Театральные коленца
Культурная мастерская Владимира Капранова
46 лет назад, в марте 1978 года, выпускник Горьковского театрального училища Владимир КАПРАНОВ приехал по направлению в Гродненский драматический театр. Все эти годы он ему верен… В репертуаре артиста уже 151 роль. На прошлой неделе мы встретились с Владимиром Капрановым и поговорили о его карьере.
Дуська – депутат
– Как получилось, что вы, простой сельский паренек, решили поступать в театральное училище?
– Я рос творческим мальчишкой, играл на баяне в музыкальной школе, занимался в драматическом и фотокружках. После восьмого класса захотел поступать в театральное училище в Горьком. Отцу не понравилось, мол, артисты лицо красят, парики надевают. А мать сказала: «Пусть едет. Кто его возьмет? Его же фамилия Капранов, а не Станиславский». Помню, захожу в училище на консультацию. В аудитории в комиссии человек десять педагогов, а у меня жуткий говор. Попросили представиться, что-то спросили. А я педагогам: «Чаво?» Поинтересовались: «У вас однофамильцы есть?» А у нас полсела Капрановых. Говорю: «Да, есть. Дуська Капранова». Спросили, чем она знаменита. Стал рассказывать, что она депутат Верховного Совета. В Москву ездит, привозит нам колбасу, мандаринки, зефирчики вкусные. Педагоги рассмеялись и пропустили в первый тур. Там мне и еще девятерым нужно было поучаствовать в массовом этюде. Дали задание: представьте, мол, что находитесь в доме отдыха, смотрите хоккей по телевизору. И вдруг он начинает барахлить. Ваша реакция? Один абитуриент вскочил – постучал по телевизору, второй сделал то же самое. Думаю, если повторю, меня не заметят. Разворачиваю газету и говорю: «Да не стучите! Я в доме отдыха отдыхаю!» Члены комиссии опять рассмеялись и пропустили.
А еще прочитал стихотворение Арсения Тарковского. Педагоги удивились, откуда я его знаю. Мне нравился фильм его сына «Андрей Рублёв». И я в библиотеке нашел стихи Тарковского. Когда спросили, что я спою, объявил: «Шостакович. «Казнь Стеньки Разина». Педагоги опять удивились. А у меня отец участвовал в обороне города на Неве и как-то рассказывал о симфонии № 7 «Ленинградская». Я пошел в библиотеку, и там мне нашли песню Стеньки Разина. Написал еще сочинение, и меня взяли в училище.
– Почему вы на распределении выбрали именно театр в Гродно?
– К нам в училище приехали режиссеры со всего Советского Союза. Меня звали в Норильск. Но отец туда ехать не разрешил – далеко. И вдруг заходит к нам режиссер из Гродно Владимир Рудов. В джинсах, кроссовках. Я очень удивился. «А что у вас там, и джинсы можно купить?» – спросил его. «Сколько угодно», – услышал в ответ. Он меня пригласил сюда. Так 46 лет назад я очутился в Гродно. Вышел из поезда и стал искать драматический театр. Мимо церкви иду, оглядываюсь. Вижу девушку. Спросил, как пройти к театру. Она показала и дала номер своего телефона. Так и подружились. С тех пор мы с ней не расставались. У нас родилось двое детей, есть трое внуков.
«Хулиган» на сцене
– Как вас встретили в театре?
– Зашел к директору Владимиру Мищанчуку. Он мне сразу дал задание: «Заболел актер, вы будете играть Грибочка в сказке «Жили-были две лисички». За три дня я выучил роль, запомнил, когда выходить на сцену, песни и танцы. Это была для меня определенная проверка.
– Наверняка помните немало интересных и даже смешных случаев во время спектаклей?
– В старом здании (теперь там размещается театр кукол. – Прим. авт.) малого зала не было. Мы играли в фойе, и зритель сидел буквально вплотную к нам. В такой обстановке не сфальшивишь.
В спектакле «Остановите Малахова» я играл преступника. Из декораций были только стол, за которым сидел следователь, и стул. Остальные действующие лица находились рядом со зрителями. А при необходимости оттуда выходили. После третьего звонка меня заводили в зал милиционеры – переодевшиеся монтировщики сцены. Зрители думали, что это суд, и после спектакля часто спрашивали, за что меня забрали. Я говорил, что хулиганил. Они верили. Спустя время встречали меня в городе и спрашивали: «Вас уже выпустили из заключения? Где работаете?» «В театр взяли», – отвечал (улыбается).
Вспоминаю, как переехали из старого здания в новое в 84-м году. А там прижились кошки. И как-то во время спектакля одна из них пробежала по сцене, а еще птицы летали. Зритель думал, что так и надо. Был и такой случай. В спектакле «Шторм» по пьесе Белоцерковского я должен был сделать самокрутку и курить. На сцене у нас стояла печка-буржуйка. Лежали дрова, была подсветка. И когда я закурил, нечаянно туда упала моя папироса. Всё загорелось. Партнер спас положение, вылив из чайника воду на огонь. Зритель подумал, что так и надо. Однажды пришлось играть темнокожего. Гример классный грим сделал: сжег пробку и сажей лицо намазал. Пивом подсказал грим снять. Я решил продукт не переводить и поехал домой в гриме. В автобусе меня спрашивали, откуда я. Отвечал: «Очень плохо разговаривайт по-русски» (улыбается).
Спугнул контролера
– Со временем родители всё-таки приняли вашу профессию?
– Да. И Гродно им очень понравился. Их удивила чистота улиц. «В Беларуси, – говорю, – не сорят. Народ чистый». Заходим в магазин, а они восторгаются: «Колбаса есть, майонез, зеленый горошек! Получается, в Москву вам не надо ездить, чтобы салат делать?» Повел как-то родителей на спектакль Алексея Казанцева «Старый дом». Постановка им понравилась. Возвращаясь домой, спросили: «А где вы школьника взяли, который в спектакле играл?» Они меня не узнали (улыбается). Для меня это был комплимент. «Из шестой школы учеников берем», – ответил родителям.
– Бывает, что вы «несете» работу домой?
– Когда я вхожу в роль, то отстраняюсь от домашних проблем. Раньше, бывало, заходил в какой-нибудь сквер и повторял слова. Как-то произошел курьезный случай. Еду в транспорте, текст роли повторяю. Зашла контролер. А я продолжаю: «Смирно, руки по швам! Как вы смеете разговаривать с правителем Изумрудного города!» Контролер, как в замедленной съемке, попятилась назад и вышла. В троллейбусе все упали со смеху. Но проездной, кстати, у меня был. Особенно нравится учить текст на даче. Даю себе задание: от этой яблони до другой вскопаю – выучу первый эпизод. И так далее. Очень важно в работе над ролью поразмышлять: что делаешь на сцене, чего хочешь от партнера. Когда играем в прозе, можем переставить слова местами, особенно в современных пьесах. В классических нужно всё говорить точно по тексту, а в стихах тем более. Иногда во время работы над ролью вспоминал людей, которых видел, и использовал в спектакле их походку, манеру говорить. А после постановки я люблю пройтись пешком. Анализирую свою игру.
– Знаю, что вы не одно десятилетие ведете дневник. Что в нем?
– Да, такой совет мне дали старшие коллеги. Пишу в нем свои впечатления от увиденного в жизни и фильмах, на сцене. Потом это можно использовать в работе. Вот вижу, например, что кто-то необычно перешел дорогу либо на скамейке играет в шахматы – записываю. Уже не одну тетрадь исписал.
Жестокий конфликт
– В детских спектаклях вам нравится играть?
– В училище говорили, что для детей нужно играть так же, как и для взрослых – серьезно, только еще лучше, потому что ребенка не обманешь. Мне очень нравится играть в сказках. Одна из любимых, которую поставил Александр Глотов, – «Оранжевый ёжик». Вот уже семнадцать лет я в ней, больше 300 раз выходил на сцену. Иногда спектакль так построен, что мы общаемся с детьми, задаем им вопросы. Им это нравится. Импровизируем. Как-то играли спектакль «Айболит». Доктор говорит, что потерялось лекарство. А мальчик из зала крикнул: «Оно за тем ящиком лежит!»
– Игра какого актера вам больше всего нравится?
– Очень нравится Евгений Евстигнеев. Он всегда проживает свои роли. Нравится Смоктуновский. Даже когда играл комедийные роли, глаза у него были какие-то задумчивые, глубокие. А вот самая моя любимая актриса – Нонна Мордюкова. Есть такая штука в актерской профессии – импровизация. У Нонны Мордюковой она очень хорошо получалась.
Дважды роли не играют
– За карьеру вы побывали не на одних гастролях. Что вспоминается?
– Вы правы. Какие у нас были сельские гастроли в 80-х! Мы целый месяц по области ездили. Природа великолепная. Много раз ночевали на Свитязи. Возили хорошие спектакли – «Нестерку», «Павлинку»… Играли в домах культуры, прямо на полянах… Зрители были очень довольны. А потом еще два месяца ездили по большим городам Советского Союза – в Киев, Смоленск, Брянск, Питер, Сухуми, польский Белосток... И везде нас принимали на ура.
– За что вы любите свою профессию, от чего получаете удовольствие?
– Актеры своими переживаниями делятся со зрителями через роль. У нас постоянно идет с ними диалог. Вот этим профессия и нравится. Зритель не только приходит в театр повеселиться и отдохнуть. Когда играем трагическую пьесу, публика молчит, но чувствует ее. Кстати, за 46 лет я ни разу не играл романтиков. И меня это устраивало. На сцене нужно быть разным, живым.
– Как супруга относится к вашей театральной деятельности?
– Супруга моя – человек творческий. Она окончила консерваторию и работала преподавателем по фортепиано в музыкальном колледже. Поэтому мы хорошо понимаем друг друга. Раньше любили провести отпуск вместе – на даче отдохнуть, в Палангу на море съездить. Она на пляже вязала, делала украшения, а я ходил по берегу и в трехлитровую банку янтарь собирал.
– Переехать в другой город вам никогда не хотелось?
– В Гродно очень спокойно, доброжелательные люди. За все эти годы, что живу в городе, никто ни разу во время моих вечерних прогулок не подошел и не сказал: «Дай закурить». Природа здесь красивая. На Неман постоянно любуюсь из гримерки. И коллектив театральный у нас замечательный. Можем и о работе поговорить, и о жизни, и в лес за грибами сходить. В общем, нам вне сцены тоже не скучно.