Знатные кирпичи ИЗ ГОФМАНОВСКОЙ ПЕЧИ О дедовских технологиях и безотходном производстве Паричского кирпичного завода
У городского поселка Паричи, что километрах в тридцати от Светлогорска, богатая история. И одна из ее составляющих — местное предприятие с двойным названием ОАО “Парич
ский комбинат строительных материалов КСМ” (ОАО “Паричский
кирпичный завод”). Казалось бы, что может быть уникального в не
большом заводе?
Сразу надо оговориться, по меркам городского поселка это предприятие одно из самых крупных: здесь работают около 100 человек, среди которых и паричане, и жители Светлогорска. Несмотря на тяжелый труд, текучести кадров не наблюдается. Не так давно завод приобрел небольшой автобус для того, чтобы возить на вспомогательные работы и содержащихся на принудительном лечении в ЛТП.
— Прекрасная рабочая сила, — говорит директор предприятия Петр Бусел. – Эти люди должны быть в обществе, а не сидеть сложа руки. Быстрее поймут, что не пьянством единым… Утром мы забираем 25 человек, вечером назад отвозим. Они и при деле, и зарплату получают, никаких нареканий в их адрес у меня нет. Работали у нас и обязанные по Декрету № 18, в основном, женщины лет до 40. Вот это настоящая беда: двух пришлось сдавать в ЛТП по второму кругу…
Петр Бусел уже 18 лет руководит самым старым в области предприятием по производству красного кирпича. Когда он был назначен на должность, в области было 38 таких заводов. Затем грянула перестройка, выжили только два — Паричский и Лоевский. Впрочем, Лоевский уже модернизирован, потому речь пойдет только о Паричском, где до сих пор используются дедовские технологии, потому как поселок не газифицирован. Тем не менее, утверждает директор, это не мешает предприятию держаться на плаву.
— В 90-е годы начался строительный бум. Кирпич был нарасхват, выдавали по разнарядке, очередь за ним стояла: люди строили коттеджи, гаражи. Наша беда (а может, наоборот, счастье, если глубоко анализировать) в том, что во время развала Союза практически все КСМы перешли р на частную у форму собственности или, как она тогда называлась, коллективную. А наш завод не успел оформить документы и потому остался в районной форме собственности. Потом пришло другое время, когда ажиотажный спрос на кирпич упал, и частные КСМы, которые оказались по большому счету никому не нужными, канули в Лету. Осталось только два завода, находящихся в коммунальной собственности райисполкомов. Деваться было некуда, работали сутками, потому и выжили, — вспоминает девяностые Петр Бусел.
Собственно, КСМ — это вовсе не космический строительный модуль, как расшифровал бы эту аббревиатуру современный пользователь Интернета, а всего-навсего комбинат строительных материалов. Любопытный факт: Петр Бусел показывает рабочий блокнот, куда он в 1994 году записывал мысли по планированию работы предприятия. На полях, рядом с деловыми записями, — набросок: “КСМы ликвидируются”. Словно в воду глядел.
Что касается истории предприятия, то началась она в далеком 1929 году, ког- да в Паричах появилась кирпичная артель. Со временем на ее основе и образовался кирпичный завод, рождение которого датируется 1946-м годом. Время было послевоенное, шло строительство, кирпича требовалось много. Тогда процесс был несколько модернизирован. Хотя слово “модернизация” както не клеится к Паричскому кирпичному заводу.
— Да, технологии, как вы говорите, дедовские, но это не мешает нам давать по 3 миллиона штук кирпича в год. Смотрели фильм “Угрюм-река”? На заводах Прохора Громова в конце XIX века кирпич тоже обжигали в кольцевой гофмановской печи, — улыбается директор.
Надо же, столько времени прошло, а способ производства кирпича остался неизменным. Впрочем, кое-что все же изменилось. Раньше глину подвозили к прессу вручную вагонетками, колясками или подносили лопатами, сейчас эту работу выполняет погрузчик отечественного производства “Амкодор”. После просушки кирпич тоже вручную в печь относили. Сейчас работает механический конвейер, который опять же обслужи- вают люди (никаких роботов на Паричском заводе нет и в помине). Словом, труд здесь не из легких.
— Мы делаем 30 тысяч штук кирпича за смену. Один кирпич весит 5 кг, то есть получается, 150 тонн живого веса проходит за смену через троих работников конвейера. Каждый из них снимает по 50 тонн кирпича за смену, — продолжает вводить в курс дела Петр Бусел.
Здесь производят красный кирпич из синей глины. И это не оговорка: красным кирпич становится после обжига. Принцип работы гофмановской печи примерно таков: длинный печной канал представляет собой непрерывное кольцо, в котором размещено 18 печных камер. В них сначала загружают кирпич, а после обжига достают оттуда. На втором этаже над этими камерами имеется приблизительно 500 небольших круглых отверстий, в которые вручную засыпаются опилки. Обжиг кирпича происходит при температуре 900 — 1000 градусов.
Гофмановская печь интересна еще и тем, что работает непрерывно. Тушат ее только один раз в год, ближе к весне, когда заканчивается сырье. В течение месяца делают текущий ремонт и снова разжигают на год. Надо сказать, процедура эта не из легких: требуется 4 — 5 прицепов дров и немало угля. Затем обжигальщики снова в любую погоду днем и ночью поддерживают огонь в печи, подсыпая в отверстия опилки.
Петр Бусел убежден, что предприятие может продержаться без модернизации еще долго: кирпич в регионе нужен, а глина, из которой он производится, и опилки, на которых работает печь, всегда есть, — так сказать, безотходное производство. Потому и себестоимость кирпича невысокая. К слову, недавно на предприятии начали делать из опилок экологически чистые брикеты, вместо привычных торфяных. Собираются поставлять их в Германию. Но это уже совсем другая история.
— Несколько лет назад к нам на завод приезжали итальянцы — отец с сыном, для которых производство кирпича — семейный бизнес, передающийся по наследству. Они искали завод, в который можно было бы инвестировать средства, рассказывает Петр Бусел. Предлагали нам масштабные проекты по реконструкции предприятия, просчитывали их. Когда пожилой итальянец увидел нашу печь, сразу же воскликнул: “О, Гофман, Гофман!” Значит, и в Италии были аналогичные, если он сразу узнал ее. “Ты застал печь Гофмана?” — спросил он у своего сына. Оказывается, тот о ней только слышал, и впервые увидел ее у нас в Паричах. Итальянцы рисовали нашу гофмановскую печь, чтобы показать, как можно ее модернизировать, переделав под газовый обжиг.
Впрочем, печь до сих пор растапливается вручную. Весь процесс сегодня можно по праву считать уникальным. Кстати, о гофмановской печи упоминается в архивных материалах, в частности, в статье “Кирпичные заводы Московского уезда”. На заводе прусского подданного Шмидта в 1889 году стояла такая же кольцевая печь, и растапливали ее точно так же — опилками.