«У ЖИВОТНЫХ ЕСТЬ КУЛЬТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ»

Пытаясь найти коренное отличие человека от животного, мы побеседовали с Александром МАРКОВЫМ — профессором РАН, эволюционным биологом, известным популяризатором науки, автором интереснейшего двухтомника «Эволюция человека» (кстати, готовится к выпуску третий том).

— Александр, как бы вы ответили на вопрос: «Чем человек отличается от животного?»

— Вопрос некорректно поставлен. Это то же самое, что спросить: «Чем курица отличается от птицы?» Человек — одно из животных. Необычное по ряду признаков, но тем не менее. Современные люди — это один из видов царства животных, класса млекопитающих, отряда приматов.

Человек разумный? Скорее, Человек культурный

— А если спросить немного иначе: «Чем человек отличается от других животных?» Обычный ответ — разумом. Недаром наше видовое название — Человек разумный. Насколько этот ответ точен?

— Не так-то просто определить, что такое разум, и тем более измерить его. Среди исследователей интеллекта животных его главной мерой считается способность находить решения в новых ситуациях, когда у животного нет опыта решения таких задач. Причем решение должно быть найдено не методом проб и ошибок, не «методом тыка»! Животное должно изучить ситуацию, подумать и понять, что делать.

Но если так определять интеллект, получится, что люди не очень-то умны. Исследования показывают, что наша способность решать новые задачи без предварительного обучения не особенно хороша. На самом деле, мы сильны другим.

Вот вам пример: большую часть своей истории люди были охотниками и собирателями. У нас все инстинкты должны быть заточены на решение типичных проблем охотников и собирателей. Но современные люди сплошь и рядом не справляются с такими задачами! Вспомним погибшие экспедиции в Арктике или в пустынях Австралии — вокруг них была достаточно богатая экосистема, в которой аборигены веками добывают еду, а европейские исследователи не могли сообразить, как это сделать. Не потому, что эскимосы умнее, а потому, что искусство караулить нерпу и делать правильный гарпун передается из поколения в поколение. Если спросить эскимоса, почему он делает так, а не иначе, — все, что он сможет ответить: «таков наш обычай». То есть решить проблему пропитания ему помогает культура, а не интеллект. Получается, именно культура, а не индивидуальные способности делает человека «разумным».

— Получается, культура — это и есть наше основное отличие?

— Да. Уверен, главное отличие человека от животных — именно в развитии культуры и в нашей способности развивать культуру. Культура ведь основана на нашем умении учиться друг у друга.

Ничто человеческое животным не чуждо

— А у животных совсем нет культуры?

— В зачаточной форме есть. Культуры животных — это целый новый пласт исследований. Тут есть много известных историй, например, про английских синиц, научившихся открывать молочные бутылки, которые оставляют на крыльце по утрам британские молочники. Сначала это поведение наблюдали только в одном поселке, потом оно распространилось на большую территорию: синицы смотрели на других синиц и учились у них.

Есть похожая история о том, как одна молодая самка макаки научилась мыть батат, и эта практика тоже распространилась. Или диалекты птичьих песен — они отличаются в разных популяциях. Птицы явно учатся друг у друга. Есть и множество других примеров культурных традиций у самых разных видов животных, их даже у насекомых находят.

— Распространено мнение, что все наши отличия от животных — скорее количественные, а не качественные: любые человеческие свойства у них есть, но в зачаточном состоянии.

— Можно сказать и так. Но мне кажется, что наше общение качественно отличается от общения животных. У нас развилось абсолютно уникальное сверхэффективное средство социального обучения — язык. Да, у животных тоже есть системы коммуникации: они могут что-то друг другу передать с помощью звуков, мимики и жестов, выражения «лица». Но человеческий язык радикально превосходит все другие системы коммуникации животных по эффективности, по сложности передаваемой информации, по возможностям сообщать о событиях, происходящих не здесь и не сейчас.

— Человеческий язык возник благодаря развитию культуры или благодаря каким-то генетическим особенностям?

— В современной науке этот процесс представляют как генно-культурную коэволюцию, то есть как эволюцию, в которой генетические и культурные изменения поддерживают друг друга и опираются друг на друга. И у людей, и у животных культура влияет на естественный отбор. Грубо говоря, если бы те английские синицы из поколения в поколение открывали молочные бутылки, то постепенно бы стали отбираться такие генотипы, которые лучше приспособлены к этому: клювик стал бы более удобным для открывания бутылок, а лапки — чтобы сидеть на горлышке бутылки. В конце концов, и само это поведение могло бы закрепиться генетически. Так и язык человеческий развивался в ходе геннокультурной коэволюции, и наш мозг постепенно подстраивался под язык.

— А ведь есть еще концепция, что мы не только от животных, но и от всех живых существ качественно отличаемся: своей ролью в эволюции. Все остальные виды участвуют только в эволюции генов, а мы — в эволюции культуры. То есть благодаря нам в эволюцию включились небиологические объекты, мемы — идеи и технологии. И в результате такой специализации мы все время сами себя создаем.

— Да, это правильно, но в зачатке и у шимпанзе это есть, у них свои мемы. В одной группе шимпанзе наблюдали возникновение традиции засовывать себе травинку в ухо. Одна самка зачем-то придумала это —

и ходит такая с травинкой. А другие стали подражать, и уже после того, как эта самка умерла, еще какоето время продолжали это делать. Типичный случай распространения мема.

Людей создало общество

— Еще одно отличие человека, о котором часто вспоминают, — наличие души или сознания. Когда у животных возникают ощущения и чувства, когда они перестают быть просто машинами? Например, кот явно переживает разные чувства, а вот насчет рыбок или насекомых — уже непонятно.

— По поводу сознания в науке по-прежнему преобладают догадки и общие рассуждения. Немного понятнее, как возникает самосознание, представление о себе. Социальным животным очень важно уметь правильно моделировать психику своих сородичей, чтобы понимать, как лучше с ними себя вести, и предвидеть их реакции. Для этого нужно иметь мысленную модель психики другого индивида. А как ее построить? Удобнее всего использовать самого себя в качестве основы для такой модели: представлять, что бы я сделал в этой ситуации, как бы я отреагировал. И потребность в совершенствовании такой модели психики окружающих на каком-то этапе приводит к тому, что у человека возникает ощущение «я», самосознание. Но как его измерить и какие нейроны возбуждаются при этом — мы не знаем.

— Гипотеза социального интеллекта, выдвинутая антропологом Робином Данбаром, утверждает, что объем мозга у приматов разных видов прямо пропорционален размеру типичной группы особей этого вида. И у людей мозг самый большой в связи с тем, что мы живем большими группами?

— С тех пор наука продвинулась дальше. Действительно, объем мозга, точнее, объем его коры, растет с размером группы, причем не только у приматов, но и у китообразных. Но на самом деле все сложнее. На объем коры влияют и другие факторы: продолжительность жизни и детства (чем оно длиннее, тем дольше период интенсивного обучения), сложность отношений в группе, частота случаев социального обучения, когда одни особи перенимают какоето поведение у других. То есть объем мозга связан с разными параметрами, которые создают в группе условия для развития культуры, для социального обучения. Размер группы — один из таких параметров: ведь чем больше группа, тем больше моделей для подражания и потенциальных учеников.

Самые общительные живые существа

— Получается, мы отличаемся от животных не столько разумом, сколько особым его видом, социальным интеллектом?

— Да, и эти отличия можно измерить, если давать людям и животным разные типы задач. Допустим, одни на пространственное мышление, а другие — на точное копирование чьих-то действий или понимание их смысла.

В одном известном эксперименте маленьких детей сравнивали с шимпанзе и орангутанами в тестах разных типов. И по пространственным, инструментальным или математическим задачам дети до двух с половиной лет вообще не обогнали обезьян, а вот по социальным задачам, и только по ним, дети оставили обезьян очень далеко позади.

— А как насчет языковых задач? Обезьяны, которых учили языку жестов, они ведь не столь успешны в освоении языка, как человеческие дети.

— Конечно. Даже человек, если пропустит возраст, подходящий для усвоения языка, уже не научится говорить. Точнее, научится примерно в такой же мере, в какой можно обучить языку шимпанзе или гориллу. А у дошкольников есть суперспособность: они выхватывают язык просто из воздуха, их же даже никто не учит. Это явно врожденная человеческая способность.

— Когда изучаешь истории «маугли», детей выкормленных зверями или по иным причинам выросших вне общества, кажется, что они и не стали людьми. И наоборот, обезьяны, которых научили языку жестов, всегда причисляют себя к людям, а не к животным. Так может, человеческая сущность вообще не лежит в биологической природе, а закодирована в культуре? Если культура интегрируется в мозг, то ты человек.

— Абсолютно. Без культуры мы не люди. Научный факт.