НЕУДОБНЫЙ «ИНЦИДЕНТ»
Вадим ГИГИн.
убийство генерала духонина в свете нового свидетельства участника событий
в ноябре 1917 года могилев был последним белорусским городом, находившимся под контролем антисоветских сил. эпизод с походом отряда балтийских матросов на «контрреволюционную ставку» стал неотъемлемой частью легендарной истории октябрьской революции. Переход власти от временного правительства к большевикам никак нельзя назвать бескровным. жертвы были в Петрограде, жестокие бои шли в москве, в других городах. но именно убийство в могилеве генерала духонина стало по-своему символичным, знаковым. Причем настолько, что даже появился эвфемизм «отправить в штаб к духонину»: в годы Гражданской войны это означало неминуемую смерть. недавно обнаруженный архивный документ, непосредственно касающийся захвата большевиками ставки верховного Главнокомандующего в могилеве, позволяет добавить новые штрихи в портрет эпохи.
Вобщем нельзя сказать, что в советское время сведения об убийстве генерала Н.Н. Духонина замалчивались. Да и трудно было это сделать, поскольку само событие прямо упоминается в знаменитой книге американского журналиста Дж. Рида «Десять дней, которые потрясли мир» [1, c. 230–231]. А ее рекомендовал к прочтению и самому широкому распространению сам В.И. Ленин.
Но советские авторы пытались всячески подретушировать кровавую историю. Cлишком неприглядной выглядела сцена жестокого самосуда со стороны революционных солдат и матросов, которые, согласно официальной идеологии, должны были представать в образе передового и самого сознательного отряда пролетариата. Двусмысленности ситуации придавало и то, что разбушевавшиеся защитники революции не послушались своего главнокомандующего Н.В. Крыленко. Тот вроде бы призывал их к благоразумию и сознательности, но его грубо оттолкнули. А потом еще глумились над трупом генерала, стащили бумажник… Получалось как-то нехорошо. Поэтому с определенного времени убийство стали приписывать какой-то «шпане», «уголовникам», которые будто бы затесались в толпу, собравшуюся на перроне станции Могилев. Первым такую версию событий изложил М.Д. Бонч-Бруевич в своих воспоминаниях. Он сам находился в тот момент в Ставке, но сослался на свидетельство матроса Гвардейского экипажа некоего Приходько [2, c. 218–220]. С легкой руки этого генерала, перешедшего на сторону большевиков, версия про «шпану» стала гулять по страницам книг и журналов.
Правда, некоторые авторы, приписывая убийство все той же «шпане», пытались подвести под него идеологическую базу: «Но как же без крови, если «ударники» овладели станцией Могилев? Если конвой освободил из-под ареста Корнилова, Деникина и других генералов, которые скрылись под охраной Текинского полка не для того же, конечно, чтобы мирно разойтись по домам?» [3, c. 129]. То есть вроде бы убили уголовники, а вожди революции были против кровавой расправы, но она все же была справедливой. Поэтому многие авторы не утруждали себя никакими оправданиями, а попросту опускали эпизод с расправой на перроне. Повествование доходило до эпизода, когда бледнеющий Н.Н. Духонин передает свои полномочия новому революционному Главковерху, и… дальше на сцену выходит уже сам Крыленко, с кипучей энергией борющийся за революцию на фронте [4, c. 12–13; 5, c. 54–55].