Самый крупный бриллиант в короне белорусской оперы
Настоящий мастер добивается безупречности даже в незаметных, скрытых от глаз деталях
Плавным движением руки она может впустить в мир гармонию звуков и точно так же, в один миг, ей под силу остановить пение хора. В далеком 1976 году Нина Ломанович пришла на работу в Большой театр юной девушкой-студенткой. Через несколько лет стала его главным хормейстером. С тех пор судьба талантливого дирижера неразрывно связана с главным театром Беларуси.
Журналист «Гомельскай праўды» поговорила с Ниной Иосифовной о том, каким должен быть артист хора, почему мы стали меньше петь и в каких случаях искусство побеждает диван.
– Нина Иосифовна, вы отдали национальной опере более 40 лет. Как девочке из провинциального Мозыря удалось покорить столицу?
– Мой отец был кадровым военным, сразу после моего рождения его перевели из Осиповичского района на Дальний Восток. Однако через какое-то время мы снова вернулись в Беларусь, но на этот раз осели в городе над Припятью, где и зародилась моя любовь к песенному творчеству. В школьные годы выступала в вокальном ансамбле, окончила музыкальную школу. Когда пришло время поступать, без тени сомнения выбрала Гомельское музыкальное училище. Посчастливилось попасть в класс замечательного музыканта и педагога Петра Кирейцева. Именно он воспитал во мне хороший вкус, безграничную любовь к классической музыке. О том времени память сохранила только теплые воспоминания.
Учебу продолжила в Белорусской государственной академии музыки. Знания получала в классе народного артиста Беларуси Алексея Когодеева. К слову, в то время у талантливого и безгранично занятого хормейстера я была единственной студенткой. С третьего курса начала работать в Большом. К концу учебы дебютировала с самостоятельной работой – оперой «Дон Паскуале» Доницетти. С тех пор никогда больше не работала в другом коллективе, хотя предложения поступали регулярно.
– Руководить десятками артистов непросто. Какими компетенциями нужно обладать для этого? И какие требования предъявляете к хору?
– Хормейстер занимается подготовкой партитур оперного спектакля. Он дирижирует всеми эпизодами хора за кулисами, а часто и сценическим оркестром. Но это далеко не всё, ведь наша работа очень многогранная. Она совмещает в себе не только непосредственное управление творческим коллективом, но и компетенции режиссера, педагога, костюмера. Для него нет мелочей. Неслучайно нас называют артистами хора, а не просто хористами. Сильный голос, полный диапазон, возраст до 30 лет, устойчивая психика, способная выдержать глубокие эмоциональные нагрузки – вот ключевые требования. Мы самостоятельно растим наши кадры: это практически на 100 процентов белорусские артисты.
– Какое достижение для вас стало самым значимым за многие годы театральной жизни?
– Достижений было немало, но все они стали фундаментом для самого главного – высокого, признанного ведущими мастерами, профессионального уровня оперного хора. Запомнились слова одного московского критика о том, что оперный хор Национального академического Большого театра оперы и балета Беларуси – самый большой бриллиант в его короне. Для меня это высшая похвала.
– Хор под вашим руководством исполняет непростые по объему и задачам партии в известных операх. Какую постановку выделили бы как самую сложную?
– Самой трудной для хора была опера Вагнера «Летучий голландец». Это связано с двойными мужскими хорами, и поскольку в коллективе всего 24 певца, приходилось менять хоровую партитуру, чтобы всё звучало достойно. Плюс очень сложный немецкий текст, который было тяжело запомнить. Эту музыку учили целый год, но в итоге всё получилось!
– Расскажите, как обычно проходит ваш рабочий день. Вы счастливы в стенах театра?
– Работа в театре очень напряженная. Я провожу здесь гораздо больше положенных восьми часов. Но при этом считаю, что в театре действительно служат, а не работают. С утра репетиции, вечером спектакли. Если постановка сложная, то коллектив хора приходит за пару часов до ее начала, распевается, повторяет с режиссером мизансцены. Это глубокий и скрупулезный труд, который требует выдержки, терпения, умения сосредоточиться. Работа с гениальными партитурами заряжает яркими эмоциями, а репетиции порой вдохновляют еще больше результата.
– Бытует мнение, что у людей вашей профессии нет ежедневной рутины. Вместо обычных дел – наполняющее эмоциями творчество. Согласны с этим?
– А еще говорят: выбери себе работу по душе, тогда тебе не придется работать ни одного дня. К счастью, в моей жизни получилось именно так. Я люблю оперу, считаю ее высшим и очень сложным жанром в музыкальном искусстве.
– Но все-таки. Что самое сложное в рабочих буднях?
– Всегда непросто работать с людьми. Мы не похожи друг на друга, но в творчестве эту разность нужно привести к единому знаменателю: к одному голосу, чувству, к одной большой эмоции. Хор – это огромная семья. А в семье поддерживают и направляют. Поэтому стараюсь понимать и чувствовать каждого. Музыка всегда спасала человека даже в самые сложные времена. Спасает она и от непонимания.
Хор – это огромная семья. А в семье поддерживают и направляют. Поэтому стараюсь понимать и чувствовать каждого. Музыка всегда спасала человека даже в самые сложные времена.
Спасает она и от непонимания
– Наблюдаете ли вы сегодня в театре дефицит голосов?
– В коллективе хора 68 певцов, практически все с высшим вокальным образованием, с прекрасными голосами, хорошей сценической внешностью, пластичностью и любовью к своему делу. Однако дефицит голосов, конечно, есть, особенно в мужских партиях.
– Возможно, я ошибаюсь, но в последнее время замечаю, что люди стали меньше петь. Раньше из каждой открытой форточки доносились застольные песни…
– Согласна, люди стали меньше петь за столом, потому что реже собираются вместе. Нас очень разъединяют гаджеты. Это беда, конечно. Но вот что удивительно: большое количество молодежи желает прийти на эстраду. Записывают песни даже те, кому этого делать и не стоило бы. Планка снижена, и это печально.
– А какую музыку в свободное время обычно слушаете вы?
– Если честно, в свободное время я от нее отдыхаю. Люблю тишину. Но если по телевизору будет идти хороший концерт классической музыки, обязательно его посмотрю. Другая музыка мне неинтересна.
– Что сказали бы тем, кто по какой-то причине избегает театра? Почему обязательно стоит посмотреть хороший спектакль?
– Для того чтобы прийти в театр, нужно предпринять определенные усилия. Выбрать спектакль, купить билеты, одеться, а потом осмыслить происходящее. Гораздо проще лежать на диване, слушать попсу и смотреть глупые сериалы. Театр – это определенная планка, и взять ее, видимо, может не каждый. Но сегодня особенно важно посещать такие места, ведь духовности стало меньше, а театр развивает душу. И оперный особенно. Ничто так не передает глубинные эмоции человека, как музыка и пение. Голос – это сердце человека, его душа. А если у певца есть интеллект, страсть, отработана техника, его творчество покоряет.
– Какие белорусские писатели, драматурги вам особенно близки?
– Понятны и интересны произведения Владимира Короткевича и Якуба Коласа. Из белорусских режиссеров драматического жанра выделю Валерия Анисенко.
– Часто бываете в Гомеле, навещаете родственников в Мозыре?
– Скажу откровенно, приезжаю сюда довольно редко, много лет живу в Минске. Но когда удается, понимаю, как здорово оказаться в местах детства и юности. Это было прекрасное время, которое неразрывно связано с этими красивейшими городами. В памяти они навсегда.