«Дети справятся, не Надо им мешать!»
Педагог со стажем Наташа Кочергина уверена, что переход на эстонский язык обучения пройдет успешно
Директор Силламяэской эстонской основной школы Наташа Кочергина 21 февраля получила из рук президента Эстонии Алара Кариса орден Белой звезды IV степени – за содействие изучению эстонского языка и культуры в иноязычном городе. После награждения директор школы и педагог с большим стажем пришла в редакцию «МК-Эстонии», чтобы поговорить об образовании в Эстонии и своем пути решения проблем.
Вначале интервью директор призналась: «Я так волновалась, что руки до сих пор еще трясутся».
– Была ли награда ожидаемым или неожиданным событием?
– Скорее всего, неожиданным. Это стало для меня сюпризом. Когда журналист из Põhjarannik позвонил поздравить, у меня в кабинете уже сидели другие журналисты, которые ждали, когда сообщат о награждении. Я сначала не очень поняла, с чем меня поздравляют. Я только сидела, слушала и толком не могла ничего сказать.
Тридцать лет и четыре года
– Сколько лет вы уже в школе? - 34.
– Вы родом из Силламяэ?
– Нет. Я до этого жила возле Чудского озера, в Муствеэ. А родилась я вообще в Лууа, это недалеко от Паламузе.
– Откуда и Оскар Лутс?
– Да. И перед школой мы переехали в Муствеэ. Мама у меня – эстонка, папа – русский, но он тоже знает прекрасно эстонский. Дома говорили на обоих языках. С мамой – на эстонском, с папой – на русском или на эстонском.
Училась я в эстонской школе. Окончила школу, поступила в Таллиннский педагогический институт имени Эдуарда Вильде на учителя русского языка и литературы.
– А почему вы выбрали именно эту специальность?
– Тогда казалось, что это… ну, не знаю (смеется)… самый подходящий, что-ли, вариант. Так получилось.
– Какой это был год, помните?
– Да… 1982-й, по-моему. Потому что в 1987-м я закончила институт. А в 1986-м году я вышла замуж, и муж работал и жил в Силламяэ. Ну и год я ездила (из Таллинна в Силламяэ. – Прим.авт.), пока учебу не окончила. А когда получила диплом, поехала в город Силламяэ.
В это время в Силламяэ учителей русского языка было много и без меня (смеется), поэтому мне предложили работать учителем эстонского языка в русской школе. И так как у меня два родных языка, русский и эстонский, то это было мне намного легче и проще.
Так я и стала работать учителем эстонского языка. А в 1993 году открыли эстонскую школу в отдельном здании. До этого были эстонские классы в Силламяэской 4-й школе, это было как бы эстонское отделение. И вот в 1993 году в городе открыли школу, и мне предложили попробовать себя в роли директора.
Много детей из русских семей – Вы сразу согласились?
– Да, хотя была еще молоденькая, и дети были маленькими. Но посоветовалась с семьей и с директором школы, где я работала – Татьяной Николаевной Осипцовой. Она меня тоже поддержала и сказала: «Почему нет? Попробуй!»
Так что поддержка была со всех сторон, и я решилась.
– Какими были ваши первые шаги на посту директора эстонской школы?
– Тогда школа была маленькой, в первый год у нас было всего 33 ученика. Располагались мы в здании садика, который немножко переделали под классы. Дети были в основном из эстоноговорящих семей. А затем с каждым годом стало все больше приходить детей из русскоязычных семей, и школа стала расти. Каждый год количество учеников увеличивалось, и в 1999–2000 г.г. уже это здание садика стало маленьким.
Тогда нам сделали пристройку.
В 2002 году мы уже въехали в новое здание, и вот с тех времен мы работаем в этой школе.
Но с этой осени мы становимся государственной школой, и в связи с оптимизацией школьной сети города у нас в Силламяэ останутся две школы – Ваналинна и наша. Ваналинна останется в старом городе, а мы перезжаем в микрорайон, в здание гимназии. А гимназисты переезжают в Ida-Viru Kutsekeskus.
Так что в этом году нашей школе исполняется 30 лет. В связи с переездом в ближайшее время нас ждет много работы. Нужно все оборудование смотреть: что оставлять, что менять, что списывать. И, конечно, летом будет много дел.
шаг за шагом
– Вы сказали, что очень много детей стало приходить в эстонскую школу. Как вы думаете, почему?
– У нас еще в 1994 году открылся рядом эстонский садик. И все строилось как бы по кирпичикам, чтобы после эстонского садика можно было пойти к нам в эстонскую школу. Детей из эстонских семей в принципе все же мало было, а сейчас – еще меньше. Ну вот как-то так понемножку и получилось.
– Если детям из русскоязычных семей нужна была поддержка, то как вы и школа помогали им, чтобы им было проще адаптироваться?
– Ну у нас работает группа продленного дня. То есть после окончания уроков они могут еще побыть в школе, сделать там домашние задания и еще пару часов пообщаться с учителем – уже в более свободной форме.
– Вы работали и в русской, и в эстонской школе. В чем разница между ними?
– Я очень мало что помню (смеется). В русской школе я работала два дня в неделю, и дети у меня были еще маленькими. Поэтому я приходила, проводила уроки и спешила домой к детям. Мне некогда было особо вникать в ситуацию. На таких условиях мы и договаривались, что работаю всего два дня. Мне это подходило. Детям тоже. И это было все же достаточно давно.
– Говорят, что многие русские дети после эстонской школы забывают родной язык. Это так?
– Я так не думаю. Очень многие наши дети выбирают в 9-м классе третьим экзаменом русский язык. То есть обязательные экзамены – эстонский и математика, а третий предмет – по выбору. И раз они выбирают русский и достаточно хорошо его сдают, значит, они его не забыли (смеется).
– Как вы думаете, Эстония справится с переходом на эстонский язык обучения?
- (вздыхает) Я думаю, справится. Если это будет последовательный процесс, если ничего опять не изменится. Потому что даже у нас в городе настрой идет, и во всех садиках уже начинают заниматься на эстонском языке. В школе тоже в следующем году будет класс языкового погружения. Готовятся!
Я ничего не знаю про другие города, могу говорить только про наш город. Конечно, никто не говорит, что это будет легко. Сложно и с учителями. Но если делать все спланированно, я думаю, что все будет нормально. – Интересно получается: в целом учителей по Эстонии не хватает, но в Нарве уже рапортовали, что
«
Иногда жаль, если человек учится на специальности, связанной с педагогикой, но он уже наперед знает, что в школе работать не будет, а ему просто магистратуру надо пройти.
они укомплектовали школу персоналом. Как так? В чем секрет?
– Ну у нас тоже учителя все есть. К учителям тоже нужен свой подход. Одно дело – объявления в газете. Но, оказывается, очень большую роль играют и личные контакты. Если даже человек просто позвонит и поинтересуется, можно уже как-то с ним поговорить, его позвать хотя бы посмотреть, а там уже решить. До сих пор удавалось уговаривать (смеется). Так что у нас нормально сейчас с учителями.
Возможности мотивации
– Если бы вы работали в таллиннской школе, что бы вы сделали, чтобы решить вопрос нехватки учителей?
- (задумывается) Я не знаю возможностей Таллинна. У нас там есть свои плюсы: плюс 30% зарплата, город дает жилплощадь, если надо. И это все можно предложить при собеседовании.
– Сейчас вот говорят, что так как учителей не хватает, то могут в школы прийти люди, у которых нет высшего педагогического, зато есть знание эстонского. Как вы думаете, обязательно ли нужно наличие педагогического образования? Или достаточно, если человек любит детей, знает, как к ним найти подход, знает свой предмет?
– Это очень, конечно, хорошо, если человек любит детей. Но все же надо и педагогическое образование.
Но здесь важны все компоненты. Например, к нам приехала учительница, она полностью соответствовала всем критериям, но не смогла найти контакт с детьми. В итоге не очень долго у нас проработала и уехала.
Так что если у человека на данный момент нет образования, но есть возможность и желание идти учиться, то я думаю, что надо начинать. Идти в магистратуру или пройти хотя бы педагогические курсы… Это все равно надо, пусть и не сразу, но надо. Особенно если видно, что человек с работой справляется, и она ему подходит, то можно и при поступлении предоставить ему особые права.
Просто иногда жаль, если знаешь, что человек учится на специальности, связанной с педагогикой, но он уже наперед знает, что в школе работать не будет, а ему просто магистратуру надо пройти. Я знаю, что такие есть. У них есть свободное время, они хотят получить степень магистра, но в школе работать точно никогда не будут. А тот, кто мог бы и хотел бы работать в школе, из-за этого не сможет закончить свое образование.
Круговорот учителей
– А почему люди обычно не хотят работать в школе?
– Ответственность, конечно, большая. Иногда бывают моменты, когда не столь проблемно с ребенком справиться, просто есть родители, которые доводят учителя – вечерними звонками, какими-то своими претензиями. И если это все накапливается, то может возникнуть серьезная проблема.
При этом зарплату в последнее время повышают постоянно. И с осени будет уже, говорят, коэффициент 1,5. Коллектив тоже очень важен, важна поддерживающая среда, в которой работать, условия жилья, возможности сходить куда-то после работы.
– В Ида-Вирумаа все это есть?
– Ну, с местами, куда сходить после работы, сложновато. Хотя в Йыхви есть культурный центр, где бывают разные мероприятия. В Нарве – Vaba Lava. В принципе, если захотеть, то можно найти.
– Когда к вам приходит учитель, который чувствует, что он скоро выгорит, что вы говорите и делаете, чтобы вернуть ему силы и мотивацию?
– Слушаю. Иногда этого достаточно. Я такой директор и руководитель, что у меня дверь всегда открыта – в прямом смысле. И мои коллеги знают, что дверь может быть закрыта, только если я с кем-то беседую. А все остальное время они могут зайти. Бывает так, что даже на перемене кто-то придет, сядет и начинает говорить. Я отвечаю: «Ну, да». Даже если просто выслушать, то смотришь, человек уже вошел в норму и пошел на следующий урок.
Если, конечно, что-то посерьезнее, что так сразу не решишь… Если, например, с детьми проблемы, то у нас есть определенная (вздыхает) очередность, как мы будем решать ситуацию, кого вызываем, с кем круглый стол собираем. Чтобы проблему решить, ее нужно знать. Хорошо, когда учитель приходит и рассказывает. Тогда можно начать что-то предпринимать. А если это обсуждается гдето там и не доходит ни до меня, ни до завуча, то тогда мы, конечно, ничем помочь не можем.
А так у нас команда, конечно, хорошая. И средний возраст у нас хороший. Есть молодежь, есть наши же выпускники в школе – которые выучились и пришли к нам работать. Классный руководитель, химик, физик, руководитель по интересам… То есть мы растим их, растим, они потом гдето учатся и возвращаются обратно в школу, чтобы работать на благо школы родного города. Вот такой вот круговорот. Это, как мне кажется, самый лучший вариант.
– Довольны ли они зарплатой?
– Я думаю… Я (смеется) думаю, что да. И с осени будет еще коэффициент 1,5. Зарплата приличная для ИдаВирумаа, жить можно.
«Не надо мешать»
– Что бы бы вы сказали тем родителям, которые боятся перехода на эстонский язык обучения в 2035 году, а то и раньше?
- (вздыхает) Если ребенок уже сейчас в садике учит эстонский язык и на протяжении 3–4 лет – с трех до шести-семи – слышит эстонскую речь, то у него уже какая-то основа есть. И затем в школе, думаю, все будет нормально.
К нам тоже часто родители приходят с вопросом: «Как им помочь?» Но если учитель просто задает детям читать, то не надо ничего делать и как-то помогать. Просто послушайте. Одна мама мне как-то рассказывает: «Он читает, а я за ним повторяю. И он мне говорит: «Мама, ты неправильно произносишь эти ä, ö, ü, õ!» Я так и села!» А я отвечаю: «Ну так пусть он-то и читает, не надо вам вмешиваться. Главное, что читает, нарабатывает технику чтения в 1–2-м классе. Не надо больше ничего».
А некоторые родители хотят все сразу. Они спрашивают: «Вот, ребенок учится уже в первом классе. Мы ему включили новости на эстонском, почему он не переводит?» Да не будет он переводить! Даже я, может, не переведу сразу. Ведь это другие слова, другая речь. Все придет в свое время.
– Одна учительница в социальных сетях жаловалась, что если суммировать все ее часы – уроки, общение с учениками, общение с родителями, продленка, проверка домашних заданий – и поделить ее зарплату на количество
часов, то получится 4,5 евро в час чистыми. И она говорит, что это – совершенно мизерная сумма для такой работы, и это – проблема, которую нужно решать. Как вы думаете, как государство могло бы решить эту проблему?
– Конечно, если у учителя много уроков и нагрузка большая, то вполне возможно, что так оно и получается. Если бы количество обязательных уроков было меньше, то у учителя осталось бы время на тетрадки. Особенно это частая проблема у учителей эстонского языка, когда надо что-то проверять, сочинения, и так далее… Чтобы им не нужно было бы эти тетради нести домой и там еще два часа их проверять. Но здесь, конечно, поможет только снижение нагрузки. А это уже зависит от фонда зарплат. То есть все возвращается к деньгам. (смеется)
«Не нужно бежать к репетиторам!»
– Многие родители нанимают репетиторов для свои деток, которые учатся в эстонских школах. Чтобы те помогали им с уроками. Потому что родители сами не владеют эстонским языком на достаточном уровне. Насколько велика эта проблема? Как часто вы с этим сталкиваетесь?
– Ну, у нас тоже кое-кто нанимает. Но мы говорим, что у учителей есть время консультаций. И лучше ходить на консультации. Там можно многие проблемы решить и все, что непонятно, спросить. Может, какую-то тему еще раз пройти. Но вот на консультации ребенок не ходит, а по вечерам к репетитору за деньги ходит. И когда родитель приходит и говорит: «Вот, я должен нанимать репетиторов!», я отвечаю: «Ну так давайте сначала попробуем разобраться с этим здесь, в школе. Вот в эти дни у учительницы консультации, а еще в эти и эти. И потом уже репетиторов искать».
Дети, конечно, все очень разные. Пару лет назад из России приехала семья, и мальчик пошел в восьмой класс. Мы, конечно, тогда думали: «Ну как так, восьмой класс, эстонского языка ребенок вообще не знает, ни разу до этого не слышал-не видел» (смеется). Но он так быстро стал набирать словарный запас, и в конце девятого класса он сдал экзамен по эстонскому языку как родному на баллы, которые тянут на хорошую такую тройку. В то же время кто-то рядом из эстонского садика пошел в эстонскую школу, и при этом ему сложно сдавать. Здесь нужно подходить индивидуально, нельзя всех под одну гребенку. Очень многое зависит от детей.
И сейчас у нас тоже украинские дети. Кому-то легко – и прямо видишь, как он с каждым разом набирает все больше знаний, а кому-то сложно.
– Есть ли дети, которым вообще не дается эстонский язык?
– У нас за все это время была только пара учеников, которые ушли в русскую школу. По нашему мнению, они могли бы и дальше у нас учиться, но вот родители решили, что будет лучше, если они пойдут все же в школу с русским языком обучения.
– Были истории в СМИ, когда родители жаловались на буллинг, что к русским детям в эстонских школах плохо относятся и их травят. А как у вас?
- (задумалась) У нас ситуация другая. У нас в принципе все дети из русскоязычных семей уже привыкли к тому, что учимся мы вот так и живем мы здесь вот так. Поэтому не было таких проблем.
– Говорят ли они по-русски в школе? - (вздыхает) Да. На перемене говорят на русском.
– Вы не запрещаете?
– А как мы можем запретить? Лет десять или даже больше назад мы пытались. И даже во внутреннем распорядке школы был пункт, что на территории школы говорят на эстонском языке. И получили от канцлера права длинное письмо, где было четко написано, что мы нарушаем права детей, что перемена – это свободное время ребенка, и он может говорить на том языке, на каком хочет.
Опять-таки, мы это делали ради того, чтобы они больше говорили бы на эстонском – хотя бы в нашем здании. Все равно ведь все кружки и все остальное – на русском языке.
«Каждый делает свое маленькое дело»
– А ваши дети в какой сфере работают?
– Сын у меня пограничник в Нарве. А дочка – в Eesti Energia. Она живет и работает в Тарту. Приезжала вот со мной вместе на мероприятие.
– Как ваша семья отнеслась к награде?
– Здорово. Позвонили, поздравили. Они со мной весь этот путь вместе проходили (смеется). Как дочь говорит, девять лет со мной в одну школу ходили. Было очень приятно, что заметили, отметили.
Если бы количество обязательных уроков было меньше, то у учителя осталось бы время на тетрадки. Особенно это частая проблема у учителей эстонского языка, когда надо что-то проверять, сочинения и так далее…
– Что сказал муж?
– «Супер»!
– У вас в этом году юбилей – 30 лет на посту директора школы. Что планируете делать дальше?
– Еще немного поработаю. Мне вообще нравится моя работа. Поначалу много сил уходило на нее за счет своей семьи. Это сейчас я уже знаю, что делать, что не делать. А поначалу мне казалось, что именно я должна все-все-все делать.
И эта награда и сегодняшнее событие очень меня тронули. Когда раздавали сегодня награды, я слушала, что они говорили. И каждый из них делает свое маленькое дело. В итоге получается такое красивое мероприятие и признание (смеется).