Дети войны

Нам всем сейчас очень сложно. Общество опять расколото, и некоторые русские обижаются, что они теперь граждане уже даже не второго, а третьего сорта. Они пеняют государству, что чиновники помогают не своим, которым тоже сейчас нелегко, а чужим, и считают, что «наглым украинцам тут делать нечего, пусть едут в страны побогаче».

Беженцы в свою очередь сталкиваются с огромными проблемами выживания – постоянное место жительства не найти, многие не хотят им сдавать квартиры. Из отелей могут попросить в любой момент. Сейчас нашли им места на судне – но каково это, жить в каюте на пароме? И это тоже не постоянное жилье.

С работой беда – не так-то много вакансий, где не нужен эстонский. Многим не устроить детей в садики – поблизости нет мест. В школах – обучение на эстонском. В некоторых случаях детей отправляют в русскую школу, но во вторую смену – чтобы не было стычек и конфликтов. И это не говоря о том, что раньше у беженцев был обустроенный быт, а теперь не хватает многих необходимых вещей, и все нужно начинать заново.

Но есть еще одна проблема, о которой пока особо не говорят. Украинские дети. Коллегу, которая поработала волонтером в центре для беженцев, поразило, насколько они тихие (стр. 5–7). Страшно представить, что им пришлось пережить. И неизвестно, как долго продлятся последствия и как это может аукнуться в будущем.

Я очень надеюсь, что дети, которых, убегая от войны, родители увезли из Украины, вырастут не в атмосфере ненависти ко всему русскому. Что их сердца не заполнит жажда мстить за разрушенную страну, за искалеченные жизни их народа каждому русскому, что встретится в их жизни. Что они получат психологическую помощь и реабилитацию – своевременно и в достаточном объеме.

Я очень надеюсь, что они быстро адаптируются к новой жизни в другой стране и смогут хоть как-то, хоть когда-то снова ощутить вкус беззаботного детства. И во многом то, как они запомнят Эстонию – со злыми или добрыми лицами людей – зависит от нас.

Мы не можем всем помочь. Но мы можем хотя бы не причинять никому зла.