Национальному

банку Казахстана, несмотря на серьезные внешние вызовы и риски, удалось, взяв под контроль инфляцию и обеспечивая бездевальвационную валютную политику, поддерживать условия для развития национальной экономики. Понятно, что успешность экономики определяет целый комплекс факторов, но управляемая инфляция – ключевой из них. И, пожалуй, на сегодня – это принципиальный показатель и достижение Нацбанка за истекающий трехлетний период работы в условиях проводимой политики инфляционного таргетирования и свободно плавающего обменного курса.

Финансовая система Казахстана проходит очередной серьезный экзамен на устойчивость и проверку эластичности проводимой Национальным банком денежно-кредитной политики, ставка в которой сделана на инфляционное таргетирование и свободно плавающий обменный курс. Этой ДКП ровно три года. И до августовских событий на валютном рынке такая политика демонстрировала высокую эффективность, обеспечивала стабильность. Более того, именно новая денежно-кредитная политика Нацбанка позволила в целом стабилизировать ситуацию на финансовом рынке страны и стала механизмом решения заскорузлых проблем управления инфляцией, валютного курса, кредитования, устойчивости банковского сектора, доходности ЕНПФ.

Сейчас же, при наложении традиционных сезонных факторов и крайне негативного внешнего фона, вызванного нарастанием санкционных и контрсанкционных мер ведущих экономических и политических игроков мира, сама ДКП подвергается серьезному давлению. И в этой ситуации нас может интересовать один вопрос, дрогнет ли под напором негативных внешних факторов финансовый регулятор, сменив правила игры? Или рынок, побурлив, все-таки согласится с заданным алгоритмом. Ведь игра спекулянтов на нервах в этой ситуации более чем очевидна. А «топливом» в игре на повышение служит умело стимулируемая ими нервозность населения.

Вопрос закономерен. Если вспомнить недавнюю историю, то в кризисных ситуациях свободное плавание национальной валюты, как правило, завершалось «швартовкой» в валютном коридоре, сравнительно недолгим периодом жесткого регулирования валютного курса, накоплением девальвационного дисбаланса и очередной корректировкой ДКП, или, говоря прямо, – одномоментной девальвацией тенге. Последний коридор, как известно, был упразднен 20 августа 2015 года. В тот день случилась шестая по счету девальвация тенге и установился новый курс доллара – 255 тенге вместо 188 днем ранее. С той поры вот уже три года тенге находится в свободном плавании.

ПРИВЕРЖЕННОСТЬ СВОБОДНОМУ КУРСУ

На днях Национальный банк продемонстрировал твердость, заявив о сохраняющейся приверженности этому валютному режиму. Официальное заявление было сделано после того, как курс на Казахстанской фондовой бирже «пробил» на открытии отметку в 354,06. Финрегулятор вновь подтвердил, что курсообразование по-прежнему происходит без участия Нацбанка. Регулятор постоянно мониторит ситуацию на валютном рынке «и в случае необходимости готов осуществлять интервенции, направленные на сглаживание значительных и дестабилизирующих краткосрочных колебаний курса тенге».

– Национальный банк Казахстана в этой ситуации идет по пути наименьшего сопротивления, позволяя тенге свободно падать под давлением спекулянтов, – считает заместитель директора аналитического департамента Альпари (Москва) Наталья Мильчакова. – Объективных причин для такого падения тенге в принципе нет. Но Нацбанк, скорее всего, принял решение экономить золотовалютные резервы страны, и это решение кто-то назовет слишком упрощенным, но на самом деле оно достаточно грамотное. Ведь есть риск и резервы потратить, и курсу тенге не помочь. Кроме того, заниженный курс тенге выгоден для казахстанских экспортеров, а значит, и для экономики всего Казахстана. В итоге выиграет бюджет, но население пострадает, так как сильно обесценятся реальные доходы и зарплаты в долларовом эквиваленте.

Можно сказать, что, выбирая из нескольких зол меньшее, в своей политике Нацбанк опирается, в том числе, не только на теорию, но и на печальный опыт прошлого, когда курс держали административно. Но если при жестко привязанном курсе или режиме валютного коридора на одной чаше весов – кратковременное спокойствие, то на второй – значительные макроэкономические потери, которые в итоге рикошетом ударят и по экономике в целом, и по населению.

Здесь, как говорится, «знаем, плавали», или, применительно к валютному режиму, как раз наращивали девальвационный потенциал, когда «не плавали». Итак, о потерях, неизбежных при жестком регулировании курса. Например, к моменту перехода на режим свободно плавающего обменного курса три года тому назад на удержание курса было потрачено более 35 млрд. долларов. Сдерживание курса в валютном коридоре или его жесткая привязка хорошо описываются принципом сжимаемой пружины, которая стремительно распрямляется. Со всеми «вылетающими» последствиями.

– За нашу историю независимости мы опробовали несколько режимов валютного курса. В том числе режим неявной привязки тенге к доллару. И это неизбежно приводило к накоплению дисбалансов в экономике вследствие высокой инфляции и внешних шоков, обусловленных мировыми экономическими и финансовыми кризисами, – в одном из своих ранних интервью нашей газете пояснял глава НБ РК Данияр Акишев. – Итог для нас – вынужденная девальвация тенге. Все хорошо помнят, какую социальную напряженность такой шаг вызывал, как падало доверие к тенге и как быстро население начинало переводить свои сбережения в инвалюту. Также в условиях режима фиксированного обменного курса НБ РК тратил международные резервы. Но неизбежно наступал момент, когда такая трата резервов не оправдывала себя. Действующая курсовая политика основывается на рыночных факторах, позволяет избегать накопления дисбалансов в экономике и обеспечивает конкурентоспособность отечественных производителей. При режиме плавающего обменного курса валютный рынок сбалансировался по спросу-предложению. Это не означает отсутствие факторов, которые могут двинуть рынок в ту или иную сторону, но в этой ситуации у финрегулятора достаточно инструментов, чтобы держать ситуацию под контролем.

Но вот что важно: сегодня всем понятна логика движения курса, причины, которые его движут. Начиная с 2016 года, траектория движения валют, торгуемых на Казахстанской фондовой бирже и на валютном рынке, описывается четким графиком синусоиды. Для наглядности – график, который приводил в своей июньской статье на сайте informburo.kz финансовый аналитик Айдархан Кусаинов.

А ниже – другой график от Нацбанка по фактическому курсу все с той же чистой синусоидой, совпадающей, к слову, с прогнозом господина Кусаинова.

– Это действительно – чистая синусоида. Причем я еще вначале текущего года давал прогноз по валютной паре тенге-доллар, предсказывая периоды повышения курса доллара, и называл основные причины этого, – комментирует нашей газете валютную ситуацию эксперт. – Говоря о закономерностях валютного рынка, я тогда отмечал несколько ключевых факторов, влияющих на курс. Первый – ярко выраженная сезонность. В первой половине года – спад спроса на валюту, вызванный запоздалым утверждением бюджетов и всей цепочкой последствий этого валютного сдвига. Этот фактор сдвинул курс чуть ниже равновесного в первом полугодии и чуть выше равновесного – во втором. В конце января я прогнозировал, что «в феврале-апреле курс будет находиться в районе 310-330, а во второй половине года уйдет к 330350 (при прочих равных условиях), а на конец года курс примерно сравняется с курсом на начало (330-340). При этом спекуляции в виде покупки долларов США в феврале-апреле и продажи валюты в августе-октябре могут приносить до 20% годовых при том, что в целом за год изменения курса не превысят 10%.

ДЕДОЛЛАРИЗАЦИЯ СОЗНАНИЯ. ПЕРВЫЕ ИТОГИ

Цитату и точность прогноза, сделанного в начале года, можно проверить на сайте. К этому можно добавить лишь то, что за эти три года, по мнению эксперта, начала меняться модель поведения населения: люди уже не бегают при малейшем шуме и движении курса по обменным пунктам и не скупают валюту впрок. И это очень важный результат системной работы Национального бан- ка, а также его следования объявленной политике и соблюдения им самим объявленных правил игры.

– Первый год мы наблюдали высокую волатильность, но сегодня можно сказать, что курс тенге является рыночным, – считает председатель правления АО «Евразийский банк» Павел Логинов.– На него влияют внешние факторы: цена на нефть и курс валют стран – основных торговых партнеров РК. Мы также видим, что при необходимости на курс может повлиять и поддержка со стороны НБРК через интервенции, а также возмож- ность абсорбирования ликвидности, в том числе и через ноты, выпускаемые Нацбанком. При сохранении же политики регулирования валютного курса это неминуемо бы привело к расходованию золотовалютных резервов страны.

Можно ли эти результаты назвать полной победой в работе по дедолларизации сознания, о которой Данияр Акишев говорил в одном из своих первых интервью на посту главы Национального банка? Наверное, преждевременно, но принципиальный успех есть. Он в первую очередь – в укрепившемся доверии, основанном на понимании происходя- щих процессов и логики регулятора. Это, конечно, не зафиксированный ценник, как было в другой экономической реальности, но это рыночные правила, которые работают в реальности и которые становятся понятны многим.

Если же говорить о дедолларизации экономики,то здесь есть четкий индикатор: долларизация депозитов снизилась с 70% в январе 2016 года до 44% в июне 2018 года. Регулятор применил все доступные меры для этого. В том числе, расширение спреда по депозитным ставкам в тенге и иностранной валюте, а также различные суммы гарантирования вкладов при несостоятельности банка: 10 млн тенге – по тенговым депозитам и 5 млн тенге – в эквиваленте по депозитам в иностранной валюте. И это сработало.

И не стоит опасаться ежедневных колебаний курса в ту или иную сторону, поскольку именно ежедневные колебания на рынке позволяют исключить возможность одномоментного и существенного изменения курса тенге, то есть девальвации. Краткосрочную волну валютной «синусоиды» вверх можно переждать, если нет острой необходимости в приобретении валюты. Ну, а Нацбанк готов в случае необходимости сглаживать дестабилизирующие скачки обменного курса. Что регулятор и подтвердил своим очередным релизом.

НИЖЕ ФАКТИЧЕСКОГО ЗНАЧЕНИЯ ИНФЛЯЦИИ

Как-то незаметно из общественного обсуждения ушла инфляционная тематика. Ее понижательный тренд стал обыденностью. Так же, как и установленный Национальным банком коридор по инфляции в 5-7%. Понятно, что нынешний июльский показатель в 0,1%, в 2,7% – с начала года и в 5,9% – год-к-году – это результат проводимой Национальным банком политики инфляционного таргетирования. Но следует напомнить, что максимум инфляции был зафиксирован в июле 2016 года –17,7%. А уже в декабре того же года инфляция в годовом выражении сложилась на уровне 8,5%. В январе следующего года она вошла в целевой коридор и больше не выходила за его границы. За два года инфляция снизилась втрое – до нынешних 5,9%.

– Говоря об управлении инфляцией, можно отметить ряд заслуг Национального банка. Если год назад Нацбанк устанавливал коридор по инфляции в 6-8% в год, то теперь он сузил этот коридор до 5-7% в год. В целом к концу 2020 года Нацбанку нужно снизить уровень годовой инфляции до 4%. Все это говорит о том, что усилия регулятора по снижению инфляции в принципе оправдались, – говорит Наталья Мильчакова. – Политика снижения базовой процентной ставки Нацбанком позволила сделать кредиты более доступными предприятиям и населению. При снижении процентной ставки становится более доступной ипотека, значит, есть стимулы для роста в сфере жилищного строительства и недвижимости, а это очень важно для экономического роста в стране в целом. Также можно отметить, что в терминах роста ВВП в процентах Казахстан, при значительных заслугах Национального банка, добился более существенных экономических успехов, чем Россия.

Здесь, так же, как в истории с курсом, имеется существенный фактор влияния –ожидания, генерируемые населением и бизнесом. Термин именуется инфляционным ожиданием и может оказывать существенное влияние на процессы в экономике. Национальный банк в этой чувствительной сфере обладает инструментами влияния. Во-первых, это последовательные и своевременные решения по денежно-кредитной политике, которые бы способствовали позитивным тенденциям в экономике. Во-вторых, – активная и прозрачная коммуникационная политика, направленная на рост доверия населения к действиям регулятора. И оба инструмента срабатывают: опрос населения показывает, что ожидания ниже фактического значения инфляции: в прошедшем июне значение индикатора снизилось до 6%.

– После перехода на инфляционное таргетирование улучшился ряд основных показателей, которые отражают экономическое развитие страны. Вопервых, таргетируемая инфляция на уровне 5-7%; во-вторых, курс тенге регулируется в большей степени рынком, чем интервенциями НБРК; в-третьих, была внедрена рабочая базовая ставка, которая служит ориентиром для рыночной стоимости активов в стране, – отмечает Павел Логинов. – Мы видим, что регулятор с начала года снизил ставку с 10,25% до 9%.Улучшаются макроэкономические показатели, например, внешнеторговый платежный баланс. Международные рейтинговые агентства подтвердили рейтинги Казахстана и улучшили прогноз с «негативного» на «стабильный». Это произошло, думаю, в том числе, благодаря реформе в сфере монетарной политики и введению рыночного курса валюты, то есть благодаря действиям Нацбанка. За эти годы экономика Казахстана смогла адаптироваться к внешним вызовам. Произошел рост ВВП – по итогам первого полугодия он составил 4,1%. Не все страны могут добиться таких показателей в нынешних макроэкономических условиях. Поэтому, оценивая действия Нацбанка с позиции сегодняшнего дня, нужно признать: все предпринятые меры были необходимыми и правильными, путь реформирования денежно-кредитной политики был выбран верно.

ЧТО СКРЫВАЛИ ОТ РЕГУЛЯТОРА

Системной и целенаправленной была работа по повышению устойчивости банковской системы – в 2017 году Национальным банком была инициирована и реализована Программа повышения финансовой устойчивости банков. Вероятно, кто-то увидит иронию здесь, поскольку такого числа банков, подвергшихся жестким штрафным санкциям и мерам воздействия, давно не было. Но надо помнить и контекст события: уровень неработающих займов казахстанских БВУ в 2014-2016 гг. оценивался в 30% и продолжал расти. В первой половине 2017 года был зафиксирован максимум – 36%.

Это был уже системный сбой. При этом банки старались проблемы заретушировать, скрыть от регулятора, поэтому реальный уровень неработающих займов был существенно выше. В 2012 году, по оценкам экспертов, он составлял 41,5%. Сейчас, после проведенной Нацбанком работы, показатель оценивается в 20%.

Нацбанк, разрабатывая программу, подошел дифференцированно. В каждом конкретном случае решения по финансовому институту принимались в зависимости от множества факторов: состояния банка и структуры его фондирования, масштаба потерь и еще – от эффективности процедур ликвидации и урегулирования несостоятельных банков. Тогда в обществе шли дискуссии: надо ли спасать банки, нужно ли это делать с вливанием в них государственных средств?

В ответ Данияр Акишев сформулировал точный ответ на все сомнения и споры: «Мы сочли, что пакет реформ надзорных мер будет более действенным и более правильным способом решения этой проблемы, чем шоковая терапия вкладчиков». В итоге подход сработал. По Казкому: банк все выявленные потери признал, полностью списал акционерный капитал и получил вливание государственной поддержки. Затем он был приобретен Народным банком и рекапитализирован. Что могло бы произойти, если бы был избран путь банкротства?

– Было бы намного сложнее, потому что нужно учитывать не только сам банк, но и всевозможные последствия его ликвидации, – говорил в интервью ДК Данияр Акишев. – Госкомпании Казахстана, общественные фонды, ЕНПФ держали на депозитах средства и владели облигациями банка на сумму порядка 3 трлн тенге. Это порядка 20% фондирования банковской системы. 31% базы фондирования банка состояло из сбережений населения (порядка 1,3 трлн тенге). При ликвидации банка они бы все понесли финансовые потери. Субординированные облигации (в основном во владении ЕНПФ) пришлось бы конвертировать в капитал и практически полностью списать, вслед за акционерным капиталом. Все вклады пришлось бы урезать. Гарантированные вклады не понесли бы потерь, но только потому, что за них эти потери принял бы на себя Фонд гарантирования депозитов… Поэтому мы решили оказать поддержку системообразующему банку и принять Программу банковской поддержки для несистемных банков. По общему признанию, это не идеальный механизм. Но мы считаем, что в сложившихся обстоятельствах и с учетом институциональных ограничений, с которыми мы столкнулись, это наилучший вариант оздоровления банков.

При реализации программы были озвучены ее ключевые принципы: средства выделяются на платной и возвратной основе. И во-вторых, только тем банкам, акционеры которых готовы были также вложить в банк собственные средства. Согласно нынешним данным финрегулятора, благодаря принятым в 2016-2017 годах мерам риск ликвидности снизился и перестал носить системный характер. В настоящее время состояние ликвидности банковского сектора оценивается как стабильное на фоне сохраняющегося профицита. Общий объем высоколиквидных активов (в тенге и валюте) на 1 июля составил 8,5 трлн тенге, что покрывает около 40% совокупных обязательств банков.

Одним из участников программы стал Евразийский банк. Оценивая результаты, Павел Логинов сегодня говорит:

– Программа повышения финансовой устойчивости уже дала позитивный импульс развитию банковского сектора и экономики. Это отметили и аналитики международных рейтинговых агентств. Евразийский банк в рамках госпрограммы получил 150 млрд тенге, еще 75 млрд тенге должны вложить наши акционеры. Сегодня мы видим, что у ряда банков – Евразийского, АТФ, БЦК, которые получили средства, улучшаются показатели. Наш банк в 2017 году стал лидером по объему созданных резервов, их сумма составила 105 млрд тенге. Следующий за нами по этому показателю – Халык создал 67 млрд тенге провизий по группе. С октября прошлого года нашим банком уже создано 46% провизий, от планируемых показателей, прописанных в программе. Всю прибыль, которую наш банк зарабатывает, мы направляем на сверхплановое резервирование.

Банкир считает этот механизм, предложенный финрегулятором, очень действенным. Навес плохих долгов, накопленный за долгие годы, ставил бы под сомнение перспективы деятельности банков в будущем.

– Плохие кредиты как снежный ком накапливаются на балансах, и, в конечном итоге, фининституту может потребоваться экстренная безвозвратная государственная помощь, – аргументирует Павел Логинов. – Банки, которые, благодаря Нацбанку и своим акционерам, вошли в программу, улучшают свои балансы, снижают риски, в том числе, для всей банковской системы РК. Сегодня задача нашего банка – сформировать предусмотренные программой НБ РК резервы. Помимо резервирования и списания «плохих» кредитов с баланса, мы проводим большую работу по возврату и оздоровлению проблемных активов. Вся наша работа сегодня сфокусирована на том, чтобы как можно быстрее выполнить условия программы и вернуть деньги государству. Программа – сугубо позитивный сигнал для рынка, мы видим настрой руководства страны и Нацбанка оздоровить финансовую систему РК.

Год четко спланированной реформы оказался результативным. Уже сейчас предприятия Казахстана могут привлекать финансирование в тенге на привлекательных условиях. Рост кредитования экономики «здоровыми» банками оценивается более чем в 14% в годовом выражении, что существенно выше показателей роста номинального ВВП.

НАДЗОР С ПРИНЦИПИАЛЬНЫМ АКЦЕНТОМ

Финрегулятор же от программы оздоровления, санации переходит к следующему этапу повышения устойчивости банковской системы. Это в большей степени законотворческая деятельность. Но с новой расстановкой принципиальных акцентов. Новый подход, может быть, и не нравится банкам, но он дает ответ на вопрос главы государства, почему раньше Национальный банк не видел и не реагировал на ситуацию в БВУ.

Теперь Нацбанк ужесточает контроль и вводит риск-ориентированный надзор и переходит на принцип мотивированного суждения. Эти поправки в законодательство были приняты в июле 2018 года и вступят в силу с 1 января 2019 года. «Регулятору необходимо иметь право выявлять плохие кредиты, полагаясь на свое суждение и объективные факты, – подчеркивал Д. Акишев. – У нас должно быть право потребовать от банка создания резервов на основе нашего суждения об ожидаемых убытках. Наше видение подтверждается международными тенденциями в стандартах бухучета и надзорных практиках».

Национальный банк добился ощутимых результатов и в двух других секторах финансового рынка, имеющих социальную значимость,– кредитование и ЕНПФ. Во-первых, это решение про- блем ипотечных и валютных заемщиков. Это не разовые мероприятия, а большая системная работа, которая была расширена и ускорена в последние три года. В декабре 2014 года Национальный банк, ряд БВУ и общественных объединений подписали меморандум, запрещающий выселение граждан из единственного жилья на период отопительного сезона. В апреле следующего года была утверждена Программа рефинансирования ипотечных займов. Она защищала ипотечных заемщиков с единственным жильем.

На реализацию этой программы Нацбанком было выделено 130 млрд тенге. Все эти годы шла доработка законодательства, особенно большой блок принципиальных поправок был принят в 2015 году, подписывались меморандумы всех заинтересованных сторон, защищающие заемщиков. Промежуточные итоги – программы еще продолжаются –таковы: на 1 июля т.г. банками одобрено на рефинансирование 24 421 заявка на сумму 152,5 млрд тенге, рефинансировано 22 009 займов на сумму 126,3 млрд тенге. С учетом револьверного механизма освоения средств до 2026 года программой планируется охватить порядка 40 000 займов.

В марте т.г. были утверждены поправки в программу, предусматривающие рефинансирование валютных ипотечных займов физических лиц по девальвационному курсу. Эта сумма курсовой разницы (137,3 млрд. тенге)

будет покрываться за счет средств НБ РК, а банками будет прощена задолженность заемщиков по вознаграждению, комиссиям, неустойке на сумму 136 млрд тенге. Здесь получат смягчение долговой нагрузки около 22 тысяч заемщиков.Уже одобрено более восьмисот заявок на рефинансирование валютных ипотечных займов на 5 млрд тенге, рефинансированы 462 займа на 2,3 млрд тенге. А сейчас стартовала ипотечная программа «7-20-25», концепцию которой разработал НБ РК.

Еще более важная сфера ответственности Национального банка – развитие накопительной пенсионной системы. С момента образования ЕНПФ за инвестирование пенсионных активов отвечает НБ РК. И подходы к инвестполитике меняются, во главу угла ставится высокая надежность инвестиций пенсионных активов. Ошибок в пору частных НПФ здесь было сделано немало, а по мере снижения доли накопительного компонента требования к надежности и эффективности НПС повышаются.

Более 70% структуры доходов сегодня – это доходы по тенговым ценным бумагам, депозитам и операциям РЕПО. Только 20% дохода – это доходы от переоценки иностранной валюты. «С 2017 года Национальный банк в соответствии со Стратегией управления пенсионными активами наращивает валютную часть портфеля»,– подчеркивает председатель правления ЕНПФ Нурбуби Наурызбаева. Если же говорить о структуре портфеля, то сегодня это надежные, высоколиквидные инструменты.

Основу портфеля ЕНПФ составляют высоколиквидные ценные бумаги эмитентов, являющихся флагманами казахстанских и иностранных экономик, поясняет заместитель председателя правления ЕНПФ Сауле Егеубаева.– Кроме того, часть портфеля инвестируется в акции с высоким уровнем дивидендной доходности. Эти активы играют роль защитных в период кризиса, показывая лучшую по сравнению с рыночной динамику. Такая инвестиционная стратегия, а еще в большей степени проводимая Нацбанком денежно-кредитная политика, способствовали тому, что сумма чистого инвестиционного дохода, начисленного на индивидуальные пенсионные счета вкладчиков фонда за 1-е полугодие, составила 356,4 млрд тенге. Доходность с начала года достигла 4,5%, что в 1,7 раза превышает уровень инфляции за тот же период. Доходность пенсионных активов и в годовом выражении по отношению к инфляции сохраняет ту же пропорцию: 9,5% в сравнении с 5,9%.

В макроэкономике все взаимосвязано. При этом уровень инфляции выступает своего рода «корректором» других индикаторов: различных ставок по кредитам и депозитам, темпов роста экономики, стоимости различных активов. И если центральному банку, ключевая задача которого управление инфляцией, удается инфляцию обуздать, то задача достижения макроэкономической стабильности решаема.

Национальному банку Казахстана, несмотря на серьезные внешние вызовы и риски, удалось это сделать: взяв под контроль инфляцию и обеспечивая бездевальвационную валютную политику, поддерживать условия для развития национальной экономики. Чем она – экономика – и воспользовалась.

Понятно, что успешность экономики определяет целый комплекс факторов, но управляемая инфляция – ключевой из них. И, пожалуй, на сегодня – это принципиальный показатель и достижение Нацбанка за истекающий трехлетний период работы в условиях проводимой политики инфляционного таргетирования и свободно плавающего обменного курса.