РЕАНИМАЦИОННАЯ ПАЛАТА НА КОЛЕСАХ
Для того чтобы понастоящему понять как работает служба скорой помощи, надо принять в ней непосредственное участие. Александр Евгеньевич отправляет меня на первую подстанцию, где в составе одной из бригад и я смогу поехать на вызовы.
Волнуюсь. Неизвестно с чем сегодня придется столкнуться. Тем не менее, жду этого с нетерпением, ведь предстоит не только посмотреть на работу медиков, чей труд я считаю героическим, но и оказаться с ними в одной команде.
Найти нужный адрес не так-то просто. Справиться с этим мне помогают специализированные машины с номером 103. Следуя за ними, я выхожу к подстанции.
Серое двухэтажное здание скромно прячется в сосновом лесу. «Когда я устраивался сюда на работу, я и сам не сразу нашел подстанцию. А вообще мне здесь нравится», — признается çàведующий подстанцией Заâîäñêîãî ðàéîíà Åâãåíèé
Петрович Белевич. Здесь на самом деле хорошо и спокойно. Наверное, так и должно быть, чтобы сотрудники могли передохнуть и набраться сил перед предстоящими вызовами. Тем более что у них внушительный объем работы. Первая подстанция — самая большая в Минске. Она расположена в Заводском районе, населению которого и оказывает экстренную медицинскую помощь, а также, частично, населению Партизанского и Октябрьского районов (поселок Сокол, Сосны).
Мне выдают форменную куртку и определяют в бригаду интенсивной терапии. Обещаю врачу бригады, Альберту Ахметовичу Муллагулову, что мое присутствие будет незаметным, в ответ он с улыбкой разрешает: «Дышать можете».
Альберт Ахметович предлагает сразу идти в машину, предварительно предупредив диспетчеров, чтобы, когда поступит вызов, звонили на мобильный телефон. «Вам же интересно оборудование посмотреть? — спрашивает врач. — Пойдемте,
пока есть время, потом его может не быть».
По дороге к пункту назначения, узнаю, что все машины подстанции современных моделей и им не более двух лет. Глядя на них, сомнений в этом не возникает.
В машине прохладно. Мой сопровождающий включает обогреватель и поясняет, что в морозы отопление оставляют на ночь, оно автономное и это безопасно. Машина быстро прогревается, в ней тепло, комфортно и чисто.
«На время дежурства машина становится нашим домом, поэтому каждый член бригады старается поддерживать в ней порядок», — ãîворит Альберт Ахметович
и параллельно достает реанимационную сумку-укладку.
Показывает ларингоскоп и эндотрахеальную трубку — эти приборы применяются для обеспечения проходимости дыхательных путей. Трубка одноразовая, как и 90 процентов всего оборудования, за исключением аппаратуры и средств для транспортировки пациентов, которые обрабатываются специальным раствором после каждого использования. В сумке есть и дыхательный мешок «АМБУ», который незаменим в экстремальных случаях, когда состояние пациента не позволяет доставить его в машину до аппарата искусственной вентиляции легких и действовать надо мгновенно.
Также в машине скорой помощи есть дефибриллятор с функцией кардиостимуляции, носилки жесткие и плащевые, регулирующаяся мягкая кушетка, медицинский ящик-укладка, мобильный электрокардиограф и то кресло с гусеничными колесами, о котором говорили в Городской станции скорой медицинской помощи.
«Кресло у нас появилось года два назад. Это действительно очень удобная вещь. Только представьте: три часа ночи, мы вдвоем с хрупкой девушкой фельдшером, лифта в подъезде нет, а нам надо спустить в скорую пациента, который по весу значительно тяжелее моей коллеги. Ситу-
ация, прямо скажем, оставляет желать лучшего. Зато теперь благодаря креслу с этим прекрасно может справиться и один человек, не прилагая особых усилий», — последнее, что успевает рассказать мне врач бригады интенсивной терапии перед тем, как дверь машины открывается, и фельдшер Наталья сообщает, что пора ехать.
За пять минут подъезжаем к дому. Пожилая женщина уже несколько дней мучается от недомогания и одышки. Сегодня стало особенно плохо. Пациентке измеряют давление. Высокое. Делают кардиограмму. Затем две таблетки и укол — давление упало за несколько минут. Убедившись, в том, что пациентке лучше врач дает рекомендации: продолжать курс лекарственной терапии, который был приостановлен, завтра вызвать участкового врача, чтобы его выписать и проверить состояние больной. Вызовом врача в этом случае займется диспетчер скорой помощи. Альберт Ахметович пояс
няет: «У женщины обострение основного заболевания, сердечной недостаточности. Здесь ничего страшного нет, просто надо пить мочегонное и регулярно обследоваться, если бы она вовремя обратилась в лечебное учреждение, то можно было бы обойтись и без вызова скорой.
«На скорой я уже больше двадцати лет. Наша работа не терпит суеты, выполнять ее нужно быстро и четко, во что бы то ни стало, ведь часто на счету каждая минута. Саму машину скорой медицинской помощи можно смело назвать реанимационной палатой на колесах — в ней есть все для жизнеобеспечения тяжелых больных, разве что, в отличие от реанимации, нет узких специалистов», — рассуждает врач по прибытию на подстанцию. Ветеран скорой медицинской помощи сокрушается о том, что многие люди не умеют правильно делать вызовы: «Об этом нужно подробно рассказывать детям в школе, начиная с младших классов. Не просто о том, какой номер набирать, а что именно говорить. Это должно отложиться в голове на всю жизнь».
Очень важно, чтобы вызов скорой медицинской помощи был правильно сформулирован. В большей степени это касается конкретики в названии адреса.
Однажды мужчину придавило бетонной плитой. Несчастный случай произошел на промышленной зоне. Адрес вызова был описан как «первый бетонный забор промзоны». Скорая не могла найти пострадавшего, пришлось перезванивать и уточнять, где он находится. В такой ситуации время даже не деньги, здесь время — это жизнь.
Вызов. Моментально прерываем разговор. Хоть на подстанции я нахожусь совсем недолго, кажется, что улавливаю суть системы: можно расслабиться, непринужденно общаться, шутить, но как только голос диспетчера называет твою бригаду — все действия становятся сосредоточенными, четкими и быстрыми.
До Северного поселка едем 12 минут. У пожилого мужчины предынфарктное состояние. У его супруги почти беспрерывный кашель. Альберт Ахметович, проводя осмотр больного, спрашивает у женщины: «А с вами что?». Кроме кашля пару дней назад была высокая температура. Врач осматривает и ее. Потом выходит из комнаты и говорит: «Это называется «попутный вызов бригады». Приехали к одному больно- му, а госпитализируем двоих». Я удивляюсь. С мужчиной понятно: из-за слабости он даже передвигается с трудом, возможно, ему предстоит операция. Ну а с ней что? Неужели все так серьезно? «Есть подозрения на пневмонию, больной нужно пройти обследование, а в поликлинике это сделать срочно проблематично», — отвечает доктор и дает мне заполнить сопроводительный лист и талон к нему. Для полного вовлечения в процесс.
После того, как пациенты доставлены и определены в больницу, мы возвращаемся на подстанцию. У бригады интенсивной терапии обед, а мне пора уходить. Благодарю членов бригады, снимаю форму и прощаюсь с подстанцией номер один. Покидаю ее со светлым чувством. Там я встретила людей, преданных своему делу, простых, добрых, открытых. Вспоминаю, как Альберт Ахметович общался с пациентами: легко, непринужденно, добродушно, с юмором и в то же время был внимательным и заботливым, подходил к делу серьезно. Для врача это самое главное — оставаться позитивным и любить людей, при этом хорошо знать и выполнять свое дело.
Ну и в заключение хочется напомнить, или вернее даже попросить. Не вызывайте скорую помощь без надобности. Ведь ложный вызов может обратиться чьейто неспасенной жизнью.