Степные мелодии в камне
В скульптурах Тлеуберды Бинашева есть что-то от протяжных распевных мелодий казахской песни. Волнистые, плавные формы, округлые линии вызывают в памяти образы степи с ее неброскими оттенками и горьким запахом полыни. Застывшие в камне и бронзе фигуры и сюжеты рассказывают историю кочевого народа.
Тлеуберды-ага, судя по работам, вас можно назвать певцом казахского быта? – Национальная тематика в моем творчестве объясняется просто: родом я из Южно-Казахстанской области, а там всегда умели хранить традиции и обычаи. Мое воображение в детстве питали петроглифы и каменные балбалы и кулпытасы в степи — древние скульптуры и надгробные изваяния. Играя на берегу реки Сырдарьи, я любил лепить животных из песка и глины. После школы работал каменотесом. Однажды в соседнем селе Темирлановка решили возвести памятник в честь Хаджимукана — знаменитого палуана (силач, борец), который там некогда жил. Прослышав обо мне, как о скульпторе-любителе, местный аким доверил мне, молодому парню, сделать памятник народной легенды. С задачей справился: потомки борца благодарили меня со слезами на глазах. Окрыленный успехом, поехал учиться в Алма-Ату, поступил в художественное училище, где меня заметил Хакимжан Наурызбаев — первый казахский скульптор. Я многому научился у своего наставника, работая вместе с ним в мастерской. Мне всегда хотелось передать в своих произведениях характер казахского народа — щедрый, добрый, гостеприимный, и наши ценности: любовь к семейному очагу, почитание старших. Педагоги в училище обучали классической школе скульптуры, но постепенно у меня сформировался свой почерк. Почти все мои сокурсники поступили в московские и питерские вузы и стали отличными мастерами, переняли лучшие европейские традиции. А я поступить никуда не смог — времена были трудные, рано остался без отца, да и русским языком владел плохо. Жалел поначалу. И только со временем оценил слова наставника: «Хорошо, что не поступил. Зато ты сохранил тесную связь с родной землей, не потерял свой национальный дух вдали от родины».
Мне бы очень хотелось, чтобы сегодня, в эпоху всеобщей глобализации, казахи сохранили свою уникальную культуру. Думаю, именно для этого в обществе всегда должны быть носители исконных традиций, чтобы сохранялась преемственность поколений. У меня есть композиция на эту тему, «Дед XX века, внук XXI века», которая изображает разговор двух поколений, двух миров с разными ценностями — горькие думы аксакала об утере традиций и ветер в квадратной, «гаджетной» голове внука.
Как художнику, мне интересно создавать скульптуры на волнующие темы.
– А что вы думаете о современной моде на памятники предкам?
– Хочу верить, что, как и любая мода, она пройдет, как пена времени. Как художнику, мне интересно создавать скульптуры на волнующие темы. Но, увы, самые популярные заказы в мастерских сегодня — это фигуры батыров, ханов и доблестных предков. Тема национальной идеи в творчестве мне близка, но она должна быть художественно переосмыслена. Смею надеяться, что мои работы отражают дух казахского народа, ведь многие из них сделаны по мотивам наших сказок, легенд, мифов, на которых я вырос. Детские впечатления, воспоминания о родном ауле продолжают жить в сюжетах моих творений. К примеру, композиция на каменном круге с вязанкой дров в центре — это образ очага, вокруг которого по вечерам собиралась большая семья. Всегда сожалел о том, что в нашей стране нет монументов, запечатлевших память о страшных страницах нашей истории, таких как Великий джут, голодомор в 30-х годах ХХ века, унесший миллионы жизней. Поэтому создал скульптуру «Джут в год Змеи». Однако эти работы не особо востребованы. Сейчас они выставлены в моем частном музее при мастерской, но я, конечно, мечтаю, чтобы они украсили парки или площади наших городов.
– С какой целью вы создали частный музей?
– В нем выставлены мои работы и антикварные коллекции, которые я собирал в течение многих лет. Одна стена, к примеру, посвящена моей давней любви к цивилизации Древнего Египта — привожу отовсюду предметы, связанные с этой темой. В музее есть уголки людей, которых я считаю гордостью нашего народа. К примеру, борца, прославленного чемпиона мира Хаджимукана Мунайтпасова; выдающегося государственного деятеля, так почитаемого народом, Динмухамеда Кунаева, с которым я тесно общался в свое время; моего учителя Хакимжана Наурызбаева (выставлены подаренные им личные вещи, его инструменты, станки); моего друга — актера Асанали Ашимова, в том числе исторические экспонаты со съемок киноленты «Кыз-Жибек». Другие разделы музея посвящены книгам об искусстве, коллекциям старинных фонарей, масляных ламп, артефактам из археологических экспедиций, в которых я участвовал лично.
– Дети пошли по вашим стопам?
– Да, две дочери. Правда, вопреки моему желанию.
Это сейчас я ни о чем не жалею, но поначалу мы с женой долго отговаривали девочек. Мне ли не знать, какое это тяжелое ремесло? Скульптура — процесс долгий и трудоемкий, в нем задействовано много людей, начиная с доставки сырья в мастерскую и заканчивая литьем и формовкой моделей на заводе. Да и сами материалы — мрамор, гранит, бронза, шамот — очень дорогие. Но дочки у меня упрямые: одна все-таки стала профессиональным скульптором, другая студентка, еще учится.