Красивая жизнь, интересная

Вот такими простыми словами описывает свою жизнь островчанка Любовь Алексеевна Подолянчик. Хотя, послушав её рассказ, понимаешь: не всё и не всегда у неё было радужно.

Лишённая детства

Детство, о котором женщина могла бы вспоминать с ностальгией, перечеркнула война, не оставив ни времени, ни места для беззаботных детских игр и шалостей. Когда на родину Любови Алексеевны в деревню Залесье Чаусского района Могилёвской области пришла война, ей не было и 7-ми лет. Её довоенные воспоминания ограничиваются одним небольшим эпизодом.

– Это был 40-й год. В деревне у нас бедно жили. Бабушкина сестра уехала на Кубань и писала оттуда, что там хорошо, хлеб белый едят, – рассказывает женщина. – Наша семья решилась на переезд. В станице жили. Помню: хата побеленная, мазанками их называли, пол в доме отсутствовал – глиной был выбит, и печка – не такая, как у нас. С дровами оказалась проблема – там нет леса: топили стеблями подсолнечника. Чтобы испечь хлеб, много таких «дров» нужно было сжечь. Да и хлеб пекли только белый, чёрного не было. На Кубани семья прожила год, не такой уж лёгкой и там была жизнь. Да и дети, видимо, из-за перемены климата начали болеть. Решено было вернуться на Родину.

…Дальше воспоминания женщины переносятся во время, когда наступали немцы и занимали деревни. Жителям Залесья пришлось уйти в лес. Однако, отсидев там 2 недели, они вернулись: стоял октябрь, холодало, хотелось есть, а запасов еды не было.

Но вскоре залесцев заставили покинуть родные места. Собрав жителей нескольких населённых пунктов в одной из деревень, немцы отобрали часть людей – им нужна была рабочая сила.

– Молодых, у кого семьи не было, незамужних выбрали, – вспоминает Любовь Алексеевна. – Забрали и нашу тётю. Ей, правда, потом удалось каким-то образом перейти к партизанам.

– Остальным приказали ехать дальше, – продолжает женщина. – Куда? Говорили, что нас гонят в пинские болота. За то, что в повозке колесо поломается, конвоиры – их мадярами называли, они понимали русский язык – били извозчика. Семья 6-летней Любы (кроме отца, который ушёл в партизаны) – мама, бабушка, брат Володя на 3 года младше и сестрёнка Олечка, которой не было и года, остановились в деревне Кунцевщина в бывшей помещицкой усадьбе. Здание было большим, печь грела слабо. Нечего было есть самим и нечем было кормить лошадь – ходили по соседним деревням, просили милостыню для себя и для животного.

– Хоть и жили там люди бедно, а всё же кто хлеба кусочек даст, кто 3 картофелины в торбу бросит, в воскресенье и блинком со шкварочкой могли угостить. Как говорится, среди людей не пропадёшь, – рассказывает Любовь Алексеевна. – Хлеб мы подсушивали, а потом размачивали и ели.

– В декабре в доме стало совсем холодно. И одна молодая семья, довольно зажиточная, у которой ещё не было детей, предложила нам комнату в своём доме, – продолжает женщина. – Там была русская печка – на ней спала бабушка. Для младшей девочки повесили деревянную люльку, а нам и себе мама сделала кровать из досок и сена. Тут мы уже отжили! Здесь, в Кунцевщине, беженцы встретили радостную весть об освобождении Беларуси от немецко-фашистких захватчиков. В памяти Любови Подолянчик этот момент отпечатался навсегда: накануне ночное небо на горизонте было озарено вспышками от снарядов, а на следующий день в деревню приехали 4 солдата на лошадях и сообщили: «Мамаши, кончилась война!»

Но вернуться сразу в родную деревню не получилось – задержались ещё на год. Тогда же хозяева, у которых жила семья Любы, покрестили младшую девочку Олю и просили оставить её им, ссылаясь на то, что трудно будет с 3-мя детьми. Мать не согласилась.

Домой

Только в сентябре 45-го семья Любови Алексеевны вернулась в родное Залесье.

– На своём коне приехали. Что осталось от деревни после войны? Домов 6 только частично уцелело. Многие хаты немцы разобрали на укрепления. Нашей не было совсем, в бабушкиной повыбивало окна, кровля сохранилась только наполовину – сгорела, тогда крыши были соломенными. Поле рядом с деревней заминировано. В Залесье прислали сапёров, месяца три они работали.

Как только в деревню стали возвращаться местные жители, тут сразу образовали колхоз. Ко

ней, у кого были, забрали, коров дали на хозяйство.

– Молоко нужно было сдавать в райцентр. А есть-то нечего было: щавель рвали и на воде варили. А чем малых детей кормить? – вспоминает Любовь Подолянчик. – У председателя тоже маленькая дочка была, так он приказал четвертушку (250 г) молока в день оставлять для маленьких.

– Что ещё ели? Когда в начале войны уезжали из деревни, у кого было зерно, закапывали его в бочках. Мы тоже так сделали. За несколько лет хранения в земле, зерно сгнило, стало спрессованным. Но его всё равно не выбросили: сушили, мололи на жерновах, добавляли лебеды или цветов клевера – и пекли хлеб. Работой в колхозе были заняты все, в том числе и дети. За лето школьники должны были выработать по 30-40 трудодней и принести в школу соответствующую справку. Но оставалось время и на досуг.

– После войны в деревнях много молодёжи было. И все весёлые – если танцы, то с 5-ти деревень собирались. Приезжает, бывало, посол под вечер на велосипеде и приглашает к ним на вечеринку. Собираемся, выходим: парни в конце деревни ждали девушек – и все вместе шли. Танцы с 8 вечера до 4-5 утра были, – вспоминает женщина.

– Кино в соседнюю деревню привозили. Фильмы показывали «Зоя Космодемьянская», «Павка Корчагин», «Два бойца». Правда, не на все показы мы могли попасть – деньги на билет не всегда были. Тогда, что называется, подглядывали и подслушивали, – добавляет она. – Одно время, помню, вся молодёжь собиралась около дома председателя – у них был патефон, который его дочка ставила на окно, и все слушали. Мать девушки ругалась, что грядки потоптали. Мой брат с практики на целине привёз и нам патефон – стали собираться около нас.

Пешком за знаниями

Получить образование Любе было непросто – здесь ей, бесспорно, помогло непреодолимое желание учиться.

– В первый класс я пошла в 9 лет, после войны. Школа была в деревне в съёмном помещении. Не каждый хотел пускать в свой дом – а моя бабушка позволила заниматься учёбой у себя. Родители учеников сделали лавки, парты, доску из белых досок – мы углём по ней писали. Учительницу звали Агафьей Степановной, – вспоминает женщина. Некоторые её одноклассники после 4-х лет обучения – они уже были подростками – пошли работать в колхоз. Остальным хотелось учиться дальше – ожидалось, что в деревне построят школу. Но 1 сентября в 5-й класс залесским детям идти было некуда. – Тогда председатель колхоза посоветовал нам: «Идите в райком партии и просите, может, вас услышат», – рассказывает Любовь Подолянчик. – И мы, человек 17, пошли пешком в Чаусы – автобусов тогда не было – за 10 километров. В райком вызвали заведующего РОНО. Мы думали, попадёт нам за такое! В кабинете долго обсуждали – в результате нас завели в городскую школу. Класс был переполненным – детей посадили по трое за парту. С месяц они ходили на занятия в районный центр как вольнослушатели. Учились во вторую смену. На обед с собой брали хлеб и кусок сала. Конечно, такая ситуация нравилась не всем родителям, некоторые стали говорить детям: «Учёными хотите быть? Идите в колхоз». – Однажды учительница сообщает нам, мол, дети из Залесья, Бродов, Антоновки, у вас будет 5-й класс, – вспоминает Любовь Алексеевна. – Как мы обрадовались! И возможность нашлась, и учителей прислали. В своей школе дети также учились во вторую смену. Света в здании не было, занимались с лампами. Окна стояли одинарные, зимой в помещении было настолько холодно, что замерзали чернила. В таких условиях школьники отучились 2 года – дальше классов не было.

Но тяга к знаниям в подростках не угасала. Желающие учиться снова пошли в Чаусы – но там в школе для них не нашлось мест. Они отправились в деревню Благовичи, что была в 15 километрах от Залесья, – их приняли. В 8-й класс сюда школьники ходили впятером, а уже в 9-10-м Люба училась только с подружкой Фросей. До октября ходили пешком туда-обратно, а с ноября шли на квартиру. – В деревне над нами подшучивали: «Очень уж вы учёные стали! Мы 4 класса окончили – и работаем, а вы 10 закончите – и будете быкам хвосты накручивать», – теперь с улыбкой вспоминает Любовь Алексеевна, а тогда услышать это было обидно. – Мама успокаивала: «Чего ты переживаешь? Возьмём с тобой две партии коров и будем доярками». К слову, родители женщины были почти неграмотными: отец

окончил полкласса в церковной школе, а мать, благодаря занятиям всеобуча, умела только читать.

Всю жизнь – в детском саду

Так совпало, что сама оставшаяся без полноценного детства, женщина помогала сделать эту пору яркой и запоминающейся своим воспитанникам.

– Мне так хотелось стать медсестрой! – вспоминает Любовь Подолянчик. – Но поступила на дошкольное. Дядя рассказывал про свою дочку, которая в Орше воспитателем работала, и всё хвалил: такая профессия! И я пошла учиться на воспитателя. Помню, явилась к председателю: «Нужна справка (тогда просто так выехать не могли), пойду учиться». Ответил: «Когда придёт вызов, тогда дам – нам на селе нужны молодые люди». Конкурс на дошкольное отделение Могилёвского училища был 6 человек на место. Сдавали историю, русский язык (сочинение) и белорусский язык и литературу. И девушка поступила – её опасения, что у неё, деревенской, по сравнению с городскими, нет шансов поступить, не оправдались.

В августе 57-го Любовь Алексеевна приехала в Островец по распределению. Здесь тогда был 1 детский сад на 1 группу в 25 мест – располагался он рядом с костёлом Вознесения Креста. Там женщина проработала 14 лет – 2 года воспитателем, затем – заведующим.

– Сначала не знала что и как – не было опыта в хозяйственных и финансовых делах, не учили нас этому. А тут меню выписать, продукты получить, вести их учёт, заготовить дров, – вспоминает женщина. – Но если есть желание, всему научишься: что сама освоила, что у людей спрашивала – подсказывали.

– Подвоза продуктов не было, всё сами по пути на работу забирали: нянечка – молоко, творог и сметану на маслозаводе, повар – хлеб и батон в пекарне, я – мясо в магазине. До 60-го года в саду холодильника не было. Сами капусту и картошку заготавливали, огородик свой был. С поваром повезло: весна только начиналась – а у неё уже укропчик зелёный был. В работе с детьми больший упор делали на физическое воспитание. Много внимания уделяли закаливанию: летом вся жизнь проходила на открытом воздухе, только спали в помещении. Среди обязательных занятий была ходьба босиком. И установка – чтоб все дети загорелые, «шоколадные» были. Зимой – на лыжах и санках катались. И не болели дети, замечает Любовь Алекесеевна, если только ветрянкой.

В 1971 году в Островце открылся 2-й сад на 4 садовские группы и 2 ясельные. Женщину перевели туда заведующим, где она отработала 25 лет.

В Островце Любовь Алексеевна встретила мужа, который приехал сюда из Новогрудского района по распределению. Их дочь пошла по стопам матери – выбрала педагогическую профессиию и работает учителем в Минске.

Сейчас у женщины немного занятий: летом огородик, а в остальное время она любит вязать косынки крючком, которые потом дарит родным и знакомым.

Светлана ФЁДОРОВА.