня было несколько съемочных дней с Иваном Охлобыстиным. И тоже волновалась, потому что он такой непосредственный и такой экзальтированный. Никогда не знаешь, какой текст произнесет. После того как Иван снялся, он начинает хохотать от удовольствия, как хорошо все получилось, требует, чтобы все вокруг смеялись. Такие они разные, но это и интересно.