«Я СЛОМАЛ ЗАКОНЫ ПРИРОДЫ»
Михаил Мытарев 470 раз сдавал кровь, провел двое суток в ледяной воде и тестировал костюм на высоте в 50 км
В период пандемии мало кто даже из опытных доноров решался сдать кровь. И все же были смельчаки, среди которых человек фантастической силы воли и способностей — москвич Михаил Мытарев. Он еще до снятия карантина сдал кровь и ее компоненты в… 470-й раз (4 раза плазму в период самой пандемии). Но это не единственное его достижение в 73 года. Мытарев больше четверти века был испытателем. Он принимал участие в самых экстремальных экспериментах, доказывая фактически неограниченные возможности человеческого организма. Говорят, на нем «ломались законы природы». Но все это он делал не столько из любознательности, и уж точно не ради заработка (хотя за участие в экспериментах платили деньги), сколько из любви к людям. На что способно наше тело и какие вершины может одолеть дух — об этом наша беседа с уникальным испытателем и донором Михаилом МЫТАРЕВЫМ.
— Михаил Александрович, каким было ваше первое испытание?
— Первый эксперимент, в котором я участвовал как испытатель, был посвящен отработке методики перехода из космического корабля «Союз» в космический корабль «Аполлон» и обратно. Было начало 1975 года. Эксперимент был многосуточным. На земле сделали точную копию двух кораблей. Т.к. состав воздуха в кораблях был разным, то при переходе из одного корабля в другой надо было длительно находиться в шлюзовой камере, чтобы организм привык к воздуху того корабля, куда ты переходишь. Здесь я впервые в жизни питался космической пищей из тубов.
Потом было много других испытаний. Вот, к примеру, на мне должны были продемонстрировать, как долго может продержаться человек, попавший в катастрофу, в водах северных морей. Эксперимент был в Японском море. Температура воды была 2 градуса, ученые стояли на берегу в шапках и в тулупах. Я весь в температурных датчиках иду в море от берега, чтобы оно меня покрыло по шею, а море мелкое. Ушел далеко, а все мелко. Ноги бью о камни. Предлагаю ученым: «Давайте я на колени опущусь, и будет как раз вода по шею». Стою себе и стою. А ученые: «Вылезай, мы уже замерзли на берегу». Как-то двое суток провел в воде при температуре ноль градусов. В своей, простите, ледяной моче, т.к. на мне было простое солдатское х/б белье и тонкий резиновый костюм. Ни пить, ни есть нельзя было. Это тоже в рамках эксперимента — сколько продержаться может человек, упавший за борт судна.
— Правда, что однажды вы сидели в воде при минусовой температуре, пока вам не сказали, что на оплату труда испытателей весь финансовый резерв уже исчерпан?
— Да, было такое дело. Медики и техники уставали наблюдать в ожидании, пока я сдамся. А я не сдавался. Я был вообще «холодовик» мощнейший, это все отмечали. Но мне это тоже не просто давалось. Двое суток при ноле градусов едва выжил, все время заводил себя: ты что, не мужик?! Так и продержался.
— Какое испытание стало самым необычным?
— Многие эксперименты из своей 25летней испытательской жизни я могу назвать необычными, но выделю один из них. Мне была поставлена задача каждый день в
течение недели (то есть 7 дней подряд) находиться в термовлагобарокамере при температуре 50 градусов по Цельсию и влажности воздуха 70–100 процентов. Я был в плавках, сидел на стуле. Каждые 15 минут лаборантка должна была брать у меня кровь из пальца. А теперь о необычности. Конечно же, лаборантка входила в камеру не в купальнике, а одетая в свою обычную одежду и в белом халате сверху. Чтобы набрать 3 капилляра крови, надо было качественно уколоть палец и выдавить мою кровь в 3 капилляра. Но на практике сделать все это быстро ей сразу не удавалось. Кровь не всегда шла хорошо. Лаборантка из-за этого нервничала. Приходилось колоть дополнительно и в разные пальцы. Время шло, ей становилось дурно из-за перегрева, и она стала отказываться входить в камеру. Что делать? Прекращать эксперимент? Тогда я сказал, что готов сам колоть свои пальцы, набирать кровь и передавать через иллюминатор. Для любителей математики есть задача — посчитать, сколько уколов во все пальцы обеих рук я получил за неделю: каждый день до 50–60, итого примерно 350–400 уколов за неделю, повторю, — во все 10 пальцев рук. Где-то я читал, что медвежатники (люди, вскрывающие сейфы) специально стачивали кожу на пальцах рук, чтобы повысить тактильную чувствительность. Выводы о том, в каком состоянии находились мои пальцы в конце седьмого дня эксперимента, каждый может сделать сам.
— А какой эксперимент был самым сложным?
— Вот только один из самых сложных. В камере на высоте 50 километров надо было испытать экспериментальный высотнокомпенсирующий костюм конструкции Ярова. Эксперимент должен был продолжаться до момента, пока испытатель не откажется, или прекращаться по причине появления у него недопустимых физиологических показателей. Как известно, чем больше высота, тем сильнее растягивается тело человека во всех направлениях. Проще сказать, оно раздувается. Чтобы этого не происходило, в подкостюмное пространство были помещены специальные подушечки. В них нагнетался воздух под давлением, которое увеличивалось в зависимости от высоты. Тем самым осуществлялось сжатие человеческого тела. Я оказался единственным испытателем, который покорил планку 6-часового нахождения в этом костюме. До этого я был в подобном эксперименте 4 часа, но это повторил другой испытатель. Так вот о сложности. Многие читали рассказ Беляева «Голова профессора Доуэля». После четвертого часа я перестал ощущать, где мои ноги, руки и где мое тело. Оставалась только голова, нахождение которой я мог контролировать. Дыхание (воздух подавался в подмасочное пространство) давно перешло на собачье, т.к. грудная клетка была сдавлена, а моим дыхательным мышцам все труднее и труднее становилось преодолевать внешнее давление. Воздух я высасывал и вынужден был учащать дыхание, а значит, укорачивать вдох. Но самое неприятное было впереди. После эксперимента оказалось, что в довольно широких промежутках между подушечками, которые, естественно, не могли быть сплошными, образовались такие же широкие, как эти промежутки и большие по объему сукровичные волдыри, очень похожие на те, что бывают у человека, которые он чем-то натирает себе на руках или обувью на ногах. Когда с меня стаскивали высотный костюм и потом я переодевался в свою одежду, часть из них лопнула, а позднее моя знакомая медсестра просто-напросто вскрыла все эти пузыри, иначе мне было бы еще хуже. Не буду описывать свои дальнейшие многодневные страдания, пока все не пришло в норму.
— Расскажите про многосуточные зимние испытания защитных пуленепробиваемых жилетов и шлемов в условиях высокогорья и очень больших физнагрузок на Эльбрусе.
— История такая. Надо было проверить физические возможности человека в условиях высокогорья при ношении на себе пуленепробиваемых жилетов и шлемов первых конструкций — очень тяжелых и неудобных. Жили мы на стоянке на Эльбрусе на высоте 4200 метров, а поднимались каждый день в район скал Пастухова (4700 метров) и даже выше. Но на сам Эльбрус мы не поднимались. Такая задача не стояла. Скорость передвижения устанавливалась каждый раз разная. И вес рюкзаков, которые были на испытателях, помимо жилетов и шлемов, тоже каждый раз менялся, в зависимости от возможностей испытателя. Мне все время доставалась максимальная нагрузка.
— Что удалось доказать при экспериментах на переносимость человеком угарного газа? Зачем они вообще были нужны?
— Эти эксперименты проводились для того, чтобы выяснить возможности человека
на переносимость угарного газа, который бывает, например, при пожаре на подводной лодке. Испытатель находился в камере, в которую подавался угарный газ разной концентрации и разного состава негативных элементов, составляющих его. Рядом был врач в кислородной маске. Когда испытатель терял сознание, надышавшись угарного газа, врач надевал на него кислородную маску. Выявлялось время до потери сознания. То же самое было при физнагрузке, когда испытатель, сидя на велоэргометре, крутил педали с заданной скоростью и заданной нагрузкой. И тоже до потери сознания. У меня таких экспериментов было десятки. Несладко…
— С кем из великих ученых посчастливилось познакомиться?
— Понять бы, кого считать великим… Пересекался с руководством 3-го Главного управления МЗ СССР (позднее ФМБА) и бывшим замглавы Минздрава СССР Бурназяном, с космонавтами Леоновым, Терешковой, с руководителями тех институтов и организаций, в которых я участвовал в экспериментах как испытатель.
— Были моменты, когда организм сдавал?
— Скажу так: сам я ни разу не просил прекратить эксперимент, потому что мне было страшно, больно или очень тяжело. Эксперименты прекращались, либо если задача была выполнена, либо если врачи требовали.
— Верите в безграничные возможности человеческого тела?
— Человек создан по образу и подобию Божьему, но в человеческом теле, а оно имеет ряд ограничений. Поэтому говорить о безграничных возможностях я бы не решился, хотя и прошел в своей жизни через такие испытания, которые многим и не снились. Я всегда хотел помогать людям, которые оказываются в непреодолимой для них ситуации, а для возможностей моего тела, но прежде всего духа, ситуация преодолима. Собственно, мой секрет, который я, естественно, раскрыл для себя и в себе, можно выразить одним словом, которое я очень люблю и по которому стараюсь жить, — ПРЕОДОЛЕНИЕ. Я готов пройти еще много испытаний, но разумных и нужных людям. Накопленный опыт и житейская мудрость помогут. Бог даст, попаду во всемирную Книгу рекордов Гиннесса, но специально лезть для этого вон из кожи я не буду, тем более что я уже вхожу в Книгу рекордов России.
— Что считаете главным своим достижением?
— Мне очень дорого выражение, которое, как я узнал, было дорого и нашему гениальному летчику Валерию Чкалову: «Если быть, то быть первым». Без ложной скромности и гордыни могу сказать, что я, по всей видимости, единственный в мире человек, которому удалось достичь таких высоких результатов в двух сферах человеческой деятельности, как испытатель и донор, как удалось это сделать мне. В России уж точно такого нет. Если кто-либо найдет его, пусть познакомит меня с ним. С радостью пожму ему руку и обниму.
— Когда в первый раз сдали кровь? — В январе 1965 года, когда я учился на 2-м курсе МАИ. Но тогда это было не очень серьезно. А регулярно и осознанно начал сдавать кровь в 1975 году в отделении переливания крови (ОПК) 6-й клинической больницы, которая относилась к ИБФ, где я тогда работал. Позднее это ОПК превратилось в Центр крови ФМБА, донором которого я являюсь сейчас.
— Почему вообще решили сдавать кровь — это тоже часть испытаний себя?
— Кровь я решил сдавать, чтобы отплатить людям благодарностью за то, что мне в свое время несколько раз перелили кровь доноров, когда возникла такая необходимость. После завершения своей испытательской деятельности я, будучи только донором, участвую, можно сказать, в своеобразных испытаниях по отношению к самому себе. Вы правильно это почувствовали.
Мне 73. Возрастной границы в российском донорстве сейчас нет. Буду донором до той поры, пока Бог будет давать мне для этого здоровье, чтобы принести людям как можно больше пользы своей кровью.
Несомненно, что донорство благотворно влияет на организм человека. Своим примером я хочу это показывать людям, особенно молодым.
Ева МЕРКАЧЕВА.