о мужской и женской хирургии, сложных операциях и жизненном кредо

Каким должен быть хирург? Прежде всего неравнодушным

Профессия врача испокон веков считается благородной и уважаемой. Одна из наиболее сложных отраслей медицины — хирургия, необъятная и очень интересная. Александр Гладченко заведует операционным отделением в Мозырской горбольнице, он один из опытнейших хирургов — стаж практической работы 45 лет. Накануне Дня медицинских работников мы пообщались с Александром Федоровичем об особенностях профессии.

— Александр Федорович, если бы можно было начать жизнь сначала, выбрали бы тот же путь?

— В юности я хотел стать военным, потом — хирургом. В жизни получилось совместить обе мечты. Я родился в Молдавии, в украинском селе. Выпускнику сельской школы поступить в мединститут непросто, но я был упорным — стал студентом Кишиневского мединститута. После четырех курсов перевелся на военно-медицинский факультет Куйбышевского мединститута. Может, это звучит громко, но мечтал реально помогать людям и, как мне казалось, в хирургии смог бы принести больше пользы как врач. Я и теперь так думаю. Ведь если пациенту не поможет хирург, то зачастую больше никто уже не поможет. К тому же в институте нас готовили к работе в военных условиях, где больше востребованы хирурги.

В 1977 году в звании лейтенанта отправился на службу в Вооруженные Силы Советского Союза. В армии служил на разных должностях, больше на Украине и в Белоруссии, квалификацию повышал в московской интернатуре. Случались по полгода и году командировки в Россию и не только.

Хорошей школой стала работа в госпитале во время одной такой командировки на космодром Байконур. Был одним из первых, кто сдал на первую квалификационную категорию хирурга в Вооруженных Силах СССР. Дослужился до гвардии подполковника, начальника хирургического отделения госпиталя 33-й ракетной дивизии, той, что базировалась в Мозыре. Служил в дивизии с 1983 года до тех пор, пока ее не расформировали. Уволился одним из последних и устроился на работу в Мозырскую горбольницу хирургом приемного покоя — других мест на тот момент не было. — Можно сказать, что пришлось начинать карьеру сначала?

— Да. Хотя и был к тому времени уже вполне состоявшимся специалистом, мое самолюбие не страдало. Врач-ординатор, исполняющий обязанности, а потом заведующий хирургическим отделением, с 2006 года заведую операционным — так складывалась трудовая биография на гражданке. Я никогда не жалел, что выбрал такую невероятно сложную профессию. Получал и продолжаю получать от своей работы огромное удовольствие. Самое главное — делать добро людям, чувствовать востребованность. — Есть разница: работать в военном госпитале или обычной больнице?

— Разница существенная. В больнице значительно больше работы. У нас девять операционных блоков, и обычно все заняты. Выполняем все операции, которые существуют в общей хирургии, от 10 до 25 в день. Помимо Мозырского, оказываем хирургическую помощь пациентам шести соседних районов. За минувший год выполнили 8949 операций, это сравнимо с их количеством в областной больнице.

В госпитале контингент в основном молодой, здоровый. Аппендициты, грыжи, прободные язвы: обычные, рядовые случаи, и их было не так много. В больнице же я делаю все виды операций на брюшной полости, давно освоил лапароскопические. И сегодня оперирую практически каждый день. Сейчас в больницах введены протоколы лечения, а в госпиталях они были еще в советское время. Протоколы, с одной стороны, — это хорошо, но они в какой-то степени ограничивают принятие самостоятельного решения в процессе операции. А каждый случай индивидуален. Протоколы существуют и в

иностранной медицине, но там они менее регламентированы. — Как вы оцениваете уровень хирургии в больнице?

— У нас очень достойный операционный блок. В 2006 году мы попали под госпрограмму реконструкции операционных отделений больниц — все операционные обновлены по международным стандартам. Тогда же получили много современной аппаратуры, в частности новые лапароскопические стойки. Из недавних технических новшеств — аппарат для лазерной коагуляции вен (ЭВЛК), с его помощью за год прооперированы 64 человека. Благодаря спонсорской помощи МНПЗ имеем аппарат контактной литотрипсии для дробления лазером камней в мочевом пузыре, мочеточнике и почках. Оба аппарата отечественные и прекрасно себя зарекомендовали. Можно сказать, прорыв сделан в хирургии травматологической и ортопедической патологий. Уже два года пациентам успешно меняются тазобедренные и коленные суставы: за прошлый год соответственно 92 и 24. Подобные операции требуют большого мастерства и материальных затрат.

Из почти 9000 сделанных за год операций значительная часть — малоинвазивные: лапароскопические, нейрохирургические. По количеству первых, в сравнении с другими больницами, мы в ряду лидеров даже в республике. Лапароскопия широко используется при удалении желчного пузыря, грыж, аппендикса, при гинекологических операциях (кистоэктомии, удалении доброкачественных опухолей). К концу года таким же образом сможем удалять части кишечника, желудка. При этом и госсредства экономятся, и пациент в стационаре находится меньше времени. Меньше и послеоперационных осложнений. У нас работают высококвалифицированные специалисты, даже многие молодые доктора имеют высшую категорию. — С какими патологиями чаще всего поступают пациенты?

— В целом сохраняется тенденция к росту хирургических операций, хотя структура их меняется. К примеру, гораздо меньше стало острых аппендицитов, но увеличилось количество острых холециститов: меняются образ жизни, питание пациентов, улучшилась и УЗИ-диагностика. Прежде было много ножевых и огнестрельных ранений, теперь их практически нет, не считая бытовых. С ростом продолжительности жизни, изменился и наш контингент — он стареет. Не редкость пациенты 80 и 90 лет.

— Что, по-вашему, необходимо, чтобы хирургическая помощь была более качественной?

— Текущие проблемы руководство оперативно решает. К сожалению, уровень городской больницы не предполагает огромных материальных вложений. Но хотелось бы новую современную лапароскопическую стойку. Те, что работают, в хорошем состоянии, но им уже по десять лет. У новых же разрешение монитора выше, другие комплектующие совершеннее.

Всегда актуальны хорошие кадры. На мой взгляд, сегодня в хирургию приходит необоснованно много девушек. Они хорошо учатся, проходят отбор и неплохо работают, но обычно не задерживаются надолго. Выходят замуж, идут в декретный отпуск, а если еще и во второй сразу, считай, квалификация теряется, приходится идти в поликлинику. Работа же оперирующего хирурга предполагает большую самоотдачу: дневные и ночные смены, нередко надо задерживаться на работе, дежурства. А после ночного дежурства, во время которого тоже бывают операции, — обычный рабочий день и новые операции. Кстати, я, наверное, самый старый дежурант в больнице. В общем, трудности не для слабой половины, хотя бывают исключения. — Часто случается, что не можете помочь пациенту?

— Нет, чаще бывает наоборот. Если показано хирургическое лечение, делается все возможное, чтобы спасти пациента. Собираем консилиум, привлекаем смежных специалистов. Но все же бывают несовместимые с жизнью травмы или патология слишком запущена — пациент если и выживет, то качество дальнейшей жизни снижается. Конечно, когда идешь на операцию, не всегда знаешь, каким будет исход. Большая трагедия, если человека спасти не удается. К этому нельзя привыкнуть, каждый такой случай потом долго обдумываешь.

— Каким должен быть хирург?

— Неравнодушным прежде всего. Это качество должно быть присуще любому доктору, но хирургу особенно. Важны также физическое здоровье, выносливость, работоспособность и способность воспринимать все новое, для молодежи в том числе. Только через 7 — 10 лет молодой специалист может стать неплохим хирургом. В крупных клиниках в столице, областных центрах уровень их квалификации выше, но специализация уже. Мы же оказываем квалифицированную общехирургическую помощь.

— Нынешние молодые специалисты отличаются от молодых докторов вашего поколения?

— Нам сложнее было добывать знания, приобретать практические навыки. Учебная база теперь лучше, те же эндоскопические операции можно освоить на тренажерах. Да и диагностика сегодня шагнула далеко вперед. Это облегчает работу. Но, мне кажется, молодые меньше стали думать самостоятельно, больше надеясь на диагностическое оборудование. Без УЗИ, МРТ, КТ им сложно поставить диагноз. У нас же ничего этого не было, а только руки, фонендоскоп, снимок, результаты анализов. К сожалению, нельзя не заметить и не очень высокую общую эрудицию у молодых коллег. Большинство не знает классики — нетленных шедевров литературы, музыки, искусства. А без этого, по-моему, нельзя считать себя образованным человеком. Для хирурга важно и чувство прекрасного. В молодости и быт наш не был столь комфортным — жили в бараках, общежитиях, но это не отбивало желания расти, совершенствоваться профессионально. Теперь же молодым специалистам помогает государство, выделяют арендное жилье, у кого-то есть возможность строить его. И это хорошо.