На пьедестале Памяти
Наверное, это правильно и неоспоримо: память о важнейших, этапных исторических событиях, выдающихся людях хранить в названиях районов и улиц, в книгах, памятниках, обелисках и бюстах. Потому так много сравнений-образов, например, из мрамора и бронзы: это музыка, застывшая в камне, забронзовевшая история.
Это, еще можно сказать, вечный и неформальный наставник, способный “огранивать” души молодых, молчаливо призывающий знать и любить историю родного края. Красноречивый символ нашей памяти и благодарности.
Помню, как много лет назад, к 20-летию Великой Победы, самодеятельный архитектор Юрий Скоринко предложил установить памятник в честь гомсельмашевцев, геройски погибших в годы войны. Когда подбросил идею руководству предприятия, те согласились: было бы здорово — живущие в вечном долгу у павших. Не сомневались и в том, кто будет автором проекта, — конечно же, инициатор. Тем более что когда-то вместе с отцом он создал первый в стране памятник космонавтам-пионерам Юрию Гагарину и Герману Титову. Выбрали место на улице Шоссейной. Сдерживало одно: где взять средства? В бюджете ни копейки на эти цели (“вот если бы заранее”). В конце концов выход нашли: обратились к молодежи, призвали провести несколько субботников.
Сейчас у памятника проводятся все торжественно-траурные мероприятия, цветы к нему возлагают труженики холдинга, учащиеся средних школ и воспитанники дошкольных учреждений. Удивляюсь другому — тому, что фраза “Это надо не мертвым”, начертанная на памятнике, оказалась сродни снайперской пуле: как на войне, она точно попала в цель. В души и память потомков.
Впрочем, как и другие памятники в городе. Например, памятники гетману Хмельницкому, государственным и партийным деятелям — Ленину, Калинину, Дзержинскому и Кирову, труженикам творческого фронта писателю Островскому и композитору Чайковскому, героям минувшей войны — рабочим вагоноремонтного и стеклозавода, женщинамзенитчицам; бюсты знаменитых земляков — Громыко, Сухого и Головачева; мемориальные плиты в честь Тимофеенко, Шилова, Хомича; обелиски — на могилах Героев Советского Союза Нестеровича, Осипова, Героя Социалистического Труда Паньковой.
Памятниками воспринимаются и танк Т-34 на площади Восстания, и Курган Славы, и братские могилы жертв фашизма, советских воинов, подпольщиков, партизан. Хранится память о коммунарах, Стрекопытовском мятеже, одном из руководителей Гомельского подполья Бородине...
Памятных мест в городе, конечно же, гораздо больше — всех не перечислить. Волнует другое: идеологический примитивизм и зашоренность иных демократов из подворотни, этаких современных нигилистов Базаровых, близоруко проповедующих что-то вроде “весь мир насилья мы разрушим, а затем…”, то есть искренне считающих, что надо снести некоторые памятники, чтобы построить новую экономику.
Когда вижу по телевизору, с каким сладострастием сносят памятники в некоторых соседних странах, на ум приходят англичане — терпеливые, бережливые, мудрые. На центральной площади в их столице, можно сказать, лицом к лицу, много лет стоят памятники двум непримиримым врагам: королю и его убийце — генералу. Никому в голову не приходит плеснуть краской на кого-то из забронзовевших оппонентов, тем более потребовать снести памятник одному из них. Есть понимание на уровне генов: они давно, еще при жизни, выяснили разногласия между собой, а их потомки уразумели, что история — это коллективная собственность, ее не приватизируешь, как ту же землю.
Прошлое нельзя редактировать, памятники — всего лишь воплощение истории в жанре скульптуры.
Воздвигая памятник в честь кого-то или чего-то, мы должны помнить, что главный из них — не тот, что из мрамора или бронзы. А тот, который, как сказал поэт, нерукотворный. Который находится на пьедестале нашей Памяти.
Человек живет до тех пор, пока о нем помнят.
Насчет действующих памятников скажем так: для того они и созданы, чтобы помнили…