Двойное счастье
В Новобелицком районе Гомеля прошел день близнецов
…Октябрь 1917 года. Революционный дух охватил всю Россию, включая крестьянство, миллионы солдат в окопах и матросов на боевых кораблях. С 12 октября флот кайзеровской Германии начал боевые действия в Моонзундском архипелаге на Балтике. Перед балтийскими моряками стояла задача не допустить прорыва кайзеровского флота в Финский залив и далее — к революционному Петрограду.
12 октября в Моонзундском проливе началось одно из крупнейших морских сражений, продолжавшееся десять дней. Большие потери и решительный отпор со стороны моряков Балтийского флота заставили германское командование отказаться от дальнейших боевых действий. Особое место в боях за Моонзунд занимает сражение 14 октября.
На рассвете этого дня русские корабли — эскадренные миноносцы “Победитель”, “Забияка” и “Гром” (фото внизу) находились в дозоре у Соэлозунда. Позже к ним присоединились эсминец “Константин” и канонерская лодка “Храбрый”.
В середине дня на горизонте появился немецкий линкор “Кайзер”. Бронебойным снарядом он попал в правый борт эскадренного миноносца “Гром”. Корабль потерял ход, окутался густым дымом и подвергался постоянному обстрелу неприятеля.
…К левому борту “Грома” подошла канонерская лодка “Храбрый”. Как было дальше, доложено телеграммой командованию: “Храбрый” взял “Гром” на буксир “о борт”. Однако вскоре пришлось буксиры отдать, дабы иметь возможность стрелять. “Гром” остался несколько в тылу. Бой велся на расстоянии 35 кабельтов”. Противник сосредоточил огонь на стоящих без движения русских кораблях. Снаряды попали в камбуз, полубак и бортовые надстройки “Грома”. Вскоре на корабле начался пожар.
У эскадренного миноносца “Забияка” было разбито кормовое орудие. Получили повреждения эсминцы “Победитель” и “Константин”, но русские корабли продолжали неравный бой с превосходящим количеством германских кораблей.
Со второй попытки эскадренный миноносец “Константин” удачно поставил дымовую завесу, что помогло на некоторое время вывести “Гром” из-под обстрела. Лодка “Храбрый” еще раз подошла к эсминцу, чтобы снять экипаж с тонущего “Грома” на свой борт. По приказу командира экипаж перешел на борт канонерки. Покинул корабль и минно-машинный старшина Федор Самончук. Вдруг он увидел, что к “Грому” приближается немецкий эсминец. Не раздумывая вернулся на тонущий корабль, зная, что осталась еще одна боевая торпеда. И когда до немецкого эсминца оставалось несколько кабельтовых, Федор Евдокимович выпустил в него торпеду. Сильный взрыв потряс воздух, разломившийся на две части корабль немцев быстро ушел под воду.
Самончук попытался взорвать “Гром”. Взрывной волной Федора отбросило в сторону торпедированного им самим немецкого эсминца, экипаж которого спасался на шлюпках. Немцы подобрали и русского моряка. Однако экипаж “Грома” считал его погибшим, даже матери старшины прислали свидетельство о смерти сына.
Звонок в родную деревню
Летом 1954 года в Переделку позвонили сотрудники Лоевского райвоенкомата. Интересовались, жив ли кто-либо из родственников Федора Самончука. Удивлению не было предела, когда узнали, что жив и сам Федор Евдокимович.
Вскоре к нему приехал сотрудник военкомата. Выяснилось, что тогдашний лениградский историк А. С. Пухов, работая над диссертацией о событиях 1917 года, заинтересовался подвигом моего отца. Папа показал тогда пожелтевшие дореволюционные фотографии. На ленточке бескозырки одной из них было написано “Громъ” (фото вверху). Мне тогда было 14 с половиной лет, очень хорошо запомнился тот рассказ отца сотруднику военкомата.
Свидетельство отца
“Это был жестокий морской бой. Конечно, я его видел глазами минно-машинного старшины первого торпедного аппарата…
В середине октября 1917-го наш эсминец с другими кораблями находился в дозоре. Мой боевой пост был на верхней палубе. Увидел на горизонте силуэты нескольких немецких кораблей. Раздались первые артиллерийские залпы. Вскоре снаряд одного из немецких кораблей попал в “Гром”. Ктото из членов экипажа сказал мне, что серьезно повреждено машинное отделение. Вскоре я увидел, как кормовая часть “Грома” окуталась густым дымом. Затем в наш эсминец попало еще несколько снарядов. “Гром” потерял ход. Командир дал команду всем надеть капковые (пробковые — прим.
автора) бушлаты. К нашему кораблю подошла канонерская лодка “Храбрый”, чтобы снять экипаж. Я тоже перешел на “Храбрый”. Увидев, что приближается немецкий корабль, вернулся. Думал об одном: “Гром” не достанется врагу! Когда их эсминец оказался на траверзе торпедного аппарата, я выпустил торпеду. Видел, как корабль погружается в воду. Решил открыть кингстоны, но они были залиты водой. Поднялся на верхнюю палубу. На камбузе нашел кусок ветоши, обмакнул ее в луже мазута, вытекшего из перебитого трубопровода, поджег и бросил в ближайший пороховой погреб. То ли снаряд попал в пороховой погреб “Грома”, то ли от моего факела, но раздался взрыв, выбросивший меня в море. Потерял сознание. Когда пришел в себя, понял, что я на корабле, слышал шум двигателей. В помещении была сплошная темнота. Чей корабль — наш или германский? Рядом были тела мертвых. Оказалось, меня подобрали немцы, когда спасали своих моряков. Потом отправили в Либаву в германский концлагерь. Бежать оттуда удалось только со второй попытки. Ночью шел, а днем отсыпался: боялся, что поймают и расстреляют. Был без документов, время жуткое: 1918 год. Три месяца добирался до родной хаты. Мать к тому времени получила похоронку. Вот такая одиссея приключилась…”
В 1955 году за мужество и героизм Федор Евдокимович был награжден орденом Красного Знамени.
Спустя годы
Некоторые историки сегодня усердно пытаются перекроить подвиг моего отца, фантазируют, переписывают статьи друг у друга, даже не удосуживаются заглянуть в архивы и обстоятельно изучить исторические документы. Появилось немало и тех, кто бездумно использует немецкие исторические изыски.
В 1983 году мой брат, будучи в командировках в ФРГ и ГДР, побывал в государственных архивах, чтобы ознакомиться с документами, снятыми с эсминца “Гром” во время боя 14 октября 1917-го. После долгих поисков оказалось, что у немцев нет никаких документов.
Историки Германии, рассказывая о Моонзундском сражении, упорно настаивают на том, что после оставления “Грома” экипажем германский эсминец В-98 пытался буксировать его в качестве трофея. И для подтверждения сказанного публикуют соответствующее фото.
Взглянув на это фото объективно, с позиции настоящего моряка, а не человека, не способного отличить надувную лодку от речного челнока, понимаешь: В-98 и “Гром” — корабли одного класса. Их силуэты фактически должны быть одинаковыми. На фотографии же силуэт немецкого корабля значительно меньше и ниже.
В-98 решил взять на буксир русский корабль после четырех часов боя, когда “Гром” принял сотни тонн воды, значительно погрузился — до гибели оставались считаные минуты. Однако на фотографии этого не видно. Даже складывается впечатление, что надстройки верхней палубы германского корабля ниже, чем у русского. Неудачный монтаж и желание выдать ложь за реальность. Так стоит ли верить немецкой легенде о том, что на “Гром” были высажены шесть моряков, или о том, что германский военно-морской флаг подняли на мачте русского корабля?
Жаль, что наши отечественные авторы легко поддаются соблазну немецкой версии, не стараются изучить архивные документы того периода. Павел САМОНЧУК, сын Федора Самончука, военный пенсионер, г. Малая Вишера Новгородской области Российской Федерации Фото из личного архива автора