ЛЕБЕДИНАЯ ВЕРНОСТЬ
Как дочь солдата и прачки, Анна Павлова, стала величайшей балериной
Блестящее будущее Анне ПАВЛОВОЙ когда-то предрек знаменитый балетмейстер Мариус Петипа: «Пушинка на ветру – она будет летать по сцене». Именно благодаря вердикту седовласого мэтра дочь солдата и прачки приняли в Императорское балетное училище – со второго раза. Талант, помноженный на упорство и честолюбие, вознес ее на вершину успеха, ей рукоплескала публика всего мира. Она добилась и мужчины, которого страстно любила всю жизнь, но вот была ли счастлива?
Жизнь балерины чем-то напоминает ее танец «Умирающий лебедь»: движения исполнены грации, но при этом нервны, тревожны в попытке удержать эту ускользающую красоту. Она не давала себе отдыха, боялась остановиться, словно понимала, что, перестав танцевать, перестанет и дышать. По легенде, на смертном одре попросила показать ее костюм лебедя, после чего впала в кому. Короткая жизнь, всего-то сорок девять лет, и из них сорок были отданы искусству. А начиналось все чудесно, как в сказке, точнее, со сказки «Спящая красавица».
Пушинка на ветру
Наверное, в тот вечер, посмотрев представление в Мариинском театре, Анна была далеко не единственной девочкой, кто воскликнул: «Хочу танцевать, как принцесса Аврора!» Но немногим хватило упорства и воли, чтобы воплотить мечту в жизнь. С первого раза в балетную школу Павлову не взяли – она была хрупкой, болезненной. Прошло два года, прежде чем наша героиня повторила попытку. И вот тогда-то слово председателя приемной комиссии Мариуса Петипа и сыграло решающую роль. Как, наверное, потом он гордился своей прозорливостью! Ведь еще через восемь лет Анна уже была принята в труппу Мариинского театра и сделала умопомрачительную карьеру до «первой солистки» за рекордно короткий срок. Иначе как божественной и восхитительной юную танцовщицу и не называли. «Гибкая, музыкальная, с полной жизни и огня мимикой, она превосходит всех своей удивительной воздушностью!» – писали о ней в газетах. Знаменитый педагог того времени Энрико Чекетти утверждал, что он способен довести до виртуозности каждое движение воспитанницы, но «только у Павловой есть то, чему может научить лишь Господь».
Уже при жизни балерина стала легендой, и легендами и мифами была овеяна ее биография, начиная с самого рождения. По официальным свидетельствам, Анна Павлова появилась на свет в военном госпитале Петербурга 12 февраля 1881 года, а ее родителями значились солдат Преображенского полка, выходец из тверского крестьянства Матвей Павлович Павлов и прачка Любовь Федоровна. По другим сведениям, отец Анны имел караимские корни и настоящее его имя Шаббетай Шамаш, а Матвеем его называли в миру. Есть и третья версия, что девочка – плод внебрачной связи Любови Федоровны с Лазарем Поляковым, банкиром и младшим братом российского «железнодорожного короля» Самуила Полякова. Во всяком случае, это бы объяснило некоторые нестыковки в биографии примы. Детство Анны прошло в двухэтажном доме в Лигове, аристократическом предместье Северной столицы, куда на лето съезжалась театральная элита и нувориши. Семья арендовала его для бабушки Анны, которая воспитывала девочку. Походы с матерью в Мариинский театр, о которых в мемуарах вспоминала звезда, тоже обходились недешево. Не говоря уже об учебе в столичной Императорской балетной школе – это деньги, и немалые. Откуда бы им взяться у бедной семьи? Тема происхождения всегда была для балерины болезненной, и отчество свое Матвеевна она не любила, предпочитала, чтобы обращались к ней на европейский манер – Анна Павлова, так оно для артистки более звучно и красиво.
Черный лебедь
Как-то она призналась лучшей подруге, балерине Наталье Трухиной: «А знаешь, Натали, я страшно завистлива». Анна была
не из тех, кто довольствуется малым. Весьма показателен случай, который она сама описывала в своих мемуарах. Как известно, императорская семья была поклонницей балета и царственные особы частенько захаживали в балетное училище посмотреть на отчетный концерт. В тот вечер зрителями были император Александр III, императрица Мария Федоровна и великие князья. Когда спектакль закончился, маленьких танцовщиц пригласили в аудиторию на встречу с августейшими особами. Общаясь с девочками, император взял за руку одну из них. Увидев это, Анна разрыдалась: ей предпочли когото другого! Желая утешить ребенка, к ней направился один из великих князей. Но нашей героине этого было недостаточно. «Хочу, чтобы государь поцеловал меня!» Тогда выходка юной служительницы Терпсихоры лишь позабавила окружающих, но это много говорило о ее характере. Конкуренции Анна Павлова не терпела и весьма ревностно относилась к чужому таланту.
Уже будучи известной всему миру, на гастролях в Лондоне она грубо унизила своего партнера Михаила Мордкина. Тот, видите ли, возомнил себя равным ей. Требовал, чтобы в анонсах выступлений непременно значилось: «идеальный Мордкин». А увидев в меню ресторана «Лягушачьи лапки а-ля Анна Павлова», закатил скандал, вопрошая, почему нет блюда, названного и в его честь. На другой день хозяин заведения гордо рекомендовал гостям «Яйца а-ля Мордкин». Танцовщик был счастлив, но недолго. Спустя несколько дней, во время выступления в лондонском «Паласе», Анна влепила партнеру громкую пощечину. Позднее она объяснила, что тот чуть не уронил ее, намеренно грубо выполняя поддержку. Михаил утверждал, что именно она подставила ему подножку. Впрочем, скандал был только на руку газетчикам, которые раздули из происшедшего целую историю, намекая на романтический характер отношений этой пары. Тем более что сама Анна про личное никогда не рассказывала. «Истинная артистка, подобно монахине, не вправе вести жизнь, желанную для большинства женщин. Она не может обременять себя заботами о семье и о хозяйстве», – так она говорила.
Злые языки утверждали, что, организовав собственную труппу, Анна специально окружила себя танцовщицами с довольно средними способностями, чтобы блистать на их фоне. Но когда имя одной из артисток, Хильды Бутсовой, стало часто мелькать в газетах, отправила ей прощальное письмо: «Моя дорогая Хильда! После многих лет плодотворной совместной работы настала грустная минута расставания…» А с Валентиной Кашубой рассталась после того, как на гастролях в Испании король Альфонс XIII спросил, приехала ли «эта жемчужина – la belle Kachouba». Анна прямо заявила тогда, что в ее труппе есть только одна жемчужина – и это она сама!
Любовь и прочие неприятности
Люди, близко знавшие балерину, утверждали, что она обладает несносным характером. Но тому были причины. Еще в юности Анна сильно влюбилась. Тогда она еще только делала первые шаги как балерина. Выходец из старинного аристократического рода, блестяще образованный эрудит и светский щеголь, занимавший высокий пост в сенате, Виктор Дандре был завидным женихом. Он ухаживал за Анной, водил по ресторанам, дарил подарки, приглашал в компании обеспеченных и известных людей. Снял для нее роскошную квартиру с танцевальным залом (неслыханная роскошь!), но, увы, связывать свою судьбу с девушкой низкого происхождения не собирался. В то время считалось модным покровительствовать артисткам, что он и делал. Но жениться? Нет. Когда Анна осознала свое унизительное положение содержанки, то, несмотря на сильные чувства к Виктору, решилась на разрыв. Уезжая на гастроли в Париж с труппой Сергея Дягилева (с которым именно Дандре ее и познакомил), она вручила любовнику конверт с прощальным письмом.
«Артист должен знать все о любви и научиться жить без нее», – сказала балерина в одном из интервью. А публика замирала, глядя, как бьется в смертельной тоске ее умирающий лебедь. В этом танце она выражала всю свою душевную боль и муку. Когда Камиль Сен-Санс, на музыку которого был поставлен «Лебедь», увидел ее выступление,
воскликнул: «Мадам, теперь я понял, какую прекрасную музыку написал!»
«Русские сезоны» в Париже пользовались небывалым успехом. А на афише, которую нарисовал Валентин Серов, красовалась именно Анна Павлова. Посмотреть на приму приезжали со всей Европы, театр приглашали на гастроли в Америку и Австралию. Пока балерина пожинала плоды вполне заслуженной славы, дела у ее экс-возлюбленного шли совсем неважно. В 1910 году Дандре был обвинен властями Петербурга в растрате казенных средств, выделенных на строительство Охтинского моста. Он попал в тюрьму, не найдя крупной суммы денег, которая требовалась для внесения залога, и вынужден был коротать тоскливые дни и ночи за решеткой. Богатые друзья от него отвернулись, и единственным человеком, протянувшим руку помощи, оказалась Анна Павлова.
Долг платежом красен
Дягилев был весьма удивлен, когда его жемчужина, которую публика проносила после спектакля на руках (вместе с золоченой каретой) по всему Парижу, внезапно разорвала контракт ради ангажемента в лондонском мюзик-холле. Там великой Павловой приходилось выступать ежедневно, в очередь с жонглерами и дрессированными собачками. Пресса писала, что русская балерина забыла, что такое высокое искусство... Зато там платили тысячу с лишним фунтов в неделю.
Через некоторое время на руках у Анны была уже внушительная сумма. Эти деньги она переправила в Россию для освобождения Виктора из тюрьмы. По поддельным документам он сумел выехать в Лондон. «В Париже я решила, что без Дандре жить не могу. Я сразу же вызвала его к себе, – вспоминала прима. – Мы обвенчались в церкви, под секретом. Он ведь мой, только мой, и я его обожаю». «Что ж тут удивительного? – отвечала она на вопросы знакомых. – А зачем же иначе я ушла бы от Дягилева, танцевала в мюзикхолле, пряталась полуголой в корзинах на вечерах у глупых богатых американок?!» Петербург смаковал подробности этой любовной истории. Оказывается, в наше время еще возможна такая… лебединая верность.
Отныне путь на родину был заказан для обоих. Супружеская чета обосновалась в Лондоне, купив прекрасное поместье Ivy
House на берегу озера, где плавали белые лебеди и росли экзотические растения. Анна создала свой театр, Виктор сделался ее импресарио, организовывал гастроли, взял на себя все хозяйственные заботы, обязанности бухгалтера и менеджера. Казалось бы, балерина получила все, о чем могла мечтать. Но идиллии в их отношениях не было.
Все чаще она закатывала мужу истерики, а потом, выдохшись от слез, просила прощения. Но надолго ее не хватало, и она вновь нападала на Виктора с новыми оскорблениями. Друзья, становившиеся свидетелями этих жутких ссор, спрашивали у Дандре, почему он терпит и не уходит от Анны. Тот молчал. Он был благодарен ей за проявленную щедрость и великодушие. Она так и не смогла простить ему своей давней обиды. Хвасталась подругам: «Я говорю ему: «Ты теперь должен делать все для меня!» И он молчит. Он знает, что виноват». Мстя за то, что когда-то он не счел ее себе равной, она взяла с Виктора обещание хранить факт их бракосочетания в тайне. «Я теперь Павлова, ч т о мне какая-то мадам Дандре!» После ее смерти он так и не смог доказать, что они были женаты.
Под занавес
Виктор на собственном примере убедился, как непросто жить с гением. Эмоциональные перепады, слезы, истерики, уверения в любви и потом вновь обвинения – с этим он вынужден был мириться. Он подозревал ее в неверности – и небезосновательно. У балерины были и мимолетные связи, и постоянные – с тем же художником Александром Яковлевым. А еще она понимала, что стареет, все сложнее ей выполнять танцевальные па. И боялась, что однажды уже не сможет выходить на сцену. Она изнуряла себя многочисленными гастролями – лишь бы оставаться в движении. За двадцать два года гастрольной деятельности Павлова дала около девяти тысяч спектаклей, причем в тех странах, где и слыхом не слыхивали о балете. В этом смысле Виктор оказался жестким импресарио. Не позволил отказаться от выступления в Эквадоре, где вспыхнула эпидемия желтой лихорадки. В Мексике велел жене танцевать под тропическим ливнем. И она не смела с ним спорить… Один из немногих, кто понимал Анну, был другой гениальный артист XX века Чарли Чаплин. Они познакомились на банкете, устроенном в честь русской балерины. Комик сказал, что английский язык не может выразить все ее величие и передать те чувства, которые он к ней испыт ывает. Поэтому он будет говорить по-китайски. С этими словами Чаплин припал к руке Анны. Так и завязалась эта дружба. Почувствовав гениальность друг друга, они позволяли легко подтрунивать над собой. Однажды Чаплин был гостем в итальянском ресторане, снятом Павловой. И, развлекая публику, пустился в рассуждения о творческих методах танцовщицы и тут же изобразил ее «Лебедя» и «Саломею». Это было смешно и вместе с тем экстравагантно и тонко. Балерина не осталась в долгу и однажды, за минуту до поднятия занавеса в балете «Снежинки», насмешила кордебалет, пройдясь в прелестном тюнике вприпрыжку и приподнимая воображаемый котелок, пародируя Чаплина. Ее не стало 23 января 1931 года – всего несколько дней не дожила Анна Павлова до своего пятидесятилетия. Поехав на гастроли в Гаагу, она сильно простудилась в поезде и умерла от воспаления легких. Личный врач королевы Нидерландов предложил удалить ребро, чтобы откачать жидкость, но тогда она не смогла бы танцевать. Пригласили других специалистов, в итоге время было упущено. В городском театре в тот день, когда планировалось ее выступление, шел странный спектакль: поднимался занавес, звучала волшебная музыка Сен-Санса, а по пустой сцене двигался, словно следуя за движениями невидимой танцовщицы, одинокий луч прожектора. «Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает».