Дерзкий побег из немецкого плена
В 1945 году после взятия Берлина в канцелярии Гитлера на Вильгельмштрассе, 77 советские офицеры нашли среди груды документов редкий несгораемый ящик. Его двойные бронированные стенки, заполненные кварцевым песком и обшитые изнутри пробковым деревом, надёжно защищали содержимое от огня и осколков. Но зачем он понадобился нацистам в подземном бункере? Что в нём хранилось? Внутри лежали списки… личных врагов Гитлера. Рядом с фамилиями глав крупнейших мировых держав и полководцев значилось имя советского лётчика старшего лейтенанта Михаила Девятаева.
В детстве Мишке порой доставалось за любовь к небу. И в школе, и в речном техникуме преподаватели не раз выставляли его из класса со словами: «Девятаев, хватит витать в облаках. Постой за дверью и думай о своем поведении…». Паренек обижался на взрослых за непонимание. Он-то не виноват в том, что мог часами напролет рассказывать о своем кумире — легендарном летчике Валерии Чкалове… Ребята слушали Мишку, раскрыв рты, напрочь позабыв об учителе. Интересно было всем, а вот на орехи за срыв урока доставалось Девятаеву.
Шли годы. Мишка стал помощником капитана судна на речном флоте. Подчиненные обращались к нему по имени и отчеству. Но юношеская романтика не улетучилась. Поняв, что себя не переломить, Девятаев решил летать.
Подал документы в военное училище — конечно, названное в честь кумира: 1-е Чкаловское военное авиационное училище летчиков.
В 1940 году новоиспеченного лейтенанта Девятаева направили для прохождения службы в Западный военный округ, где на аэродроме Лубница под Могилевом формировался 163-й истребительный авиационный полк. На вооружении части состоял самолет И-16. После легкого тихоходного У-2 боевой истребитель показался молодому летчику вершиной технического совершенства. Тем более что в испытании самолета участвовал его кумир — Валерий Чкалов.
Тогда Михаил Девятаев и представить не мог, что позже его будут сравнивать с самим Чкаловым…
— Истребитель И-16 — машина легендарная. На нем советские летчики выполняли интернациональный долг в Испании в 1936 году. В 1939-м машина отлично показала себя в советскофинляндской зимней кампании. Неслучайно, что летчики, особенно молодые, хотели на нем летать, — рассказал историк Леонид Карачун. — Этот истребитель развивал скорость 450 километров в час, мог подниматься на высоту более восьми километров. Вооружение — четыре крупнокалиберных пулемета. В Испании И-16 результативно боролся с немецкими бипланами. За скорость и маневренность его прозвали «муха». В противовес немецкие конструкторы создали Мессершмитт-109, имевший улучшенные характеристики. Поэтому разницу в тактико-технических характеристиках советские пилоты компенсировали мужеством.
…22 июня 1941 года немецкие бомбардировщики нанесли массированный удар по территории СССР. В числе приоритетных целей были объекты инфраструктуры, скопления войск, аэродромы. Глава люфтваффе Геринг даже самодовольно сообщил командующему войсками группы армий «Центр» фон Боку о том, что его пилоты полностью контролируют небо над Беларусью. Заявление оказалось поспешным. Да, потери были тяжелыми, но части Красной Армии упорно сражались и на земле, и в воздухе.
24 июня бои шли на подступах к Минску. В городе велась масштабная эвакуация. 163-й истребительный авиаполк получил задачу любой ценой не пропустить немецкие самолеты к белорусской столице, прикрыть важные железнодорожные станции.
Позже Девятаев будет так вспоминать этот боевой вылет:
«Я никогда не видел такого скопления самолетов. Настоящий рой шершней с черными крестами на крыльях. Нас всего горстка. Командир решительно перешел в атаку, мы за ним. Нет, я не боялся умереть. Единственная мысль, которая пульсировала в висках, — успеть сбить как можно больше немцев».
За огненной каруселью с земли наблюдали тысячи глаз. Молча, затаив дыхание. Но вот вспыхнул первый Юнкерс-87, второй, завалился на крыло третий…
Вот что писала об этом сражении фронтовая газета:
«24 июня Н-ский полк Западного фронта уничтожил 21 самолет противника. В боях отличился летчик Девятаев, который сбил один и повредил еще два немецких бомбардировщика».
Но и полк Девятаева нес потери. К 1 июля из 60 самолетов в строю осталось менее десяти. Часть получила на доукомплектование истребители Як-1. Осваивали новую технику, что называется, в боевой обстановке. Времени на «классическое», как говорили летчики, переучивание с занятиями в классе, «выездкой» (ознакомительными полетами) — не было. Нужно было воевать.
На новых машинах пилоты прикрывали защитников Бобруйской крепости, поддерживали огнем войска полковника Кутепова под Могилевом.
На Як-1 Девятаев продолжил череду побед. А один из сбитых им немецких самолетов рухнул в скопление гитлеровских войск и погребил под своими обломками большое количество живой силы и техники. Этот эпизод не остался без внимания командования.
Редкий для 1941 года случай: в то время, когда на фронте остро не хватало авиации, Девятаева на три дня исключают из графика полетов и срочно направляют
в Москву. В Кремле за смелость в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками пилоту вручили орден Красного Знамени.
В полку орденоносца ждало новое задание — доставить пакет в штаб корпуса. Для боевого летчика это задание пустяковое. Даже немного обидное… Он же не почтальон на У-2, а истребитель. Впрочем, именно поэтому его и выбрали.
Наши войска вели бои в окружении. Немцы плотно блокировали район средствами ПВО. В воздухе постоянно дежурили истребители. Прорвать это мощное кольцо мог только опытный пилот. Такой, как Девятаев.
— Девятаев, как говорят в авиации, был бунтарь — взлетал вопреки законам физики и аэродинамики, действовал вопреки привычной логике,— отметил историк Леонид Карачун. — Вместо того чтобы обойти зенитные батареи стороной, он на малой высоте полетел прямо на них. Зенитчикам привычнее вести огонь по самолетам высоко в небе. Представьте их удивление, когда советский Як пронесся на высокой скорости прямо над их головами!.. Они не успели даже среагировать. Более того: Девятаев предположил, что на участке, где создан мощный рубеж ПВО, большого количества истребителей наверняка не будет. И оказался прав. Без стычек в воздухе, конечно, не обошлось, но задание он выполнил.
На полевом аэродроме наш летчик заметил поврежденный немецкий самолет Хейнкель-111. Подбитый, он плюхнулся в расположении советских войск. Хорошо сохранилась кабина, органы управления… Девятаев посидел в кресле пилота, представил, как управлять тяжелым бомбардировщиком. Тогда он даже не осознавал того, что эта встреча станет судьбоносной.
Обратная дорога оказалась намного труднее. Немцы выследили Девятаева. Он принял неравный бой и даже сбил один мессершмитт. Но и его самолет получил серьезные повреждения, а сам офицер был тяжело ранен. Он чудом дотянул до своего аэродрома.
Затем были госпитали, операции… Врачи делали все для того, чтобы сохранить покалеченную ногу, а офицер боролся за право остаться в авиации. Медики назвали его выздоровление чудом. Девятаев же чудом считал решение комиссии о допуске к летной работе.
Вот что он писал друзьям:
«Я опять могу летать. Снова, как в курсантские годы, пересел на трудягу У-2. Скорости, конечно, здесь не те. Но, главное, я в деле. Нога почти не болит. Через неделю полечу по службе в штаб дивизии, буду проситься обратно в истребители. Там мое место». Но ни через неделю, ни через месяц рапорт офицера не удовлетворили. И только в мае 1944 года после личной встречи с Героем Советского Союза Александром Покрышкиным Михаил Петрович снова сел в кабину истребителя. 13 июля 1944 года при выполнении боевого задания самолет Девятаева был подбит. Раненый летчик попал в плен… Начались бесконечные допросы и пытки в абвере. Затем — концентрационные лагеря Лодзь, Заксенхаузен. Выжить в нацистских застенках помогли немецкие антифашисты. — За день до отправки Михаила в крематорий они подменили документы. И советский летчик под чужим именем оказался на острове Узедом в Балтийском море, где нацисты разрабатывали секретные ракеты Фау-2. Пленные реконструировали здесь взлетно-посадочную полосу, — рассказал Леонид Карачун.— В первую очередь она предназначалась для самолета Хейнкель-111, на борту которого находилось специальное испытательное оборудование. На борт был запрещен доступ даже высокопоставленным чинам вермахта. Но случилось то, что не могло привидеться нацистам даже в кошмарном сне…
8 февраля 1945 года во время пробных полетов 10 военнопленных под командованием Девятаева перебили охрану и захватили самолет Хейнкель-111. После той короткой встречи в 1941-м машина, можно сказать, летчику была уже знакома. Михаил запустил двигатели — и под шквальным огнем поднял тяжелую машину в воздух.
В этой истории много невероятных совпадений. Во-первых, над морем был шторм — и группа истребителей под командованием известного пилота, кавалера двух железных крестов обер-лейтенанта Хобома обнаружить самолет не смогла. Во-вторых, еще один воздушный ас — полковник Далем, который случайно наткнулся на беглецов, возвращаясь с задания, уничтожить их не смог. У него просто закончились боеприпасы. Идти на таран, как это делали советские пилоты, не в правилах «элиты» люфтваффе. В-третьих, советская ПВО, естественно, обнаружив самолет противника, подбила хейнкель. На борту никто не погиб, а Девятаев сумел посадить самолет в расположении 61-й армии.
«Удивителен был экипаж Хейнкеля-111, приземлившегося 8 февраля 1945 года на советской земле. Десять человек в полосатой одежде, обросшие, с бирками на груди, вышли из самолета, плюхнувшегося брюхом на мерзлую пахоту. Возглавлял этих людей летчик Девятаев». (Из книги трижды Героя Советского Союза маршала авиации Александра Покрышкина.)
В итоге Девятаев, пролетев более 300 км, доставил командованию стратегически важные сведения о засекреченном центре на Узедоме, где производилось и испытывалось ракетное оружие нацистского рейха. Доставленные им сведения оказались абсолютно точными и обеспечили успех воздушной атаки на полигон Узедом.
— В результате нацисты лишились важной базы по созданию «оружия возмездия», на которое так рассчитывал Гитлер в конце войны, — пояснил Леонид Карачун. — Его планы разрушил простой советский летчик, которого Гитлер объявил своим личным врагом.
Самого же Девятаева, побывавшего в немецком плену, арестовали. Слишком неправдоподобной казалась его история… За летчика снова поручился легендарный Покрышкин — и Михаила Петровича отпустили.
На этом история Девятаева не закончилась. Вскоре его разыскал отец советского ракетостроения Сергей Королёв. Так Михаил снова оказался на бывшем нацистском полигоне, но на этот раз в составе рабочей группы. А вскоре в СССР была принята на вооружение первая баллистическая ракета Р-1, способная нести ядерное оружие…
В 1957 году за образцовое выполнение воинского долга, личное мужество и большой вклад в развитие советского ракетостроения Михаилу Петровичу Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза.