А кто-то с горочки спустился…
Приключения горнолыжного «чайника» «А ведь пастор совсем не умеет ходить на лыжах…» Но когда мой «Штирлиц» об этом догадался, было уже поздно: «пастор» в моем лице уже стоял на вершине…
Побывав «чайником» на лучших европейских спусках, выражение «откинуть лыжи» начинаешь понимать буквально. Равно как и строки из «Пер Гюнта»: «О, на лыжах летящая Сольвейг, не дай умереть, не увидев тебя…» Однако палки в руки, новички: горнолыжный сезон до конца марта – и мой оптимистичный рассказ еще успеет поставить вас на лыжи. Ну а бывалые в этом модном виде спорта пусть просто улыбнутся.
Шамони: стою на вершине, в лыжи обутый…
Попытка 1: Французские Альпы, 4807 м над уровнем моря. Курортный городок Шамони – пик континента: здесь находится самая высокая гора Европы – Монблан. Но крайняя точка, куда могут добраться на подъемнике лыжники, – пик Эгюийдю-Миди (3842 м). Туда ведет самая высокая в мире канатная дорога, а оттуда стартует трасса Вале Бланш (Белая Долина), предназначенная только для очень опытных горнолыжников.
Антураж у горнолыжного дела, бесспорно, красивый. Снег белеет, небо голубеет, в пределах видимости – рекордное число подтянутых загорелых красавцев в ярких костюмах. Если ты не приехала «со своим самоваром», то лыжи и красивого горнолыжника в качестве инструктора можно получить напрокат. Но, арендовав лыжи и узнав цены на ски-пасс (абонемент на подъемник), понимаю: если я хочу иногда и кушать, то на инструкторе мне придется сэкономить.
Итак, я готова: сто одежек, как у капусты, на голову давит шапка, на ногах – кандалы, прикидывающиеся лыжными ботинками. Передвигаешься в этих «колодках», как примат, еще не привыкший к прямохождению. Надев их, сразу попадаешь в секту чудаков со странной подпрыгивающей походкой, напоминающих (с учетом ярких комбинезонов) подвыпивших космонавтов. Они, ковыляющие от отелей к подъемнику с лыжами через плечо, начинают встречаться еще внизу. А на горе эти пьяные лунатики – везде, куда не ходят на лыжах: в туалетах, у шведского стола с подносами, за барной стойкой со стаканами… Но, едва прицепив к «кандалам» лыжи, ковыляющие человечки превращаются в стремительные ракеты, с ветерком просвистывающие мимо тебя в неведомые дали. Некоторых я не успеваю проводить даже взглядом.
Воровато подглядываю, какие движения показывают инструкторы более обеспеченным «чайникам», после чего увязываюсь за толпой в разноцветных костюмах и с лыжами в обнимку сажусь в фуникулерчик. Он поднимает нас на высоту почти 2000 метров. Тут, с 25-й попытки попав ботинками в крепления лыж, вижу, что большинство прямо в лыжах устремляется еще выше – на кресельном подъемнике. Меня сбивает с толку большое количество садящихся на подъемник детей. Уж если дети не боятся, то я-то… И тоже боком ползу к уносящемуся круто вверх стульчику.
На высоте 2500 метров меня подстерегает первый горький опыт: кресельные подъемники везут только вверх. А если желаете вниз, то извольте на лыжи! А мне туда даже смотреть страшно: прямо под ногами круто уходит вниз укатанная, как лед, белоснежная трасса, а справа и слева – сначала откос, потом обрыв, а на дне его лес. Вспоминается детский стишок: «Стою на вершине, в лыжи обутый, то ли лыжи не едут, то ли я е… тый». Но дети один за другим пролетают мимо и исчезают в снежной пыли (кто ж знал, что французы ставят своих чад на лыжи чуть ли не в год).
Стою, ковыряю палкой в снегу и обдумываю извечный русский вопрос: что делать? Надо какимто образом спуститься вниз на 500 метров, а там уже спасительный фуникулер, спускающий к отелю. Может, снять лыжи, пустить их под откос и, как в детстве, промчаться на попе? Но, вспомнив размер залога в прокате, решаю оставить лыжи при себе. Устанавливаю их «плугом» (носки вместе) и начинаю медленно сползать вниз. Стоит мне случайно, хотя бы на секунду, выровнять одну из лыж, как начинается бесконтрольное и стремительное скольжение.
Скоро понимаю, что «плугом» не доберусь до фуникулера и к ночи. Стать местной достопримечательностью – ледяной скульптурой «Девушка в лыжах, бредущая плугом» – мне не хочется. Мысленно крикнув: «Банзай!», ставлю лыжи параллельно друг другу – и стремглав уношусь в никуда. Ветер и снег в лицо, в глазах темно от ужаса, а сердце сначала уходит в пятки, а потом вообще, похоже, выходит из тела…
Очнувшись, нахожу себя в целости и сохранности – возлежащей в мягком придорожном сугробе в позиции «лыжи кверху, палки в сторону». – Ça va? (как дела? – фр.) – проносясь мимо на сноуборде, бодро окликает меня какой-то спортивный красавчик.
– Tres bien! (отлично! – фр.) – мрачно отзываюсь я из сугроба и совершаю очередную бесплодную попытку встать.
Выкарабкавшись наконец из гостеприимного сугроба, не ощущаю ни ног, ни рук. И тут, видно, срабатывает синдром полярника: холод мобилизует остатки моих физических и умственных возможностей. В отчаянии уставившись вслед очередному пролетающему мимо лыжнику, я из последних сил пытаюсь скопировать его движения – скольжение змейкой и приседания на поворотах. И – о чудо! Я чувствую, что кое-как, но еду!
В тот незабываемый альпийский денек я все же достигла критической отметки – станции фуникулера. И тут же вломилась в находящийся на ней бар «Горный приют», где первым делом оттаяла при помощи изрядной порции обжигающего пунша. И перешла к «апре-ски» (после лыж – фр.): это сленговое выражение горнолыжников, и обозначает оно все то, чем можно заняться после катания, если у тебя еще остались на что-то силы.
Шамони в этом отношении по-французски элегантен – и по-своему безжалостен. Потому что предлагать замученному лыжами человеку с отнимающимися ногами такое разнообразие развлечений – просто свинство! Помимо ресторанов и ночных клубов Шамони предлагает аутентичные радости – прогулку в снегоступах (это такие ужасные «кандалы» для хождения по глубокому снегу) с посещением ледовых пещер и вертолетную прогулку над ледниками. Но этим леденящим радостям я предпочла более теплую компанию шотландских парней. Заметив, с каким удивлением я разглядываю тяжелые металлические цепи, намотанные на колеса их пижонских джипов, джентльмены не без гордости объяснили, что приехали в Шамони прямо на машинах: их путь лежал через два самых крупных в Европе тоннеля – под Ла-Маншем и под Монбланом; путь через Альпы таил в себе немало засад в виде заснеженных перевалов и обледеневших спусков. Вернуть к жизни после такого может лишь высокая (и в смысле вкуса, и в смысле цены) савойская кухня, запитая глотком доброго шотландского виски. Бормио: лыжами виляет попа
Попытка 2: Доломитовые (Итальянские) Альпы, 1225 м над уровнем моря.
Бормио – город и одноименный горнолыжный курорт в начале долины Альта Вальтеллина близ соединения границ Италии, Швейцарии и Австрии.
В этот раз я с «самоваром» – и сразу совершила роковую ошибку: призналась, что уже стояла на лыжах в Шамони. А мой спутник оказался таким же диким человеком, как и все обитатели этого прелестного альпийского уголка: он никогда не встречал людей, не умеющих кататься на горных лыжах. И жил в святой уверенности: если человека обуть в лыжи и поднять на гору, он по-любому оттуда съедет, повинуясь телесным рефлексам. Зря, конечно, он поднял меня сразу на красную трассу. Зато теперь знает, что на свете существуют люди, лыжных рефлексов начисто лишенные. И на вершине их инстинкт самосохранения нашептывает им отнюдь не «встань и катись», а «отброська эти стремные полозья подальше и положись на собственные ноги (попу, четвереньки), лишь бы не на лыжи!» Вот почему и на итальянском спуске весь первый день я тоже потратила на сползание с горы – но даже не «плугом», а на своих двоих (а местами и на четырех). Перед лицом бездны, над которой вознес меня горнолыжный орел, доставшийся мне в спутники, ботинки-«кандалы» показались мне надежнее лыж. А поскольку я уже знала, что вниз тут не возят, а за лыжи «под откос» – евроштраф, отдаю их своему орлу – и он немедленно уносится с ними, словно с копьем, в звенящую снежную даль. Как ПерГюнтова Сольвейг, умереть, не увидев которую, мне очень не хочется.
Ползу вниз, снова испытывая непреодолимое желание помчаться с горы на попе, как в детстве, а мимо равнодушно проносятся те самые
«Международные туристы, которым выделят деньги, не получат их до прибытия. Сумма будет храниться на электронной билетной карте, которую можно будет использовать для оплаты питания, проживания и других транспортных расходов во время их пребывания здесь», – уточнил чиновник. Он также пояснил, что бонусные карты, предположительно, будут распределять в рамках ряда рекламных мероприятий в 2023 году.