Автограф поэта
40 дней назад не стало Евгения Евтушенко
Когда услышал о том, что из жизни ушел Евгений Евтушенко, память всколыхнулась. Вспомнилось: он из так называемых шестидесятников, творил в те же годы, что и Ахмадулина, Вознесенский, Пастернак, Светлов, Твардовский, Рождественский, Антокольский, Высоцкий, Окуджава… Самый молодой член Союза писателей. И самый, пожалуй, ершистый в творчестве, оценках и поведении — тогдашние идеологи не хотели признавать в нем самобытного поэта, пытались навесить ярлык “имитатор Маяковского”.
Именно он — автор крылатой фразы “Поэт в России — больше, чем поэт”.
В душе зазвучали тогда и строки из его песен, помните: “Хотят ли русские войны?”, “Вальс о вальсе”, “Со мною вот что происходит”, строки из стихов “Кончаются войны не жестом Фемиды, а только когда, забывая обиды, войну убивают в себе инвалиды, войною разрезанные пополам…”, “Не сидел я, правда, в лагере — лагерь сам сидел во мне…”.
Вспомнилось и выступление Евтушенко в 2010 году накануне Дня Победы перед почитателями из Гомеля, на котором довелось присутствовать, более того — получить книгу стихов “Сережка ольховая” с автографом автора.
Штрихи к портрету
Достать книгу Евгения Евтушенко во время моей молодости было практически невозможно. Многих привлекал не столько талант литератора, сколько несгибаемая гражданская позиция автора, исключенного из Литературного института за “неправильные” речи. Рассказывали, например, что тогдашний идеологический руководитель партии Ильичев потребовал у Бориса Полевого не публиковать поэму Евтушенко “Братская ГЭС”. Подчиненные редактора, не отягощенные карьерными соображениями, воспротивились запрету и сообщили о своем мнении “против” в коллективном письме в тогдашнее Политбюро. И неожиданно победили. Председатель правительства Алексей Косыгин, например, в своей единственной в жизни литературной рецензии писал так: “Поэма “Братская ГЭС” представляет собой поэтический учебник советской истории, который должен прочесть каждый”.
А теперь хотя бы пунктирно о биографии поэта. Родился на станции Зима Иркутской области. Опубликовал более ста книг на 70 языках мира. Исколесил почти все континенты (за исключением Антарктиды). Выдвигался на Нобелевскую премию за поэму “Бабий Яр”. Член Американской, Европейской и Российской академий художеств. Его имя с 1978 года носит малая планета 4234 Солнечной системы. Был депутатом союзного парламента нескольких созывов. Имеет многочисленные государственные награды. С 1991 года с семьей жил в США, преподавал в университете штата Оклахома.
Рубаха-парень
Честно говоря, не ожидал, что на встречу с поэтом придут сотни гомельчан. Помню, подумал тогда, что многие рассматривают поэзию чуть ли не как что-то интимное: во всяком случае, не всем открывают душу — рассказывают о своих пристрастиях к хорошим стихам, особенно если в них единомыслие, несогласие с официальной точкой зрения. А тут пришли, причем столько, что не всем хватило стульев.
Поразили простота в поведении, какая-то камертонность, умение настраивать зал на волну своих авторских ощущений, размышлений и выводов, легкость, доступность, образность стихов, напевность декламации. На сцене поэт вел себя привычно, бодро и активно, видно было, что позади насыщенная жизнь. Чувствовалось и другое: огромное самообладание — ни одним нервом не показал, что верх начинают брать болезни почек и ног.
Много лет назад молодой поэт Евгений Евтушенко выступал на могиле Бориса Пастернака и, конечно, не думал, что пройдет время, и он будет похоронен на том же кладбище в Переделкине, более того — рядом с могилой своего кумира.
В общем, он жил так, чтобы не наследить, наоборот — чтобы оставить заметный след не только в литературе, но и в истории страны. И это, между прочим, ему удалось. Не забудем нашего поэта.