НЕ СОТВОРИ СЕБЕ
Члены «Церкви последнего завета» рассказали о жизни в общине
«Единая семья приняла решение, надо смириться»
Денис Коробков родом из Воронежа.
В общину к Виссариону уехал в 19 лет, после второго курса политехнического института. Прожил в тайге 16 лет. Вырваться Денису из секты удалось только в 2009-м, когда ему было 35.
— В Сибирь мы уехали с компанией товарищей в 1993-м, — рассказывает Денис. — У Виссариона невероятные способности, он обладал огромной силой влияния. Информацию на уровне логики мы не воспринимали. Было ощущение какой-то благодати, любви, спокойствия, которые исходили от этого человека.
— Сейчас говорят: «Но люди ведь ехали к Виссариону добровольно, никто их силой в тайгу не загонял»...
— Ехали действительно по собственной воле, но это не означает, что и дальше в течение 10–30 лет они делали там все добровольно. Для многих «добровольно» закончилось как раз по приезде туда.
Меня и еще одного моего товарища Виссарион отправил в 1993 году в деревню Черемшанка в числе первых переселенцев. Мы должны были наладить отношения с местными жителями, начать осваивать тайгу. Основная часть общины переехала позже, последователи Виссариона стали продвигаться вглубь тайги, обживать отдаленные поселки. И вот там он стал вводить уже более суровые законы. Появились формирования наподобие ультраправых группировок, которые назывались «единые семьи». Виссарион определенными психологическими методиками побуждал вступать туда, воздействовал через чувство вины, говорил: «Вы неверующие, раз не вступаете в «единую семью». А «неверующий человек» для последователя — это верная гибель в тайге».
— Какие были обязанности у людей в «единой семье»?
— Они должны были строить «город Солнца», возводить дом для Виссариона, сначала первый, потом второй, строить дом для его помощника Вадима Редькина, сначала первый, потом второй и так далее. Человек по 6 часов в день был занят на общих работах и только два часа работал на себя. В будние дни все трудились сообща в бригадах и в мастерских, а в воскресенье, хоть это и был выходной, объявляли «праздник общего труда». В итоге люди работали практически круглосуточно. Один из постулатов Виссариона гласил, что истинно верующий человек должен работать до того момента, пока не упадет.
— И это на фоне жесточайшей веганской диеты?
— Да, причем это совсем не то веганское питание с минералами и витаминами, которое сейчас может себе позволить человек, живущий в городе. У нас была каша на воде без всякого масла. Хорошо, что с солью, а то некоторое время и она была под запретом.
Соли организму не хватало. Употреблять ее в пищу было нельзя — грех! Люди, как могли, выкручивались, например, покупали на базаре соленый укроп, чтобы добавить его в кашу. Народ Виссарион «прикрутил» конкретно. Деньги в «единых семьях» считались общими, человек не имел права тратить свою зарплату, все заработанное он отдавал в хозяйственный совет «единой семьи». И если ему нужно было, например, купить себе носки или детям что-то из одежды, он шел в хозсовет и выпрашивал на это деньги.
— До такой степени верили Виссариону?
— Очень сложно было сопоставить, что человек обаятельный, который несет душевное тепло, у которого любовь в глазах, может делать что-то не то. У меня внутренней защиты, например, не было. Но постепенно недовольство накапливалось…
— Говорят, что в общине процветали любовные треугольники?
— Все верно. У моего соседа было две жены. И таких семей было немало. Это считалось нормой. У слабого пола в общине вообще было незавидное положение. Женщина, например, должна была помыть ноги любому мужчине, который входит в ее дом. Даже если кто-то мимо проходил, решил остановиться, она должна была вынести тазик и помыть ему ноги. Это правило было введено для смирения, чтобы указать женщине ее место.
На мой взгляд, это не что иное, как унижение. При таком отношении мужчины в общине сразу ухватились за идею любовных треугольников. Другое дело, что мало кто мог потянуть это чисто финансово. Любовные отношения — это одно, но ведь требовалось еще и взять ответственность за вторую жену. Кто мог обеспечить обеих — жил в этом треугольнике. Все это началось, когда в семье у самого Виссариона начался разлад. Он поселил у себя в доме маму с дочкой. Когда девочка подросла, Виссарион положил на нее глаз. Сколько ей было лет на тот момент, была ли она уже совершеннолетняя, я точно не знаю. Но разница в возрасте у них большая — около 30 лет.
Обитель Рассвета.
— За медицинской помощью виссарионцам обращаться было запрещено?
— Прямого запрета никогда не было. Но Виссарион любил повторять фразу: «То, что учитель произнес шепотом, для верующих должно звучать как гром среди ясного неба». И если он произнес проповедь о том, что человеческая плоть должна исцелять сама себя, последователи воспринимали это буквально.
— Решение уйти из общины далось тяжело?
— В 2005 году, когда прозрел, я взял и написал официальное объявление о том, что больше не являюсь верующим человеком в системе Виссариона. Мне, чтобы пробудить в себе определенную силу сопротивления, нужно было именно написать... Я распечатал объявление, раздал листы верующим в общине, отправил объявление Виссариону, повесил его на стене почты, на школе. Устроил такую вот маленькую акцию.
— По сути, сожгли мосты?
— Абсолютно точно. Мне это помогло. А для жены мой уход от веры стал тяжелым испытанием. Она пошла к Виссариону, и он разрешил ей со мной развестись. А все, что скажет Учитель, немедленно исполнялось. Но я не сразу уехал оттуда, еще три года жил по инерции в поселке. Сознание у людей, живущих долго в общине, настолько сильно изменено, что вытащить их в обычную мирскую жизнь очень сложно. Многие просто не способны начать новую жизнь. Как Ихтиандр из романа «Человек-амфибия» не мог вылезти с жабрами на сушу и жить там спокойно, так же и общинники.
— Как вы восприняли известие, что Сергея Торопа, как и двух его помощников, арестовали?
— Как праздник справедливости. Но зла этим людям я не желаю. Я давно уже успокоился. Пусть их судьбу решает суд. Ребята там просто уже все берега потеряли. Их давно уже надо было остановить.
«Внимание женщин к Учителю было огромное»
Александр Скробан родом из Минусинска, где долгое время жил сам Виссарион–Тороп. Александр в отличие от Дениса до сих пор боготворит своего учителя. Но на его арест реагирует своеобразно — уверяет, что есть повод петь и веселиться. Он также рассказал нам свою историю.
— В 90-е годы приехал в Гуляевку на свадьбу. Пошел на гору, где увидел красивых людей, услышал Виссариона, который обладал огромной внутренней силой, — рассказывает Александр. — Стал читать Новый Завет. Был поражен, что прошло две тысячи лет, а мир в плане взаимоотношений между людьми не изменился. Мне понравилось учение Виссариона, захотелось ему следовать. Мне было тогда 20 лет, у меня был свой бизнес. Коттедж я оставил маме, квартиру — бывшей жене с ребенком. Взял котомку и пошел. Сознательно бомжевал пять лет, потому что хотел научиться жить во благо ближних.
Потом приобрел земельный участок, стал строиться. У нас есть правило: мужчина должен обеспечить свою семью, он должен быть мастером. Общих домов у нас нет. В каждой деревне есть группа единомышленников, которая собирается вместе, чтобы решать жизненно важные задачи. Например, мы часто объединяем инструменты, но у каждого из них есть свой хозяин.
— Сам Виссарион на что жил?
— Он у нас не зарабатывал. Мы все, каждый по-своему, в знак благодарности заботились о нем. Сами пришли и бесплатно построили ему дом. Для нас это просто святое действие. Участвовали все, кто мог и кто хотел. Но если человек курил, матерился, выпивал, его к такому таинству не допускали. Храм должен строиться с чистой душой, с чистым сердцем. Я сам участвовал в его строительстве. Для меня это была большая радость.
— Действительно десятую часть от заработка нужно отдавать на благо общины?
— Я лично не отдаю. У меня четверо детей. Я мало зарабатываю, если буду вносить взнос — это будет в ущерб моей семье. У кого-то больше возможностей. Кто-то десятую часть от заработка отдает, кто-то — двадцатую. Но ведь подобные взносы есть в любой церкви, в любой профсоюзной организации. Взять тот же подоходный налог, который платят все работающие. Каждый верующий у нас хочет, чтобы церковь развивалась. У нас, например, в качестве транспорта ходит вездеход. Каждый может им воспользоваться, подняться на гору бесплатно. Это достаточно старый автомобиль, который требует обслуживания. За это платит церковь.
— Строгие ограничения в еде до сих пор сохраняются?
— Нам никто ничего не запрещает. Хочешь — ешь мясо, но ты будешь больной. Кто хочет поправить свое здоровье — ест овощи, фрукты, зелень. Кто-то не держится, кто-то — срывается. Что касается меня, то я покупаю сливочное масло, сыр, крупы — рис, гречку, пшено, овсянку, — макароны. Лечо, кабачки, фрукты. Вот сейчас вернулся с поля, мы накопали 150 ведер картошки. У нас также своя морковка, капуста и свекла.
— Что скажете про многоженство в общине?
— Бывает ситуация, когда одинокая женщина полюбила чьего-то мужа. И чтобы она могла реализовать свою любовь, только законная жена может пригласить ее в свой дом. Мужчина не имеет права даже заикаться об этом. Только с согласия своей жены он может взять ответственность за эту женщину. Я могу вспомнить, наверное, только пять подобных случаев.
— У самого Виссариона тоже ведь вторая жена.
— Первая жена, Любовь, находилась в очень непростых условиях. Внимание женщин к Учителю было огромное. Они порой вели себя навязчиво. От влюбленной женщины ждать адекватности сложно. Учителя часто приглашали в поездки, он отлучался из дома. Выдержать Любе все это было непросто. Тем более что у них было пятеро детей. Плюс еще одна женщина оставила им больную девочку. Все это накатило, Люба не справилась с ситуацией. После того как она ушла, появилась другая, которая была рядом, София, которая уже больше доверяла. Мастер не может быть без женщины, она его вдохновительница, сотворец. У них потом появилось двое детей.
— А Люба, бедная, куда делась?
— Почему она бедная? Она поехала учиться в Красноярск на психолога, стала практиковать. Она здесь очень много общалась с людьми, вела мужской клуб. Здесь продали дом и купили ей в городе квартиру. Дети сами выбрали, с кем им жить. Старшему, Ромке, сейчас лет за 30, он живет здесь рядом, в Петропавловке, у него своя семья. Славка тоже здесь где-то тусит. Я его постоянно вижу.
— Как в общине реагируют на арест Виссариона и его помощников?
— Для нас это не является потрясением и новостью, мы еще 20 лет назад знали, что так все будет, — говорит Александр Скробан. — Это было предсказано. Как случилось 2 тысячи лет назад, когда Христа распяли на кресте. Для чего нужна была смерть Иисуса? Чтобы показать, что такое любовь. Сейчас, конечно, не случится убийства, «распятие» будет носить психологический характер. Нам надо всем сейчас реветь, а мы улыбаемся. Учитель многому нас научил.