Какое питье – такое житье. И наоборот

Разговор у нас пойдет о торговле алкоголем «в разлив». Для начала приведу два афоризма. Во-первых, почти точно из Бориса Гребенщикова, мол: все говорят, что пить нельзя, а я говорю – можно. Во-вторых, один из законов Мерфи: «Сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания, но неправильные решения».

Полицейский взгляд на мир

Извините, но еще цитата. Из интервью одного из начальников Таллиннской муниципальной полиции: «Лично мое мнение, – говорит он, – что в спальных районах вообще не должно быть ночных баров. Спальный район на то и есть спальный район». Действительно. Зачем там бары-тары-растабары. Добрался до квартиры. Телик посмотрел. И в койку. Возмущает стража муниципального порядка «ситуация, когда люди могут выйти из дома, пройти пять метров и всю ночь сидеть и выпивать в окружении незнакомых им людей». Тут, правда, господин полицейский ошибается. Как заметил питерский поэт: «Пусть я совсем не помню твое имя / Но нашей дружбе бесконечно рад / Подумать только – были мы чужими / Всего лишь триста грамм тому назад».

Собственно, ради таких знакомств, чтобы сбежать от одиночества и «злой тоски», делают обитатели «спальников» те «пять шагов», которые раздражают полицейского начальника. Хотя на самом деле, к сожалению, далекое не везде находится такая важная составляющая общественного пространства, как барная стойка в шаговой доступности.

Проблемой общественных пространств спальных районов сегодня озабочены архитекторы, социологи, урбанисты и даже философы. Интерес пропорционален разобщенности в обществе. По статистике, число домохозяйств в составе одного человека нарастает у нас лавинообразно. Совсем недавно, в 2012 году, их было на весь Таллинн 62 400. А в 2019 году семей из одиночек стало 89317. Тем более теперь, после рассеивания офисных рабочих мест по квартирам и смещения учебы в онлайн, улицы жилых районов что днем, что ночью напоминают кладбищенские аллеи с домами-склепами.

Участники одного из таллиннских архитектурных биеннале недавно разрабатывали тему очеловечивания района Ыйсмяэ путем создания современных общественных пространств вдоль основных магистралей. Существует альбом проектных идей (от превращения первых этажей жилых домов в сплошной поток магазинов, кафе, баров, коворкингов, клубов до превращения района в таллиннскую Венецию). Но архитектурные фантазии в реальной жизни применения не нашли.

Бывает, власть спохватывается

Наши борцы с «наливайками» не одиноки во вселенной. В июле депутаты Петербургского горсобрания приняли, а мэр утвердил городской закон о закрытии баров на первых этажах и в подвалах жилых домов. А спустя месяц мэр опомнился. И подпись под законом отозвал, сказав, что бары (в Питере их называют «рюмочные») – «городская фишка и не нам эту культуру прекращать». Действительно, с ленинградскими рюмочными связано множество городских легенд. Без них невозможно представить историю шестидесятничества, советского диссидентства и просто историю рос

сийской словесности второй половины XX века. То же можно сказать о таллиннской городской культуре того времени. В треугольнике, образованном баром «Арарат», баром слева от кинотеатра «Сыпрус» и баром при кафе «Таллинн» (с вечной очередью ожидавших у входа, когда освободятся места у стойки, обитой медным листом, с лучшим по тем временам кофе из первой в городе кофейной машины), проводили время не только гости города и чиновники рядом расположенных контор. Это были места активной интеллектуальной жизни. А самыми популярными были возникшие в семидесятые годы бары, куда войти можно было только «своим» – владельцам вожделенной магнитной карты… Первым стал бар Дома инженеров на Тынисмяги, затем появился бар с настоящим шотландским виски – «Шотиклуб» (в здании и дворике «Эстонский реставратор»). Популярен был также бар-клуб творческой интеллигенции в подвале Дома художников. В этих барах формировалась интеллектуальная элита. Там вымечтали программу IME.

Сегодня в центре города баров хватает. Но обитателям спальных районов их посещение не по карману. И запрос на общение носит там иной характер. У Дмитрия Быкова по этому поводу сказано: «Главное – клиенты постоянны, / И все имеют право быть собой… / Все мы состоявшиеся люди, / Особо если примем по второй».

Бесчувственное равнодушие

Это определение – снова цитата. Из

работ Зиммеля – первого исследователя города как целостного организма. Так он назвал свойство части горожан, которые стремятся максимально отгородиться от городских общественных пространств, превращая не только свою квартиру, но и дом, и, по возможности, придомовую территорию в свою крепость.

Недавно, например, среди голосов в поддержку ограничений продажи алкоголя в разлив заявил о себе председатель какого-то объединения жителей Старого города в Таллинне. Ему, оказывается, активно не нравится превращение городской среды в «турецкий базар». А те, кому по душе круглосуточный праздник на улицах, пишут стихи или создают днем программный продукт, а ночью стремятся к общению в любых формах. Хипстеры сегодня образуют тот «креативный класс», что движет вперед постиндустриальную экономику. Экономику знаний и услуг. Нынешние города становятся местом тихой схватки двух разнонаправленных тенденций городского развития. В Таллинне, скажем, есть расширяющееся современное пространство бывшей промзоны за Балтийским вокзалом (чему способствует в равной мере перемещение в ту же зону Художественной академии и концепция нового рынка). Но усиливается влияние «общественности», стремящейся возвести заборы даже в районах свободной планировки и вообще загнать город в тоску зеленую.

Эстония единственная из стран постсоветского пространства, которая входит в первую четверть списков мировых рейтингов. Что по качеству жизни, что по ее продолжительности, и т. п. Но мы также входим в «высшую лигу» по числу самоубийств, занимая в этой печальной статистике высокое 30-е место. А пьющая Чехия, например, на 70-м месте. Испания с размашистой ночной жизнью городов – вообще на 134-м.

В некоторых городах Европы (Амстердаме, Гетеборге и др.) появились «ночные мэры» – организующие городскую жизнь в специфической ее полноте, стимулирующей расширение возможностей общения. Ночная жизнь становится драйвером экономического роста. А в интервью с таллиннским вице-мэром читаю, что ограничения в части торговли спиртным затронут «лишь 85 предпринимателей». Это, по мнению чиновника, «не должно сильно повлиять на весь сектор общепита». Сейчас, когда каждое рабочее место самоценно – под удар попадет почти сотня малых предпринимателей.

Сочувствую этому вице-мэру, который говорит, что «разработка ограничений для предпринимателей с эмоциональной точки зрения далась непросто и мне, и городской управе». Понимаю, что власть в полном смысле слова, как когда-то говорили, «пошла навстречу пожеланиям трудящихся». Таков компромисс со злобной, легко организующейся что в квартирные товарищества, что в актив района – частью горожан.

Этот нафталин, действительно, способен уничтожить все живое. Пойти выпить, что ли, по этому поводу, пока все не позакрывали.