Театр и кино
Юрий Вутто об актерской кухне, куклах и «непоротом поколении»
ЗНАКИ СУДЬБЫ
Участвовал в спектаклях на телевидении и снимался на «Беларусьфильме». Преподавал в театральной школе, университете культуры, работал в ТЮЗе и руководил им, был худруком Минского областного театра, возглавлял Гомельский молодежный. Сейчас – художественный руководитель Гомельского театра кукол.
А еще он автор шестнадцати пьес, которые успешно ставят на постсоветском пространстве. Безмерная любовь и преданность театру, служение главному делу жизни. Множество наград, к которым недавно добавился почетный знак Министерства культуры за 35 лет работы в кино.
Артистом, правда, Юрий Вутто становиться не планировал. Да, играть нравилось. Все решилось как будто по воле случая, хотя знаки судьбы стали проявляться рано. Не только мама, имевшая отношение к сфере культуры, восхищалась, с каким вдохновением сын читал стихотворение Агнии Барто. Его детские выступления везде проходили с большим успехом, все ладилось в школьной театральной студии.
Талант сложно было не заметить. Но Юрий Вутто сначала хотел стать как Миклухо-Маклай этнографом, чтобы ездить по странам и изучать их. А в итоге пошел за земной профессией химико-технологического профиля. Но жизнь перевернула всего одна роль – Тони в студенческой постановке «Вестсайдской истории». Тогда уже невозможно было сопротивляться артистическому пути. Юрий Вутто поступил в Белорусский театрально-художественный институт на специальность «актер театра и кино».
АПЛОДИСМЕНТЫ
– Юрий Леонидович, у вас более полусотни работ в кино. Какие роли запомнились больше всего? С кем из режиссеров было особенно интересно сотрудничать?
– Могу сказать о себе, что я актер множества небольших и малых ролей в кино. А дебют состоялся еще в театральном институте. С позиции сегодняшнего
опыта интересно посмотреть на себя в советском двухсерийном фильме «Кафедра», который снимался в 198З году. Это была знаковая работа, здесь впервые увидел великих артистов: Андрея Попова, Галину Макарову, Александра Кайдановского, Леонида Ярмольника. Снялся в шести фильмах Вячеслава Никифорова, а первая проба была на роль Аркадия в картине «Отцы и дети», на которую утвердили Владимира Конкина. За этот фильм Никифоров получил Госпремию СССР, из последних его наград – «Золотой орел» за сериал «Палач». У него обостренное чувство актерской неправды. Он всегда работает с достойной командой, сценариями.
В 2007 году запомнились съемки в детективе «Ваша честь», который часто показывают на российском телевидении. Тогда я лежал в больнице, отпустили под расписку. Несмотря на высокое давление, с первого дубля удалось снять монолог героя. Играл опустошенного человека, который многое потерял в жизни. И так получилось: когда ты больной, из тебя больше правды выходит.
Понравилось сотрудничать с Андреем Кавуном, он известен тем, что снял первый российский блокбастер «Охота на пиранью». Играл у него в четырех-пяти фильмах. Особый подход у Александра Муратова. Он снимает длинные планы, кадр по 8–12 минут.
– Вы снимаетесь в кино, будучи одновременно руководителем театра, режиссером, педагогом. Как удается балансировать, ведь наверняка есть свое профессиональное видение роли?
– Когда я актер, все отметается, погружаюсь в роль. И так должно быть. Другое дело, что, имея опыт в других профессиях, на многие нюансы обращаю внимание. Смотрю, как на площадке работают оператор, режиссер, звуковики, световики. И многое становится понятным. Бывает, когда нет репетиций, определяются задачи, что нужно сделать. В таких случаях зачастую все отдается на откуп актеру. В театре сложнее – здесь каждый последующий спектакль не похож на предыдущий. Это всегда живой план. И театр я люблю больше, чем кино.
– Часто артисты говорят, что самое важное для них – аплодисменты, любовь зрителя. А что для вас главное в профессии?
– То, о чем вы говорите, скорее нарциссизм – поверхностный слой. Если артист заслужил, будут аплодисменты. Хотя бывает, что зрители несут цветы, а ты или сам недоволен, или предполагаешь, что у режиссера будут вопросы.
Когда был молодым артистом, хотелось скорее получить результат. С опытом понимаешь, что нет ничего интереснее репетиции. Когда еще только предвкушаешь, что выйдет и будет ли это достойный результат. Но вот парадокс: порой один и тот же спектакль оценивают по-разному. Например, постановка «СвиДЕТИли» на фестивале национальной драматургии в Бобруйске получила жесткую критику, а на российском «Славянском перекрестке» – сразу две награды.
Интересно, как рождается спектакль. Помню, когда первые годы работал в театре, к нам приехал Вячеслав Кокорин. Он ставит спектакли, занимается театральной педагогикой, в Европе проводит мастер-классы. В те годы он готовил с нами «Геркулеса и Авгиевы конюшни» Фридриха Дюрренматта. Главный герой – зрелый человек, а у меня не сразу получилось его сыграть как надо, не хватало опыта и подлинного мастерства. Запомнилось, как режиссер помог включиться в роль: выплеснул на меня ведро воды, чтобы я разозлился, снял зажим и стал самим собой. Уже потом этот спектакль я поставил как режиссер на гомельской сцене. Но Кокорина не хватало, если честно.
– Как вы думаете, почему современное белорусское кино, у которого такие выдающиеся традиции, сейчас не на подъеме?
– У нас много талантливых актеров, режиссеров, но не хватает финансов. А еще крайне важно, чтобы карты легли, чтобы в нужное время в нужном месте собрались нужные люди, и тогда они творят, созидают. Случайностей быть не может.
При этом имена наших соотечественников звучат на уровне мирового кино. Виктор Немец – белорусский актер, снялся в главной роли в украинском фильме «Счастье мое» и прошелся по красной дорожке на кинофестивале в Каннах. Когда-то он работал у меня в ТЮЗе, поехал искать счастья, и карты легли. А еще это Игорь Сигов. Короткометражный фильм, в котором он участвовал, был выдвинут на «Оскар», и наш земляк присутствовал на церемонии в Лос-Анджелесе.
– Фильмы каких жанров и стран вам нравятся?
– Насмотрелся разных картин. Сейчас интересно посмотреть передачу с творческими людьми – актерами, режиссерами, композиторами. И если фильм, о котором они говорят, зацепит, посмотрю. А больше всего хотелось бы, скажу актерским языком, поймать уходящую натуру: великих корифеев театра и кино, которые и ныне здравствуют. Валентина Гафта, Аллу Демидову, белоруса Геннадия Овсянникова, Майкла Йорка и других.
ДРУГОЙ МИР
– Зрителей в наших гомельских театрах становится меньше, хотя в репертуаре немало легких постановок, комедий. Как вы считаете, в чем причина?
– Наверное, не совсем верный путь – гнаться за количеством премьер. В то же время надо зарабатывать деньги. Вот как бы нам не зависеть от показателей и доходов в сопоставимых и несопоставимых ценах? Театр – дорогое удовольствие, неприбыльное, и миссия у него другая. Акцент лучше делать на качество, мастерство и профессионализм. А если говорить о балансе легкого и серьезного репертуара, то глубину можно добавить в любую постановку.
Большое значение имеют фестивали. Например, один из самых показательных в нашей стране – «Белая Вежа» в Бресте, куда приезжают участники из многих стран. Это дает возможность видеть, что на данный момент происходит с театром, ориентироваться, в каком пространстве находишься ты. Отмечаешь лучшее – момент творческого сравнения очень важен. А еще это встречи с интересными людьми, мастер-классы, обсуждения.
– Сейчас время подъема белорусских театров кукол, они с большим успехом выступают, в том числе за границей. С чем это связано?
– Конечно, в отличие от драматического театра это несколько другой жанр искусства, другая эстетика, здесь свои правила, тонкости, нюансы, возможности. Другой мир. Сейчас на сцену вышло новое поколение талантливых режиссеров. Это «непоротое поколение», как говорил когда-то Олег Табаков. Их меньше наказывают, им меньше запрещают. И это позволяет проявляться, воплощать больше творческой свободы, быть раскрепощенными, привносить авторское видение. Они востребованы, и не только у нас. Результат – белорусские театры кукол показывают настоящее, достойное искусство. Это отмечают и продюсеры на фестивалях, где выбирают успешные постановки и предлагают показать их в другой стране. Так мы смогли побывать на гастролях в Индии, Шри-Ланке, Италии, Германии.
– Какая постановка вам больше всего близка?
– Моя самая первая – «Тим Талер, или Проданный смех». Она никогда не ставилась в Беларуси. Тема интересная. Было непросто, ведь я пришел с другой театральной планеты, где работал с живым планом – актерами. А опыта и знаний, как сделать, чтобы спектакль был кукольным, не хватало. Что-то в копилку опыта попало. Подсказали коллеги, которые сильны в вопросах кукловодства.
– На ваш взгляд, с какими мыслями или чувствами человек должен уйти после спектакля?
– В лучшем случае с ощущением не зря потраченного времени. Это тоже результат. Да и нам было бы интересно узнать, какой след оставляет постановка у зрителя. Вспомнится ли она когда-нибудь? Была ли в жизни похожая ситуация? Поставлен ли вопрос и получен ответ? Тогда это сработает. Если наше благородное дело найдет отклик, не зря мы им занимаемся. Будет здорово, если кто-то поймет для себя что-то важное, хотя мы не даем рецептов.