Мужчину с прахом жены не пустили в Эстонию

Врач из Донецка, высланный с эстонской границы, оспорит решение в суде и потребует возмещения ущерба

У 60-летнего Александра Орла при себе были все необходимые документы для того, чтобы его приняли в качестве гражданина Украины в соответствии с Директивой ЕС о временной защите. Но на эстонской границе его развернули. С помощью адвоката он планирует оспорить решение эстонских пограничников в суде. Это не единственный такой случай.

Вночь на 29 января Александр Орел, врач из Донецка, попытался пересечь границу в Нарве. Он ехал рейсовым автобусом. В Польше было в планах воссоединиться с детьми и внуком. Александр вез прах своей скончавшейся жены Марии. Мужчина поставил перед собой цель исполнить предсмертное желание любимой – вместе с семьей отвезти ее прах в Венецию и развеять над морем.

Жена Александра Мария умерла в ноябре. Так как остальные члены семьи уже покинули Украину, Орел решил присоединиться к ним и провести церемонию похорон вместе с остальными членами семьи. «Это было ее желание поехать в Италию. Короче говоря, теперь цель моей жизни – привезти пепел в Венецию», – рассказывает скорбящий мужчина.

Поскольку из оккупированного Донецка нет другой возможности выбраться, кроме как через Россию, Александру пришлось выезжать именно таким маршрутом. Из Донецка он отправился на катафалке в Ростов, чтобы там кремировать тело жены. Из Ростова маршрут привел его в Москву, там он навещал старых пациентов.

После Александр отправился к сестре в город Пушкин, откуда хотел дальше ехать в Польшу. В России он задержался также по причине того, что ждал, пока дочь с внуком доберется до Вроцлава. «Заняло какое-то количество времени прежде чем она туда добралась. До тех пор я ждал в России, в Польше у меня никого нет», – объясняет мужчина.

«Я не ожидал никаких проблем»

Находясь в России, Александр купил билеты на автобус на маршрут СанктПетербург – Таллинн – Рига – Вроцлав. Согласно плану, 30 января он уже должен был быть в Польше. «Я не ожидал никаких проблем», – объясняет мужчина. Но ночью 29 января его остановили на пограничном пункте в Нарве, и начался допрос. К нему украинец готов не был.

Одной из проблем, на которую ссылались пограничники, было то, что у Александра не было миграционной карты, выдаваемой Россией украинцам, пересекающим украинско-российскую границу. Эстонские пограничники воспринимают это как доказательство передвижения человека. Однако на этот раз при пересечении границы между Украиной, т.е. Донецком, и Россией Орлу не выдали миграционную карту. «Мне сказали, что там больше не выдают такие карты, потому что теперь это все одна страна», – объяснил Орел.

Мужчина подтвердил, что для украинцев нет другого пути покинуть Донецк, кроме как через Россию. Они с супругой пытались уехать раньше, чтобы встретиться с дочерью и внучкой, но не смогли.

«Я не понимал, что от меня хотят на границе. Меня попросили доказать, что я находился в Донецке. Я не понимал, как мне это доказать», – описывает свои ощущения все еще растерянный мужчина. Позднее знакомый украинский журналист объяснил Александру, что было бы достаточно, если бы тот показал на телефоне фотографии, сделанные в Донецке. «Конечно, у меня есть фотографии, но в тот момент моя фантазия еще не дошла до этого. Например, у меня есть и документы регистрации смерти жены в ДНР».

Мужчина подтвердил, что эстонские пограничники не предложили ему показать, например, фотографии, не расспросили более подробно, какие документы у него есть, не рассказали о других вариантах доказательств, которые могли бы подтвердить его присутствие в Украине. «У меня с собой были все документы, целая сумка. Мы с женой уже планировали уезжать, у нас был готов тревожный чемоданчик. Все дипломы, регистрации и т.д.», – указал мужчина.

Запрет выдали, но причины не объяснили

«Я предложил позвонить комунибудь, кто мог бы подтвердить, что я действительно находился в Донецке, но они не хотели никуда звонить. Если бы они попросили посмотреть фотографии на телефоне, я бы им показал».

Что касается остальной части разговора с пограничниками, мужчина пояснил, что это казалось бессмысленным. «У меня не сложилось впечатление, что меня кто-то слушал. Это неожиданные вопросы, я не был к ним готов».

После эстонские пограничники приняли решение не пускать его в Эстонию или ЕС в принципе. Вместе с шестью другими украинцами Александр был отправлен обратно в Россию. В общей сложности процедура заняла около двух часов, с часу до трех ночи.

В пожилом возрасте у Александра были диагностированы различные физические заболевания, и он ходит с палочкой. По словам мужчины, эстонские пограничники никак не приняли во внимание эти обстоятельства.

Пограничники вручили мужчине бумагу о запрете на въезд, указав причину: «Отсутствие соответствующих документов, подтверждающих цель и условия поездки». Однако какие именно документы отсутствовали, не уточняется. У Александра при себе были как обычный украинский паспорт, так и биометрический.

Согласно директиве, совместно принятой ЕС, все граждане Украины, которые находились в Украине 24 февраля 2022 года, получают право на въезд в ЕС. Поэтому единственный документ, который они должны предъявить, – это украинский паспорт.

Именно по этой причине юрист Эстонского центра по правам человека Ульяна Пономарёва решила оспорить решение о запрете на въезд Александра, выданное пограничниками. «На самом деле, он сказал пограничникам, что ему некуда возвращаться в Украину, потому что там идет война, – пояснила Пономарёва. – То есть имелись все основания для предоставления ему временной защиты».

Происходящее глубоко задело украинца

Адвокат также объяснила, что такой ход событий эмоционально сильно повлиял на скорбящего мужчину. На самом деле, у него были доказательства: документы из похоронного бюро, свидетельство о смерти жены, выданное в ДНР, документы, удостоверяющие личность, документы о транспортировке тела. На телефоне были фотографии из сада вокруг его дома в Донецке.

Кроме того, по словам адвоката, неправильно то, что в бумаге о запрете на въезд пограничники указали место жительства Александра как Россию.

«Мы оспорим это решение Эстонской пограничной службы, чтобы потребовать возмещения понесенных расходов – т.е. неиспользованных автобусных билетов – и нематериального ущерба, нанесенного пострадавшему», – пояснила Пономарёва. Дело пойдет на рассмотрение в Административный суд.

Помимо дела Александра, Центр по правам человека также передал в суд два других случая отправки украинцев обратно с границы. Ни по одному из этих дел решение еще не принято.

По словам руководителя Идаской префектуры Урмаса Эльми, при проверке документов, багажа и заявлений мужчины у пограничников возникли подозрения, которые в ту ночь не удалось опровергнуть.

«Для того чтобы мы могли рассматривать его как военного беженца, мы должны быть уверены, что он действительно жил в Донецке и уехал в Россию после начала полномасштабной войны. Однако у него не было ни миграционной карты, которую выдают украинским беженцам в России, ни фотографии или другого свидетельства о ее наличии.

Также, например, у него не было никаких фотографий или других материалов на телефоне, чтобы доказать, что он до последнего жил в Донецке и покинул его совсем недавно. В результате пограничники не смогли установить, как долго он на самом деле проживал в России», – прокомментировал Эльми.

«Его заявления также были противоречивыми, а его отношение к нашим пограничникам – высокомерным. Кроме того, среди его вещей

пограничники нашли «красный значок». Поскольку мужчина заявил, что не планирует в дальнейшем покидать ЕС, его нельзя было рассматривать как туриста. Поэтому в ту ночь мужчине не разрешили въехать в Эстонию», – добавил Эльми.

Когда мы уточнили, что, по словам Александра, пограничники ему не объяснили о том, какие конкретно доказательства он должен предоставить, Эльми повторил: «Пограничники несколько раз просили мужчину предъявить документы или другие материалы, которые помогли бы доказать, когда он был в Донецке и когда выехал в Россию».

«Красный» символ

Из ответа эстонской полиции понятно, что пограничники сочли проблемным тот факт, что с собой у Александра был «красный» символ.

– Что это было?

– У меня с собой был комсомольский значок, еще был военный билет после службы в советской армии, по окончании службы я являюсь офицером медицинской службы. У меня есть профсоюзные билеты, комсомольские билеты и даже права водительские СССР. Это весь наш архив. И комсомольский значок. И похоронка с молитвой, но она там лежит еще со времен, когда похоронили. Комсомольский значок был, и что в нем не так? Я очень люблю свою родню, которая здесь в Питере. Я хотел, чтобы у внука было понимание того, что у него есть родня. Я везу ему сувениры с питерской символикой.

– Было такое, что пограничникам не понравилось и они на это указали?

– Да. Они выложили ленту с молитвой и значок.

– Что они вам сказали на это?

– Они переглянулись между собой и все, не комментировали.

– Ничего не объяснили?

– Ну, их возбудило как-то это наличие документов – значка и ленты, но они ничего не сказали. Я ожидал, что у меня будут проблемы с трубочным табаком, я там на пару грамм вдруг больше взял, но нет.

– Нам в полиции прокомментировали, что наличие этих так называемых «красных символов» стало одной из причин отказа. Но вам об этом не сказали?

– Они мне лично не сказали – раз, во-вторых, я почитал таможенные правила, что можно провозить, что нельзя, там ничего не было, я не встретил, запрета не было. Я не все тома прочитал, конечно. Сейчас я уже уточнил, могу ли везти сувениры с питерской символикой? Мне сказали – да. Теперь я уже выкладываю все…

– Пограничники задавали вопросы, интересовались вашей политической позицией? Про ваше отношение к ДНР?

– Не просто спрашивали, а потребовали определить свою позицию.

– Что вы им ответили?

– Мне сказали, что надо говорить слова, которые им понравятся. Я не знаю, какие им слова нравятся. Я им задал вопрос: «Я в этой ситуации должен говорить то, что вам хочется?» Я ждал этот вопрос на российской таможне. И вот эта вот фраза «докажите, что вы там были». Я им говорю: «А какие у вас есть сомнения или доказательства того, что меня там не было?»

– Все-таки, что вы им ответили о своей позиции?

– У меня есть позиция, но я ее сейчас озвучивать не буду.

– Но пограничникам вы ее озвучили?

– Да. Но это было бессмысленно, у меня не сложилось впечатление, что меня кто-то слушал. Это неожиданные вопросы, я не был к ним готов.