И не умеем мы жить иначе
У Казимира Душкевича, участника Великой Отечественной войны, в этом году три памятные даты: собственный 90-летний юбилей, с которым его тепло поздравили в Новобелицком районном совете ветеранов, а еще грядут 65-летие свадьбы с любимой Антониной Ивановной
Казимир Иосифович по-настоящему счастливый человек, и это счастье излучал его взгляд. Особенным теплом наполнялся он, когда по-отцовски смотрел на своих дочерей-пенсионерок. Виктория 30 лет отработала инженером-программистом на “Кристалле”, а Людмила начинала учителем истории в СШ № 1, потом — в райкоме партии, мединституте. У дочерей ветерана, а теперь и у троих внуков высшее образование, они уважаемые люди в своих коллективах. “Мы гордимся тобой, папочка, вы всегда с мамой были примером для нас”, — говорили дочки. А заместитель председателя областного совета ветеранов Николай Новик подчеркнул: фронтовик Душкевич из мощного поколения, к которому применимы бессмертные строки Маяковского: “Гвозди бы делать из этих людей…”
Взросление
— Родился я в Лапичах, а потом мы переехали в Октябрь тогдашнего Уваровичского района. В 1933-м моего отца арестовало ГПУ, осудили на пять лет как врага народа. Больше я его не видел. Отец даже расписаться не умел. Он участвовал в Первой мировой, попал в плен к немцам и возвратился домой только в 1918-м. Возможно, это прошлое и аукнулось. Маме тяжело пришлось, да и нам. Фактически с шести лет я работал в колхозе: водил коня, распахивал картошку. Стал за мужчину в семье, нас пятеро было у мамы.
Школа жизни
— В 1939-м колхоз переселил нашу деревню в Блюдницу. Там и Великая Отечественная застала. Я только семь классов окончил, свидетельство получил. И впервые закурить при маме отважился в последний вечер перед отправкой на фронт. Попал в учебку в российском Козельске.
В конце августа 1944-го наш пехотный полк высадился на станции Черемха под Люблином. Оружие — трехлинейка. Попали мы на левый фланг 1-го Белорусского фронта.
У меня помимо друзей-сверстников, земляков-будакошелевцев Шумского, Шапорова, Ларочкина был друг-россиянин Николай Глухов. Мы тогда с Колей в одной ячейке оборону держали. Когда Вислу форсировали, мне 18 исполнилось. Глухов был постарше, умел различать по звуку снаряды, прикрывал меня собой.
Форсирование Одера
— Шумского ранило осколком танковой гранаты, и он выбыл из строя. Так что Одер напротив Франкфурта мы форсировали с Шапоровым, Ларочкиным и Глуховым. Первыми перебрались на лодке на другой берег, заняли оборону на плацдарме. По нам был открыт жуткий минометный огонь. А тут еще впереди дзот немецкий. Мы по канавке ползком двинулись, забросали гранатами. Немцы оттуда весь пулеметный огонь на нас направили. Поэтому следовало рассредоточиться. Я только приподнялся, чтобы отбежать в сторону, как был ранен…
Орден Славы третьей степени вручили в 1971-м. Напомнили в райвоенкомате, что заслужил его я в 18 лет…
Победа
— Полгода лежал в госпитале в польском городе Калиш. Правая нога иссечена, кровь хлестала так сильно, что фактически привязали ее к шее. Мучение ужасное.
В госпитале ходячих раненых было мало. В их числе один узбек. В палате у него висело радио, тарелка черная. Он постоянно становился на спинку кровати и, приставив ухо, слушал сообщения, чтобы соблюдать тишину. И вот однажды как закричит, что есть мочи: “Победа! Ура-а-а!”
Встреча с любимой
— Антонина моя из Завидовки родом, землячка. А встретились мы в госпитале в Новобелице, в день, когда меня готовили к очередной операции. 7 месяцев находился на реабилитации. С Антониной — практиканткой из медучилища — уже не расставался.
В 1949 году, когда при госпитале в Гомеле организовали курсы шоферов, сапожников, парикмахеров, бухгалтеров, Душкевич выбрал последние. Так после выписки попал в артель инвалидов “Вперед”, работал счетоводом-кассиром в Буда-Кошелеве. В 1951-м облпотребсоюз перевел бывшего фронтовика в Гомель. Успел отучиться на бухгалтерских курсах в Минске. В декабре 1956-го приняли бухгалтером цеха на деревообрабатывающий комбинат. 37 лет отработал на предприятии, причем с 1963-го — главным бухгалтером. Около трех лет Казимир Иосифович был ведущим ревизором от Минлеспрома. Потрудился и в кооперативах.
Мне часто снятся те ребята…
— …Шапоров, Ларочкин дошли до Берлина. На заключительном этапе войны они переквалифицировались в шоферов — техника прибыла новая. Слегка подучились — и вперед. Возвратились домой победителями…
Нет уже никого из них, умерли. О Коле Глухове ничего не известно — как сложилась его судьба, возвратился ли с войны?
А вот с Ларочкиным мы встретились случайно у нас на деревообрабатывающем комбинате. Я еще в цехе бухгалтером работал. Вижу, мужчина выходит из бухгалтерии предприятия. Лицо показалось знакомым. Пошел к главбуху, интересуюсь: кто только что накладную получал? Выяснилось, что это водитель из 10-й гомельской поликлиники, за мебелью приехал. И когда ему стали выписывать пропуск, я узрел фамилию: Ларочкин. Подошел, здороваюсь. А он так смотрит недоуменно. Я ему: “Душкевича Казимира помнишь?”. И мы так с ним обнялись! Все эти годы общались, в госпиталь ложились одновременно подлечиться… Года два, как нет моего друга-фронтовика.
Более 20 лет Казимир Иосифович работал в составе президиума, а также в ревизионной комиссии Новобелицкого районного совета ветеранов. Он и сейчас один из активистов, которые живо реагируют на приглашение встретиться со школьниками, молодежью. Не забывает фронтовик и родной коллектив на “Гомельдреве”.
Юбилей Казимира Иосифовича стал важным событием и для школьников-волонтеров движения “Правнуки Победы” из гомельской СШ № 1, уроком живой истории.