Бывает же

«Подмосковные вечера» — не первое незамеченное произведение в жизни Соловьёва-Седого и Матусовского. Они считали это рабочим моментом и шли дальше. С провалом не хотел мириться Владимир Трошин. Что-то ему подсказывало, что песню недооценили. Он взял клавир и с разрешения авторов записал ее на радио. Благодаря его связям она прозвучала в эфире. И началось. Редакцию завалили письмами с просьбами о повторе.

В следующем году в Москву с гастролями прибыл лауреат Первого международного конкурса имени Петра Чайковского Ван Клайберн. На посиделках в доме композиторов он вместе с Соловьёвым-Седым исполнил песню на рояле в четыре руки. Музыкант включил ее в свой репертуар и исполнял по всему миру.

За «песню-неудачницу» Соловьёв-Седой получил первую премию — Большую золотую медаль Московского фестиваля молодежи и студентов 1957 года. «Подмосковные вечера» стали такой же визитной карточкой Советского Союза, как «Очи черные, очи жгучие». Джазовую аранжировку «Подмосковных вечеров» написал джазмен Кенни Болл. Пластинка, названная «Полночь в Москве» (Midnight in Moscow), вышла в Лондоне в 1961-м. Тираж — 300 тысяч экземпляров.

Во Франции произведение исполняли под названием «Время ландышей». Финны поют свой вариант в легкой цыганской скрипичной аранжировке.

С 1964-го в эфире радио «Маяк» каждые 30 минут звучит позывной — фрагмент мелодии песни. Его записал лучший в СССР вибрафонист Леонид Гарин. Сделав черновой вариант, он улетел в отпуск, там погиб. Именно этот «черновик» и звучит 56 лет.

Произведение поют на японском, шведском, китайском и десятках других языков. Оно вошло в альбомы групп Deep Purple, «Гражданская оборона». Используется в оформлении компьютерных игр, где фигурирует Москва. Например, в игре Metro 2033.

Редкий пример неудачи, которая обернулась безоговорочным триумфом.