«Бессовестный» зверь
Часто вспоминал слова охотника Николая, сказанные как-то в одну из наших предыдущих встреч: «Всякая тварь к добру привыкает. Кроме росомахи и волка, у этих совсем совести нет, одна злоба». Волка я встречал не раз, и не только в вольерах. Помню, однажды ранним утром гоняли с друзьями под светом фар разбойника по улицам Хойников, когда ехали на зимнюю рыбалку на Припять. Несколько раз писал об охотниках-волчатниках, делавших засады у ферм, откуда волки таскали скот. Встречался с участниками массовых облав на волка с красными флажками, вабщиками, умеющими голосом или специальными приспособлениями приманивать, вабить этого осторожного зверя. С росомахой же знаком только по документальным фильмам, рассказывающим о повадках животных. Мохнатая, толстопятая, есть в ней что-то барсучье и медвежье одновременно. Мех шубы грубый, бурый. По бокам шерсть свисает попоной, окантованной белой полосой. Хвост трюх-трюх – лапы заплетаются, косолапят.
В очередной раз, когда Николай приехал к нам с Максимовичем в гости в поселок геологов, я спросил, доводилось ли ему встречаться с росомахой. В ответ Николай неожиданно рассмеялся и вспомнил время, когда служил егерем. Итак…
Шла перепись зверья в тайге. Перепись… Заставляют, значит, вести ведомость. Отлет там, прилет, учет разный. Сколько зайцев видел, лосей, глухарей, уток, сколько хищников отстрелил, солонцов устроил, галечников на своем участке. Берешь бумажку эту, поглядишь в потолок и пишешь. Глухарей, мол, сто двадцать, зайцев – триста, лосей… Начальство радо. Умножается дичь. Бумага-то терпит. Еще дневник велят вести. Записывай это, какая погода была каждый день.
По итогам переписи собрали всех в областном обществе охотников. Старичок-лектор читает, что хичников стрелять нельзя, хичник, мол, только больную и заразную жертву убивает, а что тогда требуете отчета, сколько этих самых хичников убил? Наука, смех! После совещания мы свое собрание «на пне» провели. Один хохмач для шутки написал, что тысячу глухарей сосчитал на своем участке. Поверили и даже в газетке пропечатали! Другой, молодой, говорит, тоже для шутки написал, что приметил у себя в тайге аж пятнадцать росомах. Так его после совещания поймал какой-то ученый. Удивительная, говорит, у вас плотность этого редкого зверя, чем вызвано, не пойму. Зимой обязательно приеду к вам на участок, изучать. Чем у них там кончилось, как поладили, не знаю.
Росомаха, на мой ум, зверь бесполезный – ни шкуры с нее, ни мяса. Добыть вроде легко. На лыжах можно догнать. О собаках и речи нет: перехватят в два счета и на дерево загонят. Вот по деревьям, по каменистым кручам лазать мастерица. Свернется клубком и кубарем с любого обрыва – камни гремят, прах завихается столбом. «Ай, ай, ай!» – всполошатся собаки, и пока скулят да ищут спуск с горы, росомахи и след простыл.
Невелика ростом, но по крепости непомерно длинных когтей, по цепкой хватке ни волк, ни рысь с ней не сравнятся. И плавать, и нырять, и в засаде сидеть мертво умеет. Отталкивающая, дикая есть в ее зверином нраве черта: забирать голову жертвы с собой. Удачно сложилась вылазка – росомаха разрывает на части мясо, прячет под коряги, на деревьях, зато голову добычи – с собой. Пусть непосилен груз, если лосиная голова, – задом пятится, волоком волочит, а не отступится. Логово у нее в чаще, в оврагах закоряженных, буреломных. Потемки – и кругом кости раскиданы, смердят, черепа пустые глазницы пучат. Совы, привлеченные падалью, зазывно ухают, скрипят клювами… Идолово капище, да и только!
Еще одну странность приметили охотники в поведении росомахи – любит посещать медвежью берлогу. Придет, полежит, положив морду на лапы, послушает дыхание медведя. Что влечет ее, кто знает.
Николай никогда специально не охотился на росомаху, но после одной ее выходки решил при случае наказать «бессовестного» зверя. Как-то ночью залаяли собаки. Выскочил из зимовья, а на крыше лабаза, специально сделанного на столбах, чтобы зверь не забрался, и где охотники обычно складывают запасную ловчую снасть, продовольствие, добытую пушнину, – росомаха. Пока ружье вскинул, чаща уже скрыла лохматого зверя. Картечь по еловым стволам пробарабанила. С еловых веток росомаха и спрыгнула на лабаз.
Для Николая всегда был праздником день, когда он накануне, настреляв белок и рябчиков для приманки, расставлял в разведанных ранее ловчих местах капканы на соболя. Тайга в этот день была особенно красива. Выпавший несколько дней назад, вспушенный морозцем снег серебрился на зеленой хвое. Над внезапно распахнувшейся прогалиной вдруг открылось красное, распухшее от мороза солнце. Возникло впечатление глубины и неохватности простора над притихшей землей.
Возвращаясь к зимовью, Николай неожиданно наткнулся на отчетливый след росомахи. Направив лыжи в сторону следа, Николай увидел, как с впереди стоявшего кедра, обламывая ветви и поднимая клубы снега, свалилось что-то большое и черное. Росомаха – мелькнуло в мозгу, и подгоняемый инстинктом, Николай выстрелил мгновенно. Когда же он разглядел свою добычу, был удивлен несказанно. На снегу лежал огромный иссиня-черный глухарь, а на его спине, вцепившись зубами в шею, горностай. Видно, хищник подстерег птицу и кинулся на нее сверху. Так вместе и свалились они к ногам охотника, а Николай одним выстрелом добыл сразу два трофея.
Уже забыв о росомахе, Николай было собирался возвращаться к избушке, но вновь открывшийся под ногами след таежной разбойницы вернул его в тайгу. След был не свежий, двухтрех дней, но из-за того, что в это время снегопада не было, довольно отчетливый. Через пару километров след увел в кусты, а там – лежка росомахи, значит, выслеживала кого-то. Загадка раскрылась быстро. Напротив лежки зверя Николай нашел отчетливые следы небольшого стада лосей. Здесь взрослый сильный бык, корова и теленок паслись в подлеске, заросшим ивняком и молодыми сосенками. Дальше следы хищника и его потенциальных жертв шли параллельно. Сначала двигался лось, за ним лосиха, а игривый теленок веселился и то отставал, то забегал вперед.
Этим и воспользовалась росомаха, напав на лосенка, когда стадо переходило ручей. Николай четко представил себе картину разыгравшейся трагедии. Первым перешел ручей и взошел на противоположный крутой берег бык, за ним последовала корова, теленок же не осилил сразу подъем и скатился вниз. Улучив момент, коварный хищник сверху свалился на бедолагу и вонзил ему в шею стальные клыки. Детеныш, скорее всего, погиб сразу.
Но росомаха, увлекшись охотой, поздно опомнилась. Подоспевший лось, вскинув передом, опустил на нее тяжелые копыта. На льду ручья Николай увидел останки лосенка и его убийцы. Нежное тельце лосенка было уже поклевано совами, а вот до того, что недавно было злобной росомахой, добраться не успели.
В любом лесном хищнике живет своеобразный судья: карать слабых и опрометчивых, блюсти таежные законы, главный из которых – быть всем всегда начеку. На этот раз росомаха закон нарушила.