В любую погоду – зачем замеряют древесину
Как мы ни пытались угадать с погодой, все равно не получилось. Дождь, ветер, промозглая сырость и холод – работники RMK, занимающиеся замерами древесины, работают в любую погоду.
«Конечно, весной, когда уже потеплело, но еще нет насекомых, самое идеальное время работы, – рассказывает Терье Сейн, главный специалист по обмеру древесины. – Но работать приходится в любую погоду, заказ нужно выполнить точно в срок, и никого не волнует, что на улице непогода. Перенести замер древесины можно лишь в самом крайнем случае – когда бушует серьезный шторм. Все остальное мелочи».
Казалось бы, что такое обмер древесины? Скучная и довольно утомительная работа – делается это для того, чтобы качество спиленной древесины соответствовало заказу. Проще говоря, чтобы заказчик сортового леса не получил вдруг грузовик, заполненный кривыми бревнами, пригодными лишь для производства гранул. А выглядит это примерно так (рассказываю честно и без прикрас).
Наверное, мне повезло – иногда замеры древесины проводятся в лесу, это очень утомительно и неудобно. Меня же пригласили на одну из трех специальных площадок, которые расположены по всей Эстонии; в зависимости от логистики, обмерщики ездят то туда, то сюда – кстати, время поездки до места работы также считается рабочим, потому что людям приходится добираться из разных уголков Эстонии.
На площадке в Кунда, где я гоняю мурашки, несмотря на теплую парку и зимние сапоги, уже подготовлены два штабеля – сосновый кругляк и береза.
«В лесу мы работаем не очень часто, но иногда приходится. Несмотря на то, что харвестер автоматически при спиле дерева проводит необходимые замеры, мы все равно проводим выборочные проверки – очень важно оценить качество древесины. Но чаще всего работаем на площадках, тут, конечно, условия намного лучше – хотя бы потому, что бревна уже сложены и не нужно ходить по делянке», – замечает Терье.
Насчет условий, я считаю, Терье погорячилась, но глядя на то, как они втроем работают в промозглом холоде и сырости, начинаю думать, что, скорее всего, это со мной чтото не так: я уже стучу зубами и мечтаю скрыться в теплой машине, а она даже куртку не застегнула.
В бригаде три человека – в общемто, на всю Эстонию всего три обмерщика, и на мой вопрос, что будет, если они вдруг все заболеют, возникает легкая заминка и недоумение – такого в их практике еще не было.
«Если кого-то нет, мы просто работаем вдвоем. А такого, чтобы все разом вышли из строя… Нет, не припомню, – смеется Терье. – Мы даже в пандемию работали – как вы видите, тут нет проблем с сохранением дистанции. Она у нас в Эстонии была два метра, а длина бревен около трех, так что все в порядке».
Пока мы выясняем кадровые вопросы, к первому штабелю подходит пара обмерщиков и приступает к работе. Один из команды встает с одной стороны бревен, второй – с другой. У одного специальный прибор, который по-русски называется «вилка» (как это по-эстонски – даже не спрашивайте), от этой вилки тянется леска, кончик которой у второго работника. С помощью датчиков производятся замеры древесины: длина и ширина. Работа, скажем прямо, весьма утомительная, потому что один лесовоз может привезти несколько сотен бревен, сейчас в работе порядка пятисот только в одном штабеле, а замерить нужно каждое.
«Это достаточно утомительная работа, потому что, как вы видите, все внаклонку, – говорит Терье. – На площадке, для удобства, под бревна подложены огромные кряжи, штабеля хоть немного выше, но все равно спина под конец замера отваливается. Сегодня у нас еще не очень много работы – всего два штабеля, но она тоже потребует времени».
Двое мужчин методично замеряют каждое бревно – длина, диаметр. Снова – длина, диаметр. Снова – длина, диаметр. И так сотни раз – когда они сказали, что прошли штабель в 500 стволов, я не поверила, пошла пересчитывать (надо же как-то согреваться), на трехсотом сбилась, но, похоже, меня никто не обманул, потому что бревна не заканчивались.
«Эта береза предназначена для производства бумаги, – объясняет Терье Сейн. – Я бы очень хотела, чтобы вы донесли до читателей очень важную мысль. Никто и никогда не отправляет сортовую древесину на производство гранул, бумаги и т.п. Посмотрите, тут видно – во-первых, эти деревья уже начали болеть. Обратите внимание на сердцевину стволов, видите эти пятна? Это гниение. При таком диаметре дерево еще можно использовать, а вот если гниение затронуло практически весь ствол, дерево становится непригодным к использованию. Посмотрите еще на качество стволов – они не очень толстые, некоторые искривлены – это несортовая древесина, из которой невозможно что-то сделать. Поэтому она будет переработана на бумажном производстве. А вот если вы оглянетесь назад, то увидите разницу».
Да – за моей спиной тоже штабель бревен, это явно не береза, выглядят они помассивнее, потемнее, подлиннее…
«Это сосна, – приходит Терье на помощь. – Видите, какие стволы? Длинные, ровные, большого диаметра. Кстати, имеются определенные стандарты длины – хотя, как правило, кряжи бумажной древесины имеют длину в три метра, они могут чуть отличаться – достигать шести метров, но с определенным размерным шагом. Сортовая древесина может быть практически любой длины, в том числе и в зависимости от заказа. Эти сосны ни в коем случае не отправятся на производство бумаги – ценное дерево используется максимально. Эти бревна отправятся на лесопилку, где из них будут производиться доски».
Мы проходим вдоль штабеля, и Терье обращает внимание на интересный рисунок на коре.
«Смотрите, это очень старое дерево с уникальной меткой, – показывает она. – Раньше одним из промыслов была добыча смолы. На стволе делались вот такие специфически зарубки, затем подставлялась емкость, в которую стекала смола. Удивительно, сколько лет прошло. Таких деревьев уже почти не встретишь».
У обмерщиков глаз наметан – они не только рисунок на коре видят или то, насколько искривлено то или иное дерево (кстати, слишком кривые или сучковаты бревна считаются браком). Самое опасное – металл, попавший в ствол. Его встречается очень много.
Деревья спиливают тогда, когда они достигают той спелости, когда их наиболее выгодно спилить для получения качественной древесины – в некоторых случаях деревьям под сто лет. Так что они видели многое – в том числе, например, и войну.
Тем временем обмерщики завершили работу с березовым штабелем и перешли к соснам. Терье берет в руки листок бумаги и приступает к работе – любой лес требует особого учета. Она заносит данные каждого бревна: длину, диаметр с обоих концов, делает пометки о качестве – какое-то бревно с остатком ветки, какое-то смолистое. Все эти данные также заносятся в систему – каждое бревно пронумеровано и все данные мгновенно можно проверить в базе.
Если качество полученной древесины не устраивает, RMK выставляет претензию подрядчику, и начинается работа над ошибками – в любом случае, внутренний контроль Центра управления государственными лесами не позволит отправить клиенту плохой товар.
За несколько часов обмерщики управляются с заданием и разъезжаются кто куда – кто-то домой, кто-то в контору, заносить данные. Чтобы на следующий день снова отправиться на работу – в Эстонии леса в избытке.