Детство в огне

Родом я из российской Вязьмы. Именно здесь почти две недели наши войска сковывали вражеские дивизии, что помогло пополнить силы на московском направлении.

Мне было четырнадцать лет, когда 31 июня на мой родной город совершила налет вражеская авиация: сотни бомб падали на дома и беззащитных людей. В тот день погибло более 500 горожан.

У вокзала стояли эшелоны: один с беженцами, второй с солдатами, отправлявшимися на фронт. И тут же прибыл еще один, с боеприпасами. Начался настоящий ад. Страшные взрывы, люди бегут кто куда, а с самолетов на малой высоте бьют, словно охотясь за каждым из нас.

Мой отец работал на железной дороге. Он вел состав с беженцами на Москву, но в 30 километрах от Вязьмы немцы разбомбили поезд, и, раненый, папа возвратился в город, ведь здесь оставались мы. Средней сестренке было 10 лет, младшей — три с половиной, а братишке — всего полтора года. Дом наш был уничтожен. Всей семьей перебрались в деревню километрах в двенадцати от города. Там стояла армия генерала Белова, ждала подвоза боеприпасов. Помнится, как взрослые обсуждали ситуацию: на станцию Семлево вместо боеприпасов в вагонах прибыло мыло. Бедные солдатики: винтовки были, а патронов нет. Так становились пленниками. Оккупанты загоняли их в бараки, и в осенние холода они умирали сотнями от голода и издевательств.

Семьей перебрались в город в дом, оставленный армянской семьей. Но вскоре и здесь было сложно оставаться с детьми. Начались налеты нашей авиации, “ночные ведьмы” — летчицы Гризодубова, Раскова и Осипенко бомбили Вязьму. Мы с отцом — в городе, а мама с младшими детьми отправилась выживать в деревню Стогово. Туда стали прибывать из лесу красноармейцы, которые не сдались в плен врагу. Пришли пополнить запасы продовольствия, одеться. Немцы стали бить по деревне в упор, но мы с отцом этого не знали.

И вот спустя месяца два я иду в Стогово. Недалеко от Вязьмы дорогу преградили семь немецких лыжников и скомандовали: “Цурюк!” Я сделала вид, что возвращаюсь назад. Как только они удалились, пошла опять в своем направлении. Увидев это, фашисты стали стрелять, но уже было темновато, что меня и спасло.

В Стогово не было ни одной уцелевшей избы, все разбито и сожжено. Только костер в центре деревни, у которого грелись почерневшие от грязи и копоти люди. Питались они вареной кониной и растопленным снегом, ночевали в окопе. Сколько радости было, когда среди этих людей я увидела свою мамочку! Мы обнялись и зарыдали. После ночлега мне привязали платок с братишкой (он весил килограммов шесть), и я двинулась назад в город. Километрах в трех от Вязьмы, рядом со станцией, потеряла сознание. Спасли добрые люди. Женщина с мальчишкой, которые везли хворост на санках, привели в свой дом, напоили чаем, дали лепешку…

Полтора года фашистской оккупации — это кошмар, который остается в памяти и теперь, когда мне уже 90 лет. Я давно живу в Гомеле, недалеко от вокзала. Из окон квартиры вижу спешащих со своими заботами людей. Так хочется сказать всем: не огорчайтесь, если нехватка материальная. Это не самое страшное. Цените мирную жизнь, радуйтесь каждому дню.

Более 30 мирных жителей враг уничтожил в моей Вязьме, в апреле 2009 года она получила почетное звание города воинской славы. Вместе с поездами, следующими в сторону Москвы, я передаю привет своей малой родине.