ПРОСТО захлопнули дверь и... УШЛИ ГУЛЯТЬ

32-летней Виолетте Григорьевой и 36-летнему Максиму Хололеенко, которых судят за жестокое убийство трехмесячной дочери (мумифицированный труп девочки был найден в одной из сельмашевских малосемеек) и оставление в опасности новорожденного сына, скоро придется ответить за содеянное: государственный обвинитель запросил обоим наказание в виде 20 лет лишения свободы.

На днях в областном суде состоялись прения сторон по этому громкому уголовному делу, вызвавшему настоящий шок. Напомним, следствием установлено, что трехмесячную малышку Снежану родители умышленно оставили без присмотра в мае прошлого года, хотя знали, что без кормления и ухода девочка умрет. Труп оставался в квартире малосемейки почти восемь месяцев — нашли его только в январе нынешнего года. Натолкнул на поиски новорожденный мальчик, которого Виолетта родила 27 декабря и совместно с сожителем подбросила в подъезд чужого дома. Вот тогда работники милиции и педагоги школы, где учатся трое старших детей Виолетты, и начали распутывать клубок страшного сюжета.

Суд пытался докопаться до истины: задушили родители ребенка во время ссоры или просто закрыли в квартире и ушли, оставив умирать? Из-за мумифицирования тела установить причину смерти девочки медэкспертиза не смогла. В ходе следствия Виолетта вначале созналась в том, что малышку задушил пьяный Максим, когда узнал о том, что детское пособие она отдала матери на содержание детей.

Потом молодая женщина, впрочем, как и ее сожитель, изменила показания, и версия случившегося с их слов выглядела уже по-другому. Мол, отмечали в малосемейке Максима рождение дочки, которую тот увидел впервые, опьянели. Решили добавить, ушли в магазин за спиртным, забыв о малышке. На следующий день, очутившись на кленковских дачах, протрезвели и всё вспомнили. Но побоялись возвращаться в малосемейку за ребенком. Надеялись, что детский плач услышат соседи или прибежит искать пропавшую дочку с внучкой мать Виолетты. Оба твердили, что не было умысла убивать, так как не хотели смерти Снежаны, “просто захлопнули дверь и ушли гулять”.

Однако стороной гособвинения доказано, что в их действиях есть признак особой жестокости при убийстве младенца, поступки были согласованы: оба понимали, что трехмесячная малышка не выживет в закрытой квартире без пищи и воды. Поэтому бросились в бега и более семи месяцев скрывались, не давая о себе знать и представляясь вымышленными именами. Значит, знали, что натворили.

Бабушка Снежаны в тот роковой вечер была под дверью закрытой квартиры в малосемейке и якобы слышала детский плач — такие показания Людмила Федоровна дала в ходе судебного разбирательства еще в августе. Эта информация опровергла версию о задушении малышки Максимом. Женщина призналась, что не решилась вызвать милицию или позвать на помощь соседей, чтобы взломать дверь, — дочь периодически уходила из дому, бродяжничала с сожителем, который злоупотреблял спиртным. О том, в какую беду может попасть ее трехмесячная внучка, бабушка даже в страшном сне не могла представить. Поэтому, придя в очередной раз в малосемейку и не услышав детского крика за закрытой дверью, понадеялась, что непутевая дочка вернется с ребенком в родительский дом, где бабушка помогала растить ей троих старших детей.

Так ли это было или как-то по-другому, теперь остается только догадываться. После того как в прениях суда прокурор запросил наказание для сожителей в виде 20 лет лишения свободы путем частичного сложения сроков по двум статьям обвинения, Людмиле Федоровне было предоставлено слово. Женщина в сердцах выдохнула: “Ложь всё это! Они ее уничтожили, закрыли дверь и ушли. Но что натворили, то и получили”.

Адвокаты Виолетты и Максима, пытаясь найти в подзащитных хоть какие-то человеческие качества, попросили суд смягчить наказание. Даже упрекали в бездействии мать Виолетты и школу, которые не забили тревогу раньше, когда дочь бросала детей и уходила бродяжничать. Забрали бы раньше детей у такой гулящей матери — возможно, и не случилось бы этой трагедии.

Но у Людмилы Федоровны своя, материнская, правда — она растила внуков и не хотела отдавать их в казенные стены. Надеялась, что Виолетта со временем остепенится, возьмется за ум.

Похоже, что это запоздалое желание проснулось у бестолковой многодетной матери только на заседании суда. Только здесь она поняла всю необратимость содеянного, за которое теперь придется нести ответ. В предоставленном последнем слове Виолетта расплакалась и попросила суд не судить ее так строго.

“Гомельская праўда” будет следить за продолжением судебного разбирательства.