ЭВФЕМИСТИЧЕСКАЯ МЕТАФОРА В ГАЗЕТНО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ .... 93
Елена маюк. эвфемистическая метафора в газетно-публицистическом дискурсе. Средства массовой информации обращены к широким слоям населения, воздействуя и формируя в определенной степени отношение общества к тем или иным фактам действительности. в связи с этим, по мнению автора статьи, актуальным представляется исследование функционального потенциала эвфемистической метафоры как манипулятивного инструмента современных печатных изданий, отражающего прагматические установки коммуникации. ключевые слова: эвфемистическая метафора, публицистический дискурс, манипуляция, лингвистические основы коммуникации, медиалингвистика. Yelena MAYUK. Euphemistic metaphor in journalistic discourse. Mass media reaches out to the broader public shaping to a certain extent social attitudes to various events. Thus, it is relevant to study the functional potential of the euphemistic metaphor as a manipulative tool of modern printed press that reflects pragmatic communication settings. Keywords: euphemistic metaphor, journalistic discourse, manipulation, linguistic basics of communication, media linguistics.
СМИ – одна из важнейших форм существования социально-речевой среды и отражения социокультурной действительности, мощное средство формирования общественного мнения, оказания регулятивного воздействия и осуществления социального контроля. При этом в сравнении с так называемыми устными средствами массовой информации степень языковой корректности газетных письменных текстов выше, поскольку они рождаются не спонтанно, а под влиянием самоцензуры пишущего, и обусловлены речевым обликом издания, что создает предпосылки для широкого использования эвфемизмов.
Эвфемизмы, как избираемая говорящим форма обозначения, одновременно маркируют зону культурного, социального или коммуникативного напряжения. В этом смысле изучение эвфемизмов в СМИ дает возможность охарактеризовать социокультурные и речевые предпочтения носителей языка, их ценностные установки.
Актуальность вопроса эвфемии в печатных изданиях обусловлена возрастающим стремлением к соблюдению коммуникативно-корректного использования языковых средств. Цель данно-
го исследования заключается в выявлении специфики функционирования эвфемистической метафоры в газетнопублицистическом тексте. Достижение поставленной цели предусматривает решение следующих задач: установить лингвистическую специфику эвфемистической метафоры, ее основополагающие признаки; проанализировать прагматику и семантику метафорических номинаций в текстах современных белорусских газет; выявить особенности функционирования эвфемизмов в газетно-публицистическом дискурсе; определить частотные виды эвфемистической метафоры в белорусскоязычных публикациях.
Материалом для анализа послужили метафорические номинации, извлеченные методом сплошной выборки из статей на серьезные и популярные темы в газете «Звязда», в объеме 248 публикаций. Выбор данного издания обусловлен его значимостью в системе современной периодической печати, устойчивыми позициями в рейтинге по тиражу и популярности [1].
Использование метафорических сочетаний в функции эвфемизмов отмечается и анализируется во многих исследованиях эвфемии (А.М. Кацев, Л.П. Крысин, В.П. Москвин и др.). С одной стороны, метафора в силу расплывчатости семантического содержания и выраженной ассоциативности является оптимальным способом эвфемии. Так, российский лингвист Н.Д. Арутюнова, рассматривая приспособленность метафоры к выполнению синтаксических функций, приходит к выводу, что метафора выполняет в предложении характеризующую функцию и ориентирована преимущественно на позицию предиката, но в общем и целом «…метафора не может найти себе пристанище ни в одной из функций. Сама ее сущность не отвечает назначению основных элементов предложения – его субъекта и предиката. Для осуществления идентифицирующей функции метафора слишком субъективна, она не может с полной определенностью указывать на предмет речи. Для предиката – слишком туманна, семантически диффузна» [2, с. 169].
С другой стороны, метафора – одно из основных средств оценочности, в том числе в газетно-публицистической речи. По мнению советского филологароманиста Е.М. Вольф, «возможность возникновения оценочного смысла при метафоризации связана с самой природой метафоры» [3, с. 53]. Российский лингвист Е.Т. Черкасова подчеркивает: «Метафора реализуется в условиях „необычных“для основной семантики слова… в таких „необычных“для слова в его основном номинативном значении условиях его функционирования оно отражает уже не только объективный, но также и, главным образом, – субъективный аспект действительности» [4, с. 31].
Однако особенностью метафорической оценки является экспликация в основном не положительного, а отрицательного отношения. В языковом сознании носителей языка закреплена положительная модель мира. О ее наличии свидетельствует то обстоятельство, что отмечается преимущественно не позитивная, а негативная оценка. В литературе известны высказывания и выводы относительно преобладания пейоративной оценки над мелиоративной: «Носители языка имеют представления о норме, более того, сценарий мировых событий должен быть позитивным, негативное и отклоняющееся от нормы маркируется» [5, с. 121]. Категорично утверждение лексикографа профессора Санкт-Петербургского государственного университета Г.Н. Скляревской: «Лексика разряда метафор мелиоративной оценки не только не многочисленна, но и уязвима в отношении семантических свойств языковой метафоры и ее происхождения» [6, с. 103].
Таким образом, актуализируемая в большинстве метафорических сочетаний отрицательная оценка не позволяет им осуществлять эвфемистические функции – «улучшать» денотат. В большей степени это утверждение относится к метафорам, функционирующим в
текстах государственных общественнополитических изданий. В газетах данной типологической группы метафоры часто (47 %) используются при стратегии дискредитации, актуализации оппозиции «свой» – «чужой», создании оценочного образа, например: «Шэраг праблем, паднятых на нарадзе ў 2014 годзе з вядучымі навукоўцамі па пытаннях і перспектывах развіцця навукі ў Беларусі, да цяперашняга часу не вырашаны. Асобныя з іх набылі хранічны характар» [Зв.-1].
Метафора «набылі хранічны характар» актуализирует в контексте сему ‘становиться затяжным, длящимся много времени, медленно развивающимся‘. Проблемы, которые давно не получается разрешить, сравниваются с трудно излечимыми болезнями. Таким образом эксплицируется негативная оценка, что переводит метафору в разряд дисфемизмов. Сравним также пример, в котором оценка эксплицируется в метафорической модели «торговые отношения – войны»: «На працягу некалькіх гадоў перад гэтым нарастаў клубок супярэчнасцяў. Глыбока трывожылі цукровыя і малочныя войны, а пачатак 2010 года адзначыўся для Беларусі такімі высокімі цэнамі на нафту, што яны не дазволілі купіць чвэрць звыклага аб’ёму расійскай нафты з-за адсутнасці рэнтабельнасці ў яе перапрацоўцы» [Зв.-2].
Необходимо отметить, что сам характер создания публицистических текстов диктует выбор языковых (узуальных) метафор, в большинстве случаев актуализирующих именно отрицательную оценку. Яркими языковыми метафорами выступают концептуальные метафоры ориентации («верх – низ», «впереди – позади», «близко – далеко», «правое – левое» и т. д.). Американские лингвисты, профессоры когнитивной лингвистики в Калифорнийском университете Дж. Лакофф и М. Джонсон, рассматривая данные метафоры, выявили особенность развития их оценочных значений. Так, в большинстве метафор оценочный смысл ‘хорошо’ связан с понятием верха, правой стороны, а оценочный смысл ‘плохо’ – с понятием низа и левой стороны [7]. Учитывая это обстоятельство, метафоры знізіцца, апусціцца в значении ‘уменьшиться’ и др. оказываются малопригодными для выполнения эвфемистической функции – они не «улучшают» денотат в отличие от падняцца в значении ‘преуспеть’, рост – ‘увеличение’ и др., например: «Эканоміка ў студзені прырасла на 4,6 % – гэта, вядома, уплыў патэнцыялу і тэндэнцый, якія былі закладзены ў мінулым годзе. Гэта рост заработнай платы, які паўплываў на спажывецкі попыт, паляпшэнне фінансавага стану арганізацый, зніжэнне ставак па крэдытах, што ў сукупнасці паўплывала на рост інвестыцый і будаўнічую сферу. Беларусь стала больш рэзультатыўна працаваць і на знешніх рынках, – адзначыў Аляксандр Чарвякоў» [Зв.-3].
В большей степени к выполнению эвфемистических функций приспособлены потенциальные метафоры, выделенные Г.Н. Скляревской. По определению лингвиста, потенциальными называются такие метафоры, которые «по типу переноса, по характеру денотативной связи, по контекстуальной обусловленности и по другим свойствам не противоречат языковой метафоре, образуются по законам языковой метафоры, хотя при этом не
являются узуальными и обычно не фиксируются в языке на правах готовых лексических единиц» [6, с. 37]. «У Беларусі за 10 гадоў значна скараціўся ценявы абарот алкаголю, паведаміла сёння начальнік упраўлення кантролю падакцызных тавараў Міністэрства па падатках і зборах Галіна Янушкевіч у час семінара „Дзяржаўнае рэгуляванне піваварнай галіны як эфектыўны інструмент уплыву на сацыяльна-эканамічнае развіццё“» [Зв.-4].
Метафора ценявы, как правило, репрезентирует значение ‘стать незаметным’. В примере, благодаря контексту, актуализируется смысл ‘стать криминальным, незаконным’, но выражается он в завуалированной форме.
Относительно регулярной (32 %), особенно в текстах государственных общественно-политических газет, является метафора-олицетворение при описании различного рода финансовых изменений. При этом свойства одушевленных объектов приписываются неодушевленным, например, деньгам, которые збягаюць, завісаюць, сыходзяць и т. д. Это позволяет не упоминать прямо лиц, имеющих отношение к событиям: «Тэмп росту даходаў кансалідаванага бюджэту ў бягучых цэнах склаў 108,1 % (рост на Br0,7 млрд), у тым ліку рэспубліканскага бюджэту – 107 % (рост на Br0,3 млрд), мясцовых бюджэтаў – 109 % (рост на Br0,4 млрд)» [Зв.-5]. «У паведамленні адзначаецца, што наяўныя грошы паступова сыходзяць у мінулае, на змену ім ідуць банкаўскія карткі і электронныя кашалькі. Аднак пару гадоў таму з’явілася навінка, якая можа перавярнуць увесь фінансавы свет. Гаворка пра віртуальныя грошы» [Зв.-6].
Отметим неслучайный характер заключения в кавычки некоторых эвфемистических метафор. Кавычки выступают своеобразным аналогом сочетания «так называемый» и указывают на то, что слово или выражение не совсем соответствует называемому предмету, понятию или явлению. Как правило, с этой целью заключаются в кавычки языковые или стертые эвфемизмы, ставшие штампами, утратившие эвфемистический потенциал в силу длительного и функционально ограниченного использования, но продолжающие осознаваться как замененные наименования [8; 9]. Например: «Ну, апетыт, як вядома, прыходзіць падчас яды. і пінскаму кіраўніку з такімі даходамі ўсё роўна катастрафічна не хапала. На спажывецкія патрэбы «беднаму» дырэктару сваё ж прадпрыемства выдала беспрацэнтную пазыку ў памеры 68 000 рублёў» [Зв.-7]. «Мінчанка вербавала «жрыц кахання» для «работы» на Кіпры» [Зв.-8].
Использование эвфемизма с пояснительным комментарием к нему или заключение эвфемизма в кавычки служит своеобразным средством «восстановления коммуникативной справедливости» [10, с. 49].
Среднюю частотность (21 %) в функции эвфемизмов имеет разновидность метонимических номинаций – металепсис, состоящий в переносе имени с одной ситуации на другую, связанную с первой отношениями сопровождения, следования или причинноследственными [8; 11; 12]. Металепсис лишен семантической (денотативной) стабильности, поэтому данный прием эвфемизации отличается окказиональностью и более или менее выраженной ироничностью: «Спецыялісты Пінскага міжраённага камітэта дзяржаўнага кантролю Брэсцкай вобласці праверылі фінансава-гаспадарчую дзейнасць прадпрыемства «УКС горада Пінска» і, што называецца, за галаву ўзяліся <…> Сістэма была распрацаваная аля Астап Бэндэр» [Зв.-7].
Здесь наблюдается перенос наименования с одной ситуации на другую, связанную с первой отношениями сопровождения. Имеется в виду, что сотрудники предприятия оказались финансовыми комбинаторами, знавшими сравнительно честные способы отъема (увода) денег, вследствие чего имеют сходство с главным героем романов И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» Остапом Бендером. Ср. также: «Арганізаваная злачыннасць і ка-
рупцыя носяць больш дасканалыя формы, муціруюць, калі можна так сказаць, гэтыя з’явы, а генеральныя пракуроры, пракуратура ў вас і ў нас з’яўляюцца органамі, якія каардынуюць дзейнасць праваахоўных органаў па ўсіх кірунках – у тым ліку і па названых» [Зв.-9]. Таким эвфемистическим речением автор иносказательно именует внезапно возникающие естественные или вызываемые искусственно стойкие изменения в преступном мире.
Сферой преимущественного функционирования эвфемизмов, образованных посредством металепсиса, являются тексты массовых газет, касающиеся различного рода бытовых, криминальных тем, материалы развлекательного характера: «Самы вялікі стадыён краіны, які бачыў так шмат бітваў, перамог і слёз, зараз падобны на раскіданае гняздо» [Зв.-10].
Здесь наблюдается перенос наименования с одной ситуации на другую, связанную с первой отношениями сопровождения. Имеется в виду, что стадыён («Динамо») во время ремонтных работ выглядит разрушенным, вследствие чего имеет сходство с раскіданым гняздом.
Эвфемизм, образованный посредством металепсиса, не только вуалирует или смягчает смысл высказывания, но и придает газетно-публицистической речи особую выразительность, некоторую образность. Возникающий при этом эффект недосказанности создает ситуацию намека, предполагающую самостоятельную деятельность читателя по извлечению смысла.
Таким образом, принципиальным свойством эвфемистической метафоры в белорусских печатных СМИ является ее полифункциональность, проявляющаяся в реализации дополнительного прагматического смысла, диалогизации общения журналиста и адресата, актуализации экспрессивно-оценочной и контактоустанавливающей функции, что переводит газетно-публицистическую коммуникацию на уровень неформального речевого регистра.