Химия успеха

Есть ли у отечественных исследователей шанс получить Нобелевскую премию? Справедливо ли требовать от них быстрой финансовой отдачи? Обо всем этом беседуем с одним из самых цитируемых ученых страны Михаилом Артемьевым, заведующим лабораторией нанохимии Нау

— Ученые не едят с золотых тарелок. Если мы хотим получить прибавку к зарплате, должны думать о прикладных проектах. Вся современная наука устроена и функционирует по правилам бизнеса. Я, например, четко просчитываю, на какой период хватит реактивов, к каким проектам и когда нужно приступать, для каких найти партнеров. Одна часть мозга обдумывает вопросы организации труда, а другая генерирует новые идеи. Но все-таки коммерциализацией научных проектов у нас, как на Западе, должны заниматься не исследователи, а бизнесмены, финансовые гении.

— Могут ли в перспективе ваши пионерские исследования нанокристаллов иметь прикладное значение?

— 90 % наших исследований фундаментальные. Но мы думаем, где и как их в будущем внедрить. Прежде всего наши люминесцентные нанокристаллы могут служить маркерами для диагностики различных заболеваний на очень ранней стадии. Первый патент на применение наночастиц в таком качестве появился в конце 1990-х годов. Но до сих пор на рынке ничего нет в виде реальных технологий. Наночастицы можно использовать и в терапии. Думаю, в ближайшие 20-30 лет исследования взаимодействия нано- и биологических объектов станут самыми интересными и важными в области нанонауки с практической точки зрения.

— Вы участвуете в совместных с зарубежными коллегами проектах?

— Конечно. Наша научная работа сугубо междисциплинарная. Для решения сложных задач обычно создают команду специалистов из разных стран, каждый выполняет свою часть. Я 20 лет сотрудничаю с физиками из Берлинского технического университета. Участвую в проекте с испанскими коллегами, у которых есть микро- скоп стоимостью 4 млн долларов, необходимый, чтобы исследовать структуру наших наночастиц. На самом деле многое из достигнутого можно назвать чудом при наших скудных ресурсах. Творим на грани возможного!

— Правда ли, что в современной науке воровство чужих идей — нормальная практика? — Наука — среда очень конкурентная. Представьте: белорусский ученый опубликовал статью в авторитетном англоязычном журнале. В Беларуси невозможно внедрить его разработки. А предприимчивый американец, заинтересовавшись прочитанным, находит инвестора и создает технологию. В этом случае автор идеи бессилен отстоять свои права. — Вы наверняка могли остаться работать в США. Почему вернулись?

— Мое возвращение на родину действительно многих удивило. Я выезжал в Америку по обменной программе в 1991 году, через две недели после августовского путча. В группе были 80 молодых ученых из разных республик СССР. После стажировки вернулись всего 3, в том числе я. Почему? Мне кажется, за границей легко адаптируются люди, которые живут по принципу «дом — работа». А для меня крайне важны и дружеские отношения. С первого курса я занимался альпинизмом, и общение с товарищами по команде стало абсолютной необходимостью. За границей очень быстро начинает этого не хватать.

— Но вы понимаете тех коллег, которые уезжают навсегда? — Разумеется. Ученый — патриот своего дела. Он не должен останавливаться на пути к цели и имеет полное право работать там, где для него созданы наиболее благоприятные условия.

— Какое качество считаете главным для ученого?

— Любознательность. Убежден: воспитать ее нельзя, она закладывается на уровне ДНК. Главная задача родителей и школы — не задавить ее в ребенке. Любознательные, пытливые люди составляют 20 % от общего числа. Но они-то и генерируют все новое и развивают цивилизацию.

— В чем счастье исследователя?

— В самореализации и творческом долголетии. Возможность по-настоящему результативно творить в зрелом возрасте — это счастье. Вижу это по своему отцу, которому 84 года, а он работает главным научным сотрудником Института прикладной физики НАН Беларуси и не жалуется на кризис идей.

Индекс Хирша — количественная характеристика продуктивности ученого, основанной на числе публикаций и количестве их цитирований. Предложен в 2005 году аргентино-американским физиком Хорхе Хиршем из Калифорнийского университета в Сан-Диего. Михаил Артемьев самый цитируемый белорусский химик. У него индекс Хирша — 36. Лауреат Государственной премии Республики Беларусь в области науки и техники, премии Scopus Award Belarus 2013 — ее дают самым публикуемым и цитируемым авторам в категории «Известные ученые» за выдающийся вклад в развитие науки в области химии в сфере высшего образования Беларуси.