Париж востока по-грибоедовски
Неожиданный Тегеран
Иран – страна, которая не перестанет удивлять впервые ее посетившего с первой до последней минуты визита. Иранцы гостеприимны, а законы Исламской Республики строги к ее гражданам, но не к гостям. Персидская земля настолько древняя и разнообразная, что необыкновенные открытия ждут туриста с любыми интересами – от исторических и археологических до экстремальных (фрирайд, альпинизм, спелеология, рафтинг) и пляжных (курортный остров Киш в Персидском заливе). Но мы начнем изучение многоликой Персии с «места силы» для русскоязычного мира – заветного квартала иранской столицы, где наши самые заветные желания исполнит очень хорошо знакомый нам всем со школьной парты дух.
Но сначала о самой Персии. Она возникла на карте Древнего мира в VI веке до нашей эры и распространилась от Египта до Индии, поглотив все предшествующие империи (египтян, вавилонян, ассирийцев, хеттов и других – всего 80 народов) и в таком виде господствовала на земле два с половиной столетия, пока в IV в. до н.э. ее не завоевал Александр Македонский. При греческом господстве, продержавшемся около столетия, Персия стала меньше, чем при своем основателе Куроше (в отечественных учебниках истории – Кир Великий) и царе Дарии I, зато после падения греческого режима персидскую державу возродили сразу две персидские правящие династии: Аршакиды создали Парфянское царство, а Сасаниды – Новоперсидское. Этот тандем держал в страхе сначала Рим, а потом Византию, пока в VII в.н.э. не был покорен арабскими завоевателями. Они и принесли ислам на персидские земли, жители которых в веках были огнепоклонниками (зороастризм – древнейшая из религий).
Ираном Персия стала в 1935 году по инициативе шаха-реформатора Резы Пехлеви, который таким образом хотел возродить память о доисламском величии своей страны. Одно из первых названий обширной древней империи индоиранцев – Эраншахр, что на авестийском языке (на нем написана Авеста – собрание священных книг зороастризма) означает «страна ариев». По причине мощных зороастрийских корней и генетической памяти народа ислам в Иране хоть и прижился, но стал особым – некоторые религиоведы так его и называют: ираноислам. Неслучайно на персидской земле жили и творили великие поэты и суфии (мистики), воспевавшие не только духовные радости и горести, но и земные наслаждения: любовь, вино,
красоту женщин, вкус изысканной пищи… Руми, Хафиз, Джами, Саади, Низами, Хайям – все это золотое поэтическое наследие подарила миру Персия. И именно в силу «ираноислама» в современном Иране есть место поверьям, что духи великих поэтов – певцов любви – способны исполнять любовные желания ныне живущих. Надо лишь попросить их об этом, придя туда, где по сей день обитают бессмертные поэтические души, а это практически каждый иранский город. Но мы отправимся в Тегеран, где «певец любви» изъяснялся по-русски…
«Служить бы рад…»
Места силы – чинар на улице Нофль ле Шато, памятник Фирдоуси на одноименной площади и Базар-е-Бозорг – большой тегеранский базар. Если вы обнимете чинар, прикоснетесь к пусть окаменевшему, но вечно живому в персидских сердцах Фирдоуси и побродите по Бозоргу, пожаловав пол-тумана нищему, ваши желания исполнит… великий русский классик Александр Грибоедов!
В Персии он трудился послом царской России, а в Тегеране зимой 1829 года погиб от рук разъяренной толпы местных. Казалось бы, с чего душе Александра Сергеевича витать в месте, где ее столь трагично и внезапно лишили телесной оболочки? Но сомневаться в этом не дают те, кто с грибоедовским духом уже пообщался: в Тегеране от Бозорга до российского посольства на улице Нофль ле Шато он везде – и внимательнейшим образом вас слушает.
По мнению суфиев (исламских мистиков), бесплотный Грибоедов обитает именно в Тегеране, ибо так и не смирился со своей неожиданной гибелью в самый разгар их любви с 16-летней грузинской княжной, взятой им в жены буквально накануне. Внезапно уйдя из жизни в состоянии большой любви, великий русский поэт, композитор и дипломат, как это ни странно, по сей день горячо любим народом, от рук которого погиб. А это и есть условия, при которых души остаются на месте расставания с телом, как сказали бы правоохранители, «до выяснения обстоятельств». А они 193 года назад трагически сложились для посланника царской России Грибоедова в том самом месте, где по сей день трудятся его последователи – российские дипломаты.
Там же – только когда посольство именовалось уже не российским, а советским, – с 28 ноября по 1 декабря 1943 года прошла знаменитая встреча «Большой тройки»: Сталина, Рузвельта и Черчилля. И там же в 1980 году при нападении на советское посольство очередная разъяренная толпа местных разбила люстру, подаренную Грибоедову российским царем: подарок пережил своего хозяина на 151 год.
Однако довольно путаная топография и топонимика современного Тегерана, пережившего немало потрясений и переименований в угоду победившим силам, позволяют некоторым исследователям усомниться, что наш классик погиб именно там, где сейчас висит мемориальная доска, гласящая, что «в этом месте ранним утром 11 февраля (30 января по старому стилю) 1829 года погиб посланник А. С. Грибоедов». А напротив мемориального зала старого здания советского, а ныне российского посольства, в котором и находится высеченная на мраморе памятная надпись, сидит и сам Александр Сергеевич. Пусть и в бронзе, но в своем любимом кресле и на своем любимом месте посреди буйного посольского парка, и каждое поколение посольских сотрудников чтит его как живого. А если вдруг все же захочется найти конкретное место гибели, тем увлекательнее квест по центру Тегерана: недаром споры о том, на каком именно месте в XIX веке была русская дипмиссия и, соответственно, где именно встретил свою гибель Грибоедов, ведутся уже второе столетие. Проблема в том, что после унесшей жизнь посла-поэта резни в здании нашего посольства в живых никого не осталось. А единственный свидетель, судя по всему, и был предателем. Немногие уцелевшие документы того времени в качестве адреса «особняка русской миссии»
Ираном Персия стала в 1935 году по инициативе шаха-реформатора Резы Пехлеви, который таким образом хотел возродить память о доисламском величии своей страны. Одно из первых названий обширной древней империи индоиранцев – Эраншахр, что на авестийском языке (на нем написана Авеста – собрание священных книг зороастризма) означает «страна ариев».
указывают некий переулок Баге Ильчи, что в переводе с фарси значит Сад Посла. Согласно этим источникам, там находился дом одного из персидских вельмож, предоставленный Грибоедову и сопровождающей его делегации российских дипломатов лишь на время их визита в Тегеран, а постоянная резиденция русской дипмиссии в то время располагалась в Табризе, бывшем тогда столицей Персии.
Увы или ах, но современные тегеранцы такого переулка не знают. А от особняка вельможи не осталось даже руин. Суфии говорят, что дом, где растерзали Грибоедова, разрушили сами персы, чтобы не жить с неиссякаемым чувством вины.
Зато теперь Грибоедову – вернее, его духу – принадлежит целый квартал, один из лучших в иранской столице. Пройдитесь по базару Бозорг (станция метро Хайям), где Грибоедов всегда жертвовал нищим по полтумана. И сделайте то же самое – хотя при Грибоедове 1 туман стоил 10 риалов, а за полтора века инфляции стал насчитывать 10 тыс. риалов, но покупательная способность у него осталась примерно такая же. От базара двигайтесь в сторону площади Фирдоуси
(с одноименной станцией метро) с мыслью, что этими же тропами задумчиво шагал и Грибоедов, весь в мечтах о своей юной Нино. Мимо российского посольства и легендарной «улицы кафешантанов» Лалезар, подчистую снесенной исламской революцией как «гнездо разврата». Мимо не менее легендарной Надери (ныне проспект Исламской Революции), где во времена, когда Тегеран считался «Парижем Востока» (до революции 1979 года), бурлило страстями знаменитое литературное Надери-кафе, а на гастроли Синатры и Стрейзанд в театральном комплексе Рудаки по соседству слетались сливки общества со всего света. А дойдя до торговой авеню Валиаср, бывшей Пехлеви, вы поймете, что пусть сейчас Тегеран никакой не «Париж», но в нем много собственной
прелести – зелени, улыбок случайных прохожих и живой души: не только грибоедовской, но и духа неравнодушия и открытости, ощутимо витающего над иранской столицей.
Что до сокровенного желания, доверьте его «грибоедовскому» чинару на улице Нофль-ле-Шато напротив входа в российское посольство: обнимите его старый, но крепкий и полный жизни ствол, прогретый столетиями солнечных дней, поприветствуйте мысленно автора «Горя от ума» и проговорите про себя свое заветное желание. Суфии уверяют, что духи часто «принимают обращения народа» именно через стволы вековых платанов (они же чинары), ведь эти деревья умеют запоминать не только события и людей, но и «записывать» и передавать их эмоции. И если Александр Сергеевич сочтет ваше желание законным и обоснованным, то непременно станет способствовать его исполнению, как при жизни и дипломатической службе по доброте душевной содействовал каждому просителю, чьи чаянья считал разумными.
Доверьте свою заветную просьбу и автору бессмертной «Шахнаме» – Книги Царей, чьи строки так любил Грибоедов: каменный Фирдоуси стоит посреди майдан-е-Фирдоуси – площади имени себя. По злой иронии судьбы, именно отсюда 193 года назад начала свое зловещее шествие толпа, растерзавшая великого русского.
Что до музеев, сокровищниц, парков, ресторанов, торговых центров и прочих достопримечательностей, включая даже выставки современного искусства и богемные клубы, в Тегеране вдоволь и их. Но туда вас поведет не дух Грибоедова, а смартфон.