Как бы ни было хорошо в чужих краях, а дома лучше
(Окончание. Начало в № 1 за 5 января) Прокурор области Виктор МОРОЗОВ в эксклюзивном интервью “Гомельскай праўдзе” рассказал о зарплатах футболистов, вере, справедливости и грани, которую боятся перейти преступники.
НЕ ПЕРЕГИБАТЬ ПАЛКУ
— В первой части интервью мы говорили в основном об уголовных преступлениях и наказании за них. Давайте обсудим административные правонарушения. Какие тенденции наблюдаются в области?
— Беспокоит практика привлечения граждан к административной ответственности. Сегодня протоколы на людей составляют очень многие службы, начиная от ГАИ и заканчивая ЖКХ. Так что если собрать воедино все наложенные за год административные взыскания и разделить на количество жителей области, то получится, что почти все взрослое население привлекалось к ответственности. Такая же статистика и в целом по республике. Поэтому стоит задача — не перегибать палку. В каких-то случаях ограничиться предупреждениями или просто профилактическими мерами.
— На прокуратуру здесь особая надежда, потому что именно в ваше ведомство люди идут за восстановлением справедливости и своих прав.
— Ко мне на прием записывается очень много людей. Вникаю во все случаи. Потому что проще всего взять административный или уголовный кодексы и принять решение согласно букве закона. Но за каждым таким решением стоит человеческая судьба, а порой и не одна. Убежден, что не всех оступившихся надо отдавать под суд. И если мы видим, что человек осознал вину, раскаялся, возместил ущерб, а его правонарушение не представляет большой общественной опасности, то находим возможность освободить его от уголовной ответственности и привлечь к административной. Но применяется такая мера весьма осторожно и взвешенно, чтобы реальные преступники ни в коем случае не ушли от наказания.
МОЛОДЕЖЬ НЕ ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ
— И снова к теме алкоголя, также затронутой в первой части. С точки зрения прокурора и одновременно спортивного функционера (как человека, который возглавлял Гродненскую областную федерацию футбола), нужно ли запрещать продажу спиртного на футбольных и хоккейных матчах?
— Все хорошо в меру. В Германии, Швеции на матчах можно потреблять пиво. В прошлом году мне довелось быть в Чехии во время чемпионата мира по хоккею. Заметил, что болельщики собираются в пабах, смотрят поединки на огромных экранах, пьют пиво. Потом разгоряченные выходят на улицу, кричат, но никому кости не ломают. Наши же люди после крепких напитков стараются показать себя, причем не с лучшей стороны. Поэтому я за то, чтобы продавать слабоалкогольные напитки, но в самих Ледовых дворцах и на стадионах, подконтрольно. А вообще вы хорошо подметили — прокурор и спортивный функционер — интересное сочетание. — Не по работе футбол вам близок? — Конечно. В молодости выступал за студенческие команды. Но я и болельщик со стажем. Видел, как играли футболисты звездного состава “Динамо-Киев” — Олег Блохин, Владимир Мунтян, Виктор Колотов, Владимир Онищенко. Я воспитан на нормальном советском футболе — на “ДинамоМинск” времен Эдуарда Малофеева. Что касается того же клуба “Неман”, в советские времена это был уровень второй лиги западной зоны чемпионата СССР, и с тех пор он не поднялся. Те игроки имели 200 рублей зарплаты, вот и нынешние должны иметь 200 долларов, а не 2000. Футболисты сегодня получают незаработанные деньги. Вообще прокурор во главе спортивной федерации — это колючий человек.
— Как играет футбольный “Гомель”, уже наблюдали?
— Да, был на последнем матче сезона. Рад, что “Гомель” вернулся в высшую лигу. Теперь ставка сделана на местную молодежь, и это правильно. От нее есть отдача. Когда на стадион приходят родители, девушки, жены этих ребят, им стыдно проигрывать. А опираться на перекати-поле, которые бегают из клуба в клуб за длинным рублем, я считаю, смысла нет. Жизнь уже показала, что в трудную минуту они разбегаются.
— Какие-то другие виды спорта вам интересны?
— Хоккей, часто бываю на матчах. 1 декабря была игра “Гомель” — “Неман”. И это почти как раздвоение личности: с одной стороны, я же гомельчанин, с другой — столько лет прожил в Гродно, там болел за “Неман”, знаю многих ребят. Поэтому я, конечно, делал вид, что поддерживаю “Гомель”, но в глубине души все равно переживал за Гродно.
СЛЕД В ИСТОРИИ
— И все-таки, вы рады возвращению в Гомель, можно сказать, в родную прокуратуру, где когда-то работали заместителем прокурора области?
— Конечно. Из своих 56 лет я два года учился в Чернигове, четыре года в Харькове, два года служил в Германии, восемь лет был прокурором Гродненской области, а все остальное время живу и работаю на Гомельщине. Тут мои корни, в Речицком районе. И как бы в чужих краях ни было хорошо, а дома лучше. А я, кстати, уже 30 лет работаю в органах прокуратуры.
— Какие изменения увидели в Гомеле?
— Только треть состава прокуратуры — это те люди, с кем я работал раньше. Многие ушли в Следственный комитет, в Государственный комитет судебных экспертиз. Только в 2016 году 14 человек стали работать в судах. Это тоже показатель грамотности наших людей, их востребованности. И если в Гродно у меня не было ни одного прокурора района моложе 35 лет, то здесь средний возраст работающих — около 30. Но ничего, опыт — дело наживное.
— Не скучаете по достопримечательностям Гродно? Все-таки это очень красивый город.
— Где-то 80% историко-культурного и архитектурного наследия Беларуси осталось на территории Гродненской области. Ее пощадила война. Тогда как по Гомельской земле она прошлась таким катком, что не осталось ни храмов, ни дворцов. Уцелевшее же добила советская власть. В 1960-х годах в Паричах взорвали церковь, которую строили декабристы. Сегодня их потомки пишут письма из США и спрашивают: можно мы придем посмотреть на церковь, что строили наши деды. Но показать-то нечего! К слову, наш ветеран Яков Шапиро рассказывал: когда вернулся из эвакуации, то стоял на железнодорожном вокзале и видел половину Гомеля, потому что весь город лежал в руинах. Зданий не было, одна пожарная каланча торчала.
— Как раз об истории. В этом году органам прокуратуры 95 лет. Как готовитесь к юбилею?
— С помощью “Гомельскай праўды” издадим книгу. Сами ведем большую поисковую работу. Восстанавливаем историю довоенного периода, которая пока как белое пятно. Уже нашли фамилии первых прокуроров (с момента создания области в 1938 году) — Иосиф Ошерович Котик и Никита Климентьевич Полярный. Установили не только их имена, но и профессиональный путь, отыскали фотографии. Кроме того, обратились к нашим ветеранам, чтобы они поделились интересными воспоминаниями, сведениями, снимками. Приятно, что равнодушным никто не остался — принесли записи в тетрадках, на флешках, в файлах. Эти люди всю жизнь отдали профессии, они заслужили право быть в книге и оставить свой след в истории. Ведь работали не ради зарплат, которые в нашей сфере никогда не были высокими, но ради чести и совести, до конца верные профессии и долгу.
МИНИ-ФУТБОЛ ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ
— Хотелось бы немного узнать и о вашем пути в профессию. В семье уже были правоохранители или вы пошли по непроторенной дорожке?
— Как-то на семейном совете мамины братья задались вопросом: куда это племянник пошел работать? И тут один из них сказал: так ведь дед Апанас был сотрудником милиции или НКВД в 1920-е годы. И точно — в книге “Память. Речицкий район” я нашел, что есть Бучко Апанас Андреевич, 1893 года рождения, участник Первой мировой войны и установления советской власти в Речицком районе. А прославился он тем, что в Хойникском районе уговорил банду сдаться без боя. Притом что у него за плечами было всего три класса церковно-приходской школы, он обладал каким-то даром убеждения.
— Этот дар наверняка пригодился и на фронтах Великой Отечественной?
— Из-за увечья, полученного на Первой мировой войне, он остался дома. Мама рассказывала, что когда немцы пришли в деревню и узнали, что дед — председатель сельсовета, всю семью поставили под пулеметы. Но не расстреляли. И вот почему: накануне войны инспекторы приехали собирать налог, и у одной женщины не было чем расплатиться. Ее муж находился в тюрьме, а на руках остались пятеро детей. Встал вопрос, чтобы в счет долга забрать у нее корову. Однако это обрекало их на голодную смерть. Тогда дед организовал людей, и всей деревней они собрали нужную для налога сумму. Так вот, через несколько лет с немцами пришел полицай — муж той женщины. И он сказал: Апанас, ты спас мою семью, а я спасу твою. Объяснил немцам, что это никакие не коммунисты, и моих родных оставили в покое.
— По долгу службы вы часто общаетесь с обвиняемыми, осужденными. Это же непросто психологически. Такие моменты остаются в памяти?
— Да. В должности прокурора Гродненской области раз-два в год обязательно посещал места лишения свободы. Делал покамерный обход. И для себя понял: когда осужденные к тебе обращаются, очень важно видеть в них людей. Да, они оступились, получили сроки, но у них тоже есть проблемы, в решении которых можно помочь. Более того, по моей инициативе в 11-й колонии в Волковыске, где только убийц человек 300 сидит, четыре года подряд проводится мини-футбольный турнир, прямо за колючей проволокой. Вы бы видели, как они играют, как стараются! Ну а в камерах я встречал и так называемых авторитетов. Конечно, это было специфическое общение. Все-таки мы их отправляем за решетку. Но и там особенного ожесточения не видел. Потому что они знают, что мы действовали по справедливости. И по улицам я хожу спокойно, никому не боюсь смотреть в глаза.
— Сегодня активно обсуждается введение моратория на смертную казнь. Ваша позиция?
— Я против. Сами осужденные мне не раз говорили, что боятся смертной казни. Наличие такой меры в законодательстве останавливает их от совершения особо тяжких преступлений. Они знают, что есть грань, которую нельзя перейти, потому что поплатятся жизнью. И посмотрите, сколько сегодня в России раздается голосов, чтобы этот мораторий снять. Потому что совершаются жуткие преступления. Но оставим эмоции. У меня есть записи коллегии Генеральной прокуратуры по итогам 1994 года. В республике тогда было совершено 1200 убийств. Разделите это количество на шесть областей. В среднем получится по 200 убийств в области. А сегодня их зарегистрировано 70. Вот эффект от присутствия в законодательстве смертной казни. Количество убийств снизилось почти в три раза.
— Недавно областной суд вынес смертный приговор убийце двух своих детей в Мозыре (подробности на 5-й стр. — прим. редакции). Наказание должно быть соразмерным?
— Безусловно. Поэтому гособвинитель и попросила для обвиняемого высшую меру. Также мы сделали психологический портрет этого так называемого отца. То, что он сотворил, не укладывается ни в какие рамки. И для чего? Чтобы отомстить жене за то, что она от него ушла. Вообще он из той породы людей, что говорят: ах, раз ты такая-сякая, пойду повешусь. И не вешаются. Потому что в последний момент становится жалко себя. И этот тоже всё себя жалел. Зато угрожал детям. Окружающие не воспринимали его угрозы всерьез, расценивая их как способ привлечь внимание, а он взял и содеял такое.
ИКОНА
— Заметила у вас в кабинете икону. Вы верующий человек?
— Да. И несмотря на то, что мой отец был коммунистом, нас всех, четверых детей, окрестили. Бабушка Ганна настояла. А обряд совершил речицкий батюшка с известной фамилией Латушко. Петр Латушко прославился тем, что в советское время в Речице за одну ночь построил церковь. Потом он служил в патриарших приходах в США, вернулся в Беларусь. Четверо его детей стали священниками. Ну а в нашей семье в доме всегда стояла иконка, и с ней рядом четыре детских крестика. Так что и сегодня мы, православные люди, чтим таинство крещения. У меня уже и двое внуков есть, они тоже крещеные.
— А те детские крестики остались до сих пор?
— Да, но надо искать. К сожалению, родители уже умерли, но среди их вещей крестики найдутся — такие алюминиевые, на тесемочке. Я родился 9 июля, а это день Тихвинской иконы Божией Матери. Список с нее и стоит у меня в кабинете. А вообще ставлю себе задачу побывать в Тихвинском Богородичном Успенском монастыре под Санкт-Петербургом и увидеть оригинал иконы. Прикоснуться к святыне.