«У РОДИТЕЛЯ, ПОХИТИВШЕГО РЕБЕНКА, БОЛЬШОЙ АРСЕНАЛ СРЕДСТВ, ВКЛЮЧАЯ НАСИЛИЕ. А ВТОРАЯ СТОРОНА ВСЕГДА ДЕЙСТВУЕТ В РАМКАХ ЗАКОНА, ЧТО В НАШЕЙ СТРАНЕ ЗАВЕДОМО СТАВИТ ЕЕ В ПРОИГРЫШНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ»
Год назад в Украине была создана организация Kids Hugs, миссией которой стало воссоединение родителей с детьми, отнятых силой или обманом
— Когда у ребенка умирает мать или отец, он становится сиротой, это трагедия. Но винить в ней кого-то он не станет, — говорит Наталья Гринберг, глава украинской организации Kids Hugs («Объятия ребенка»), сотрудничающей с аналогичными организациями из 29 стран. — Когда же после развода родителей один из них отнимает ребенка у второго, изолирует его, одновременно внушая, что мать (отец) его предал, обманул, ограбил и так далее, это еще большая трагедия. Ребенок становится и сиротой, и жертвой, заложником в руках родителя-абъюзера (человек, применяющий физическое и психологическое насилие. — Авт.), который манипулирует им, используя как орудие в бесконечной войне с бывшим супругом. Я все это с болью наблюдаю вокруг.
«За четыре года мама виделась
с сыном, живущим с отцом за границей, считанные разы,
а наедине — ни разу»
Сегодняшний наш разговор с Натальей о людях, которые годами не могут добиться элементарного — возможности обнять своего ребенка, говорить с ним, заботиться о нем, начинаю с просьбы рассказать об этих людях.
— Истории этих несчастных родителей разные, хоть в чем-то они похожи, — говорит Наталья. — Потому что, когда ребенка похищают или начинают им манипулировать, запрещать с ним видеться родному отцу или матери, те сначала вообще не понимают, куда обращаться за помощью. Информации об этом нет. Особенно если сына или дочь вывезли за границу, а все — и мать, и отец, и ребенок — граждане Украины.
Расскажу вам историю Елены, у которой бывший муж похитил сына.
Накануне 1 сентября 2017 года женщина ждала дома восьмилетнего сына, которого бывший муж повез на соревнования за границу. Уже и отутюженный школьный костюм висел на плечиках, и любимая еда для Мишеньки была готова. Елена выехала в аэропорт встречать сына. Но все пассажиры рейса, который должен был привезти мальчика, прошли, а его все не было. Женщина с надувными шариками в руках тщетно пыталась дозвониться отцу ребенка. Что делать?
Очень скоро она узнала, что Миша домой не вернется. Спортивные соревнования за границей стали лишь предлогом, чтобы вывезти сына. Как стало ясно позже, отец к этому готовился давно. И тот день разделил жизнь матери и сына. Несколько лет Елена добивалась встречи со своим сыном, которого с рождения купала, которому читала сказки, который так любит животных. Сначала она пыталась узнать, где прячет Мишу бывший муж, общению которого с сыном после развода она не препятствовала. Сердце ребенка не должно разрываться между мамой и папой, всегда считала Елена.
Шаг за шагом женщина преодолевала препятствия на пути к сыну. Сотни обращений — в полицию, в Минюст, в опекунские службы, в суды, к медиаторам, психологам. И все это складывалось в месяцы, годы. Самое драгоценное, что она потеряла, это время, украденное у них с сыном. За эти четыре года она виделась с Мишей, живущим с отцом за границей, считанные разы, а наедине так и вовсе ни разу. И с каждой встречей ее все больше охватывало отчаяние — под влиянием отца сын упрекал Елену в чем угодно: в том, что она плохая мать, которая никогда даже сказки ему не прочитала, что он ее интересует только из-за денег, что она хочет сдать его «на органы». Он уже и обвинения формулировал повзрослому, ведь ребенку не придет на ум сравнивать свою мать с Магдой Геббельс, а Миша сравнивал.
Чтобы не дать матери видеться с сыном, его отец пускал в ход любые манипуляции. Например, за свои деньги пригласил в страну Евросоюза, где он тогда жил с Мишей, украинского психолога. Та, даже не сообщив матери, как того требует украинское законодательство, встретилась с отцом и сыном в лобби отеля и написала заключение, что мать осуществляет по отношению к сыну психологическое насилие и поэтому их совместное проживание и контакты нежелательны. Елена показывала мне это заключение, где написано буквально следующее: «Ребенку категорически нежелательно возвращаться в Украину, потому что Украина у него ассоциируется с матерью». А психологическим насилием эта «специалистка» назвала попытки матери найти сына, а также ее sms-ки, отправленные ребенку, где она писала, как любит его и мечтает о встрече.
Позже стало понятно, для чего отцу понадобилось это заключение. Опираясь на него, он подал в украинский суд заявление с просьбой о судебном предписании. Эта новация появилась в нашем законодательстве в 2018 году вместе с законом о противодействии домашнему насилию. Таким документом можно запретить насильнику приближаться к жертве и общаться с ней на определенный срок (например, на полгода), который в случае необходимости продлевается. Но родители, похищающие детей у отцов или матерей и отчуждающие их, тут же приняли эту норму на вооружение. Вы не представляете, сколько таких заявлений, связанных именно с отчуждением родителей, сейчас в судах. К счастью, в случае с Еленой суд внимательно отнесся к заявлению и отказал Мишиному отцу.
— Какой же выход может быть в ситуации, когда родители, у которых ребенка забирают силой или обманом, выигрывают суды, но эти решения в нашей стране не выполняются?
— У родителя-абъюзера большой арсенал средств, включая насилие. А вторая (отчужденная) сторона всегда действует в рамках закона, что в нашей стране заведомо ставит ее в проигрышное положение. За рубежом по-другому. Например, Елене на какое-то время помогло Европейское бюро медиации, в которое она обратилась при посредничестве украинского Министерства юстиции. Медиаторы предложили Мишиному отцу и матери встретиться и достичь компромисса относительно графика встреч и проживания сына. В Европе, где сын и отец в то время жили, человек, отказываясь от медиации, имеет большой шанс проиграть судебное слушание, да еще и вынужден будет оплатить работу всех специалистов. В рамках этой медиации был предоставлен независимый детский психолог.
— Как он работал?
— Первую встречу с Еленой и Мишей психолог назначил в кафе, которое выбрал ребенок. Отец мальчика попытался, как всегда, взять дело под свой контроль и привел огромную собаку сына. Пес бегал между столиками, мальчик все время отвлекался. Но психолог не намерен был это терпеть и жестко велел убрать собаку. После этого Елена с сыном и психологом проговорили часа полтора, и выводы, сделанные психологом, о необходимости воссоединения с ребенком обоих родителей, разительно отличались от тех, которые ранее сделали наши, украинские, эксперты.
В итоге медиации был составлен транснациональный меморандум, который лег в основу мирового соглашения в судах Украины и одной из европейских стран. В составлении меморандума участвовали европейские и украинские медиаторы.
К сожалению, когда отец вывез Мишу из Европы, соглашение начало нарушаться, поэтому Елена была вынуждена обратиться в исполнительную службу.
«В Израиле родители, нарушающие мировое соглашение, отправятся на общественные работы и получат огромный штраф»
— Сейчас число подобных случаев возросло, и страдают от отчуждения, по большей части, матери. Есть ли в мире страны, где эта проблема эффективно решается законным путем?
— Таких случаев действительно стало значительно больше, особенно во время пандемии коронавируса и сопутствующих ей локдаунов. Обращающиеся в нашу организацию мужчины и женщины это подтверждают. Один из таких отцов, Владислав, после развода с женой два года назад выполнил все условия, выдвинутые экс-супругой: обеспечил жильем двух дочек 12 и 5 лет, исправно платил алименты. Но властная и грубая женщина не давала отцу общаться с дочками, которых Владислав очень любит. Она беззастенчиво манипулировала ими. В итоге девочки отказывались встречаться с папой, хотя всегда очень тянулись к нему, особенно младшая.
В очередной раз, когда малышка с плачем убежала от пришедшего отца, экс-супруга заявила: «Видишь, к чему приводят твои визиты! В следующий раз придешь к детям только тогда, когда они сами тебя позовут». От услуг медиаторов женщина отказалась со словами: «Моим детям этого не надо!» График встреч отца с дочерьми рассматривался семь (!) месяцев, а суд за девять месяцев даже не перешел к рассмотрению дела по сути.
А потом началась пандемия, локдауны, и детей от Владислава под этим предлогом окончательно изолировали. Когда же ему удалось передать малышке телефон, о котором она мечтала, дома его сразу отключили. Это настоящее преступление и насилие. Сейчас Владислав обратился в исполнительную службу. Но он в полном отчаянии.
Неисполнение в Украине решений судов и мировых соглашений стало настоящей бедой для отчужденных родителей. Выход один — менять законодательство. На одном из вебинаров, где я присутствовала, бывший судья Иерусалимского семейного суда Филипп Маркус рассказал о юридической практике по ситуациям с искусственным отчуждением одного из родителей. Действующая там система медиации достаточно эффективна, потому что подразумевает контроль за выполнением мирового соглашения. И если, например, один из родителей, узурпировавший права на ребенка, не обеспечит несколько свиданий со вторым родителем или будет создавать для него искусственные преграды, то он просто отправится на общественные работы и получит огромный штраф. Мы тоже хотим добиться подобных поправок в Семейный кодекс. Ведь дети, которых не только лишают права на любовь, нежность и внимание обоих родителей, но и настраивают на ненависть и неверие в мать или отца, глубоко несчастны. Оставаясь в безраздельной власти одного человека, они испытывают «стокгольмский синдром».
Чем это чревато, рассказывал и Филипп Маркус, опираясь на свой опыт. У ребенка вырабатывается заниженная самооценка и ненависть к себе, в душе он чувствует себя предателем, бесправным. Такие дети часто становятся агрессивными, у них может возникать проблема гендерной идентификации (ведь их воспитывали в ненависти к одному из полов), наркозависимости. Кстати, отчуждение одного из родителей внесено в Международный классификатор болезней.
Расскажу вам еще одну историю о том, как из любящего маму сына отецманипулятор сделал ее врагом. Ольга, самодостаточная красивая женщина, добилась успехов в работе, приобрела в Киеве несколько квартир, вышла замуж и родила мальчика. После этого продала всю недвижимость и купила большую квартиру. Муж в браке продолжал жить для себя, а она тянула семью, оплачивая в том числе дорогую частную школу для сына. Отец ребенка работал из дому и много общался с мальчиком. В итоге в свои 14 лет сын заявил матери, что хочет уехать с папой в Америку, а мама пока пусть платит алименты — папа, дескать, пообещал за эти деньги купить ему машину. Потом Ольгу (к тому времени она развелась с мужем, но из квартиры он не ушел) начали выдавливать из дома. Мужчина тайно наставил «жучков» и по всей их общей квартире, и в Ольгиной однокомнатной, куда она решила переехать. Он вынес все вещи и обувь женщины, вывез в лес ее любимую собаку, а однажды избил ее при сыне.
Участковый не успевал составлять админпротоколы, было открыто и уголовное производство. Но сын упросил Ольгу забрать заявление об избиении из полиции, чтобы папу не посадили. «Ты ведь меня после этого отдашь в детдом», — говорил парень. Вот как надо было манипулировать ребенком, чтобы он такое сказал любящей матери? И что должен чувствовать этот подросток?
Девиз нашей организации — «Объятия ребенка — обоим родителям». Добавлю, что и ребенку как воздух нужны объятия, любовь и нежность обоих родителей. Именно этими стремлениями наша организация отличается от других родительских.