Я в сердце эту память берегу
Как казачку и белоруса обручила, а потом разлучила война
Мои родители воевали в 271-й стрелковой дивизии, которая сформировалась в 1941 году в Орле и прошагала по фронтовым дорогам в составе 1-го Украинского фронта до реки Одер в Германии.
ПЕТЯ И КЛАВА
Мама, Клавдия Шипова, родилась в станице терских казаков Гребенской. Это от города Грозного 80 километров. Малая родина моего отца Петра Дейкуна – белорусская деревня Корчёвое в Хойникском районе Гомельской области.
Отец, 1919 года рождения, призван Хойникским РВК в начале Великой Отечественной войны. Выпускник офицерских курсов во Львове прибыл в 271-ю стрелковую дивизию в звании лейтенанта в конце декабря 1941 года.
С третьего курса Махачкалинского медицинского техникума ушла на фронт добровольцем Клавдия Шипова. Ей не было еще восемнадцати, когда заменила погибшего санинструктора в роте 867-го стрелкового полка.
Бывалые фронтовики оберегали Клаву и жалели. Однажды, когда несколько суток с боями выходили из окружения, пожилой солдат отдал санинструктору последний сухарь.
ТАМ, ГДЕ МИУСФРОНТ, ПОЛЕГЛО НЕМАЛО
Оборонительный рубеж вермахта под названием Миусфронт создан немцами еще в декабре 1941-го. 800 населенных пунктов в полосе 45–50 километров строили неприступную вражескую оборону. Для укрепления использовались рельсы, деловая древесина донбасских шахт. Под дулом автоматов оккупанты заставляли наших стариков, детей и женщин раскатывать на бревна собственные дома. Были сооружены цепи дотов и дзотов, пулеметные гнезда и артиллерийские позиции. Ширина минных полей – двести метров. Широкие траншеи и противотанковые рвы, проволочные заграждения сделали крутой берег реки совершенно неприступным.
И все же в мае 1943 года началась подготовка к прорыву. Перед Южным фронтом была поставлена нелегкая задача: сковать цепью и разгромить донбасскую группировку гитлеровцев, не допустив переброски сил противника в район решающего сражения на Курской дуге.
Наступление началось с мощной артиллерийской подготовки. 271-я стрелковая дивизия должна форсировать Миус и закрепиться на противоположном высоком берегу, где находились немцы. Мама рассказывала, как ползли солдаты вверх к немецким дотам и дзотам под непрекращающимся огнем. Немцы поливали их смертельным свинцом орудий, бросали из амбразур по крутому спуску гранаты. Сам вид скачущей гранаты, ожидание, когда и где она разорвется – перед тобой или у боевого товарища на спине – приводил в ужас. К сожалению, многие мощные узлы и сооружения немецкой обороны не были подавлены артиллерией, выдержали даже прямые попадания авиабомб с наших самолетов. Вода в реке Миус стала красной от крови. Интернет об этом сообщает в нескольких словах: «Советские войска проявили в сражении массовый героизм, стойкость и силу духа в исключительно сложной обстановке». Та «обстановка» выкосила половину роты отца.
Нелегко приходилось и санинструктору Клаве. Она собирала с поля боя тяжелораненых. За проявленную доблесть при форсировании реки Миус мои родители получили по ордену Красной Звезды.
В ОДНУ ВОРОНКУ НЕ ПАДАЕТ?
Родителей повенчала война. Они полюбили друг друга и сыграли свадьбу в землянке. Не было на маме белого платья и фаты. Наряд невесты – гимнастерка и сапоги.
«…Под Таганрогом 271-ю дивизию враг сильно потрепал, – рассказывала мама. – Обещали подкрепление, да все не было его. Стемнело. Дали отбой. Отправила я тяжелораненых в госпиталь, уснула крепким сном в уцелевшей на лугу скирде. Просыпаюсь, а кругом черно. Подкрепление с Азова: лодки причаливают к берегу. На рейде стоят пароходы. А наши солдаты чертыхаются: «Да где же вы вчера были?»
Привезли фляги со спиртом. Маме приказали разливать по кружкам. Только успевала черпать. Моряки все подходили и подходили. Плесни, говорили, красавица.
Потом пошли в наступление. Моряки кричали «полундра!» и выбивали штурмом фрицев из окопов, делилась наша Клавдия Варламовна. Фашисты называли их черной смертью и очень боялись. Отчаянно и дерзко шли врукопашную. Но как тяжело было остановить у раненого кровотечение.
На фронте поверье ходило: два раза в одну воронку снаряд не падает. Мама рассказывала, как тащила тяжелораненого, совсем выбилась из сил. Увидела: летит снаряд. Прямо в ту воронку, куда раньше раненых определила. Подползла – ни одного живого. Упала на них и заплакала...
Мама не любила вспоминать о войне. Только один раз удалось ее уговорить.
– Товарищ старший лейтенант, вам срочно приказано явиться в штаб, – передал радист командиру роты Петру Дейкуну.
Старший лейтенант собрался, оседлал коня. Вернулся под утро с поникшим лицом. Сказал: «Через час наступаем». Чувствовалось, что-то печалит его душу. Потом обронил: «Родится дочь – назови Светланой. Ну, а если сын, пусть так и останется на земле Петр Дейкун». Мама заплакала: «Ты себя хоронишь?» Он виновато улыбнулся и принялся утешать молодую жену: мол, уже три раза ранен и как видишь живой, воюю. «Не берут меня пули. Заговоренный. Не плачь. Будем жить. После войны продолжим учебу, дом построим, детей воспитаем».
В МАРТЕ 1944го, НА РЕКЕ БУГ
С боями мои родители дошли до реки Буг. 11 марта 1944 года при ее форсировании отец погиб. Он выполнил приказ «Ни шагу назад» и посмертно награжден орденом Отечественной войны І степени.
Сорок лет после Победы искал меня этот орден. Нашел в Республике Коми. Вручил мне боевую посмертную награду отца военный комиссар Троицко-Печорского района. Только в 2012 году нашла на сайте «Подвиг народа» наградной лист на отца. В нем сообщается: «…тов.
Дейкун П. И. во время прорыва обороны противника под селом Яблоновка своей ротой первым пошел на штурм вражеских укреплений с правого фланга. Решительными действиями и умелым маневром выбил врага из укреплений, создал панику в лагере противника, который в беспорядке бежал, оставив на поле боя: одну 37-мм пушку, 4 станковых пулемета, одну автомашину с военными грузами и 50 солдат и офицеров убитыми и ранеными. Во время расширения плацдарма на правом берегу Южного Буга 11 марта 1944 года в период ожесточенной контратаки противника командир роты П. И. Дейкун стойко держал занятые рубежи и отбил контратаку, несмотря на ураганный артиллерийскоминометный огонь. Противник отступил, оставив на поле боя 1 средний танк, две самоходные пушки, три станковых пулемета и убитыми 25 солдат и офицеров врага. В этом бою, мужественно отстаивая свои рубежи, тов. Дейкун погиб смертью храбрых».
В том последнем бою от роты осталось 13 человек, в их числе и моя мама. Отец приказал ординарцу переправить ее на другой берег, пока не взорвали мост. Узнав от ротного, что санинструктор Клава ждет ребенка, тот крепко схватил ее за руку и побежал к мосту. Орудия
роты уже были подавлены, снаряды закончились. Отец шел с пистолетом по берегу. Солдат, оставшийся в живых, рассказывал маме, что он кричал ротному прыгать в воду. А старлей ответил: «Какая разница, свои расстреляют или немцы. Предателем быть не хочу».
Как только мама шагнула на противоположный берег, взлетел мост. Взорвали его наши, чтобы задержать танки. 271-я дивизия отступала. Подкрепления роте не было. Да и не ждал его отец. Он должен был дать возможность дивизии отступить с наименьшими потерями. Моему Петру Ивановичу тогда было всего 25 лет. Мама овдовела в 21 год.
ЗА ТЕБЯ ЖИВУ
В августе мне исполнится 76 лет. Я никогда не видела своего отца. Но всегда бережно относилась к фронтовикам.
В июле 2019 года в Троицко-Печорске был установлен памятник детям войны. Мне помогали воздать должное последнему поколению войны многие люди. Советом и средствами. Почетное право открыть памятник предоставили сыну погибшего солдата Ленинградского фронта Борису Тюфякову и мне, дочери погибшего офицера Украинского фронта. На памятнике начертаны придуманные мною слова: «Сиротства долю тяжкую несли. С голодной смертью жили по соседству. Война кровавая нам выкосила детство…»
У меня в Беларуси было 18 двоюродных братьев и сестер. До распада Союза три раза ездила в Корчёвое к тете Люде, двоюродным сестрам Еве, Соне и братьям Володе и Николаю. Сейчас почти никого не осталось. Есть только племянники. Если захотят со мною связаться, буду очень рада. Хочу добавить, что на Сахалине проживает большая родня моего отца. Две мои дочери Жанна и Лена (его внучки), четыре правнука, одна правнучка и две праправнучки Поля и Анечка. Итого 9 человек! В них течет кровь героя войны. Они чтят светлую память моего отца и своего предка. И каждый год в День Победы идут с его портретом в «Бессмертном полку». Мы гордимся!
«Родится дочь – назови Светланой. Ну, а коль сын, пусть останется на земле Петр Дейкун»